Автор рассматривает ситуацию, в которой Конституционный суд РФ высказался о применении международных договоров, подписанных, но не ратифицированных Россией. В частности, в определении от 24.12.2020 КС РФ разъясняет конституционно-правовой смысл Федерального закона от 15.07.1995 «О международных договорах Российской Федерации». Так, Суд не может допускать временного применения положений международного договора без принятия федерального закона о его ратификации, даже если международный договор был официально опубликован. Это касается положений, которые предусматривают разрешение международным арбитражем споров между Россией и иностранными инвесторами, возникших из-за осуществления ими инвестиций и предпринимательской деятельности на территории страны.
Другими словами, КС РФ отметил, что федеральный закон «О международных договорах Российской Федерации» не допускает того, чтобы какие-либо положения международного договора, в котором участвует Российская Федерация, допускали разрешение международным арбитражем споров между Россией и иностранными инвесторами, возникших в связи с осуществлением ими инвестиций и предпринимательской деятельности на территории РФ, до тех пор, пока не принят федеральный закон о ратификации данного договора. В частности, это относится и к к постановлению Гаагского арбитража о компенсации бывшим иностранным акционерам компании ЮКОС (ссылка: https://clck.ru/SdQMi).
На самом деле КС РФ произвольно толкует принципы международного права (речь идет об игнорировании принципа добросовестности к толкованию договора).
Кроме того, при толковании норм международного права необходимо прибегать ко вспомогательным средствам толкования, включая travaux preparatoires.
Международное право не придает большого значения образу мышления суверенных государств и только в редких случаях требует обращать на него внимание (Robert Kolb. Principles as Sources of International Law (With Special Reference to Good Faith) // Netherlands International Law Review [NILR], 2006, vol. LIII 2006/I. N 1. P. 15).
Согласно пункта 1 статьи 31 Венской конвенции о праве международных договоров (Заключена в г. Вене 23.05.1969), который применяет принцип добросовестности к толкованию договоров, статья 18 этой же конвенции уточняет, кроме того, что государство обязано воздерживаться от действий, которые лишили бы договор его объекта и цели в случае, если договор был подписан, но еще подлежит ратификации.
Как справедливо замечает Маркус Коцур статья 18 Венской конвенции о праве международных договоров демонстрирует, что добросовестность применяется не только в ходе исполнения и применения договора, но и на более раннем этапе его подготовки, в ходе периода, предшествующего ратификации (см.: Markus Kotzur. Good Faith (Bona Fide) // Max Planck Encyclopedia of Public International Law).
В свою очередь, Европейский Суд по правам человека резюмировал свой интерпретационный подход, основанный на положениях Венской конвенции следующим образом.
В силу Венской конвенции о праве международных договоров необходимо устанавливать обычное значение, которое следует придавать словам в их контексте и в свете объекта и цели положения, из которого они взяты.
Необходимо учитывать любые соответствующие нормы и принципы международного права со стороны государства.
Кроме того, возможно обращение к дополнительным средствам толкования (travaux {preparatoires}), либо для подтверждения значения, определенного в соответствии с вышеуказанными мерами, либо для установления значения в тех ситуациях, когда в противном случае оно было бы двусмысленным, неясным или явно абсурдным или необоснованным (статья 32 Венской конвенции).
Нормы международного права (вне зависимости от ратификации положения международного права внутренним законодательством государства) следует рассматривать в целом и толковать таким образом, чтобы способствовать ее внутренней согласованности и гармонии между ее различными положениями.
Аристотель указывал на то, что предложение должно иметь смысл и что слова в тексте следует толковать не изолированно, а в их контексте, чтобы текст понимался как единое целое.
В любом случае необходимо учитывать принцип «In dubio, in favorem pro libertate» или «сомнение толкуется в пользу свободы».
Как отмечал великий историк лорд Актон, единственным приемлемым средством правовой защиты от злоупотребления властью в цивилизованном обществе является обращение к закону (Постановление ЕСПЧ от 28.11.2017 по делу «Мерабишвили против Грузии»).
Европейский Суд отмечает, что международные документы являются выражением развития норм международного права, независимо от того, были ли эти документы ратифицированы соответствующими государствами или были ли они обязательными в соответствующий период (Постановления ЕСПЧ от 12.11.2008 по делу «Демир и Байкара против Турции», от 07.01.2010 по делу «Ранцев против Республики Кипр и Российской Федерации»).
Повторимся.
Согласно Венской конвенции о праве международных договоров, национальный суд (в данном случае, КС РФ) должен оценить значение слов, данное им как при обычном прочтении, так и применительно к контексту, в котором они используются, и задачам правовой нормы, в которой они содержатся. Также можно обратиться к дополнительным способам толкования либо чтобы подтвердить выводы, сделанные вышеупомянутым способом, либо в случаях, когда иное было бы сомнительным, непонятным и попросту абсурдным или нелогичным.
Наряду с контекстом следует учитывать соответствующие нормы международного права, применяемые в отношениях между участниками. Среди этих норм — общие принципы международного права и, в частности, «общие принципы права, признаваемые цивилизованными странами» (п. 1 «c» статьи 38 Устава Международного Суда ООН).
Принцип, согласно которому спор гражданско-правового характера может быть передан в суд, относится к числу повсеместно признанных основополагающих принципов права; это справедливо и в отношении принципа международного права, который запрещает отказ в правосудии. В противном случае, утрачивают значением важные характеристики судебного процесса: справедливость, публичность, динамизм.
Тем самым общее правило толкование международного договора, о котором говорит статья 31 Венской конвенции, соединяет воедино ряд составляющих, которые перечислены в четырех пунктах той же статьи.
Как отмечает Европейский Суд по правам человека, национальным судам необходимо принимать во внимание любые нормы и принципы международного права, с учетом пп. «c» пункта 3 статьи 31 Венской конвенции (Постановления ЕСПЧ от 30.06.2005 по делу «Босфорус Хава Йоллари Туризм Ве Тиджарет Аноним Ширкети против Ирландии», Постановление от 29.01.2008 по делу «Саади против Соединенного Королевства»).
Поскольку, ссылаясь на соответствующие положения данных международных инструментов, можно идентифицировать особенности ограничения прав сторон со стороны государства и противоречия положениям норм международного права.
Необходимо отметить, что международные суды и нормы международного права никогда не разделяют правовые источники на ратифицированные и не ратифицированные государством (Постановление ЕСПЧ от 12.11.2008 по делу «Демир и Байкара против Турции»).
Небольшой пример.
В Постановлении от 09.03.2004 по делу «Гласс против Соединенного Королевства» при толковании статьи 8 «Право на уважение частной и семейной жизни» Конвенции о защите прав человека и основных свобод (Заключена в г. Риме 04.11.1950), Европейский Суд суд принял во внимание стандарты Овьедской конвенции о правах человека и биомедицине от 04.04.1997, хотя этот правовой инструмент не был ратифицирован ни одним из государств-членов Совета Европы.
Таким образом, Конституционным Судом РФ были проигнорированы нормы международного права (в отношении применения международного договора без принятия федерального закона о его ратификации).
На самом деле особенности международного договора и практики международных судов по их применению отражают постоянное развитие норм и принципов, применяемых в международном праве, и демонстрируют в конкретной области единство мнений современного общества.