Химическая кастрация как вид принудительных мер медицинского характера

УДК 343.02

Страницы в журнале: 92-98

Е.И. Якоб,

аспирант кафедры уголовного права и криминологии юридического факультета Хабаровского государственного университета экономики и права Россия, Хабаровск dgannet9292@mail.ru

Исследуются проблемы эффективности применения принудительных мер медицинского характера в отношении лиц, страдающих педофилией и совершивших преступления против половой неприкосновенности несовершеннолетних. Анализируются достоинства и недостатки химической кастрации, рассматривается зарубежный опыт применения данной процедуры к лицам, совершившим такого вида преступления. Точки зрения ученых, а также зарубежный опыт группируются по принципу эффективности противодействия рецидиву педофильной преступности. Определяется целесообразность введения химической кастрации как самостоятельного вида принудительных мер медицинского характера в Уголовный кодекс РФ.

Ключевые слова: принудительные меры медицинского характера, химическая кастрация, педофилия, преступление, лечение, наказание, общество, несовершеннолетний, препарат, психическое расстройство.

В  последние годы российская уголовная политика направлена на совершенствование системы наказаний и иных мер уголовно-правового характера, в частности принудительных мер медицинского характера (далее также — ПММХ). Повышается научный интерес и к сфере эффективности применения ПММХ. Как указывает Б.А. Спасенников, «создание целостной концепции принудительных мер медицинского характера — одна из далеко не решенных проблем в области правовой науки и медицины» [18, с. 3]

В 2012 году ч. 1 ст. 97 Уголовного кодекса РФ была дополнена пунктом «д», предусматривающим применение ПММХ к лицам, «совершившим в возрасте старше восемнадцати лет преступления против половой неприкосновенности несовершеннолетнего, не достигшего четырнадцатилетнего возраста, и страдающим расстройством сексуального предпочтения (педофилией), не исключающим вменяемости».

По Международной классификации болезней десятого пересмотра (далее — МКБ-10) педофилия включена в данный перечень как вариант психического расстройства. Согласно МКБ-10, используемой в странах — членах Всемирной организации здравоохранения, в том числе в Российской Федерации, для постановки диагноза «педофилия» лицо должно удовлетворять общим критериям G1, G2, G3 для части F65 (парафилии) и особым критериям для F65.4 (педофилии). Общие критерии гласят, что у лица должны быть необычные сексуальные побуждения, фантазии (G1), которые причиняют ему дистресс, или он действует в соответствии с ними (G2), и которые длятся не меньше 6 месяцев (G3); в особых критериях F65.4 указано: у лица должно быть сексуальное предпочтение допубертатных или раннепубертатных детей (т. е. специфицируется природа необычных сексуальных побуждений, фантазий, упоминаемых в критерии G1), а также то, что он не младше 16 лет.

По МКБ-10 возраст ребенка — потерпевшего от преступлений педофильной направленности ограничивается 12—13 годами. Примечательно, что в ст. 1 Конвенции о правах ребенка 1989 года [16] возраст ребенка определяется пределом 18 лет. Кроме того, в разных странах установлены неодинаковые возрастные качества участников сексуальных отношений — минимальный возраст согласия на вступление в гетеросексуальные половые отношения, если один из участников сексуальных отношений является совершеннолетним, в настоящее время колеблется от 12 лет (например, в Испании, Колумбии, на Кубе) до 21 года (в Мадагаскаре). Российский законодатель исходит из того, что половой свободой обладают дееспособные граждане, достигшие 16-летнего возраста [2, с. 63—64, 66]. Таким образом, несовершеннолетние до 16 лет обладают половой неприкосновенностью. Представляется, что данные факторы надлежит учитывать при конструировании норм, направленных на противодействие преступлениям педофильной направленности.

Итак, российский законодатель отнес педофилию к расстройствам сексуального предпочтения, не исключающим вменяемости. В случае совершения преступления сексуальной направленности лицами, страдающими данным расстройством, по мнению законодателя, требуется наряду с наказанием назначать принудительные меры медицинского характера. Однако, во-первых, не все лица, совершившие преступления против половой неприкосновенности несовершеннолетних, страдают данным расстройством. Во-вторых, как справедливо отмечает Г.В. Назаренко, при буквальном толковании п. «д» ч. 1 ст. 97 УК РФ категории «расстройство сексуального предпочтения» и «педофилия» могут рассматриваться как тождественные, однако такой подход является неверным, поскольку расстройство сексуального предпочтения наряду с педофилией включает фетишизм, эксгибиционизм, вуайеризм, садомазохизм, множественные расстройства в сексуальной сфере и т. д. [14, с. 182].

Кроме того, спорным является само условие применения ПММХ к лицам, совершившим в возрасте старше 18 лет преступление против половой неприкосновенности несовершеннолетнего, не достигшего 14-летнего возраста, и страдающего расстройством сексуального предпочтения (педофилией), не исключающим вменяемости. При буквальном толковании данного условия можно сделать вывод о том, что совершеннолетние лица, совершившие преступление в отношении лиц в возрасте от 14 до 16 лет, по мнению законодателя, в принудительных мерах медицинского характера не нуждаются.

Представляется, для того чтобы предупредить совершение лицом, страдающим педофилией, преступлений, необходимо применять лечебно-диагностические, лечебно-профилактические меры, включающие различные способы установления причин психического расстройства, а также его дальнейшее лечение.

По мнению А.П. Дьяченко и Е.И. Цымбал, существует необходимость введения новой категории в УК РФ — «принудительные меры коррекционного воздействия» [7, с. 1222]. При применении к лицу такого наказания, как реальное лишение свободы, такими мерами могут стать прохождение программы психологической коррекции и (или) прохождение специальной психотерапевтической программы, принудительное лечение от алкоголизма или наркомании. Кроме того, данные меры должны применяться к лицам с высоким риском рецидива после отбывания наказания, связанного с изоляцией от общества, а также к лицам с повышенным риском рецидива, осужденным к видам наказания, не связанным с изоляцией от общества. В двух последних ситуациях авторами предлагаются следующие меры коррекционного воздействия: 1) наблюдение и лечение у врача-психиатра, сексолога или психиатра-нарколога; 2) принудительное наблюдение и контроль со стороны специалиста; 3) прохождение программы социально-психологической коррекции или реабилитации; 4) химическая кастрация (при осуждении за преступления, предусмотренные главой 18 УК РФ).

По мнению А.П. Дьяченко и Е.И. Цымбал, к медико-санитарным мерам должны быть отнесены оказание психиатрической помощи (принудительные меры медицинского характера в отношении ограниченно вменяемых лиц) и длительное введение педофилам антиандрогенных препаратов с мониторингом уровня мужских половых гормонов в крови (химическая кастрация). Указанные меры, применяемые наряду с наказанием, могут быть отнесены, по их мнению, к иным мерам уголовно-правового характера [20, с. 249].

Химическая кастрация как иная мера уголовно-правового характера является спорной и неоднозначной. В пояснительной записке к проекту Федерального закона от 29.02.2012 № 14-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации в целях усиления ответственности за преступления сексуального характера, совершенные в отношении несовершеннолетних» (далее — Закон № 14-ФЗ) было сказано, что комплекс мер медицинского характера «может включать возможность применения профилактических медикаментозных средств, в том числе химической кастрации» [17].

Е.Ю. Антонова приводит данные Всероссийского центра изучения общественного мнения о том, что идею химической кастрации поддерживает большинство российских граждан (89%). В случае если доказана вина в совершении сексуальных действий в отношении несовершеннолетних лиц, то, по мнению 83% опрошенных, данная процедура должна быть обязательной. И только 9% респондентов указали, что химическая кастрация должна быть добровольной и влиять на решение об условно-досрочном освобождении [3, с. 55].

После вступления в силу Закона № 14-ФЗ мнения ученых относительно такой меры, как химическая кастрация, разделились. Одни считают, что химическую кастрацию необходимо считать основным видом наказания [11, с. 227], другие — дополнительным видом наказания [5], третьи относят химическую кастрацию к самостоятельному виду ПММХ и отдельному уголовно-правовому институту [8, с. 33].

И.А. Мингес, анализируя различные точки зрения, указывает, что данная мера является наказанием [12, с. 133]. На наш взгляд, данное предложение является малообоснованным. Во-первых, данная мера не включена в систему наказаний. Во-вторых, применяя данную меру как наказание, государство не достигнет одной из целей — исправления осужденного лица.

В-третьих, наказание всегда является обязательным, а как уже говорилось выше, не все преступления против половой неприкосновенности несовершеннолетних совершаются лицами, страдающими педофилией. В большинстве зарубежных стран (Германии, Дании, Италии, Швеции, Канаде и др.), которые применяют химическую кастрацию, данная мера является добровольной и применяется только при согласии осужденного. Обязательной химическая кастрация является в США в штатах Флорида, Мичиган и Теннесси (в остальных штатах она добровольная).

Суть химической кастрации заключается в том, что в организм мужчины вводится специальный медицинский препарат (например, модифицированная форма тестостерона — testosterone undecanoate), который блокирует действие мужского гормона тестостерона, в результате чего происходит полное подавление сексуального влечения. Заметим, что согласно проведенным исследованиям сексуальные преступления против несовершеннолетних совершаются в 86% случаев лицами мужского пола и лишь в 14% случаев — лицами женского пола. Притом наиболее активная возрастная категория в совершении сексуальных преступлений против несовершеннолетних представлена возрастом от 26 до 45 лет, таким образом, процедура химической кастрации в случае ее применения будет направлена в первую очередь против лиц мужского пола в возрасте от 26 до 45 лет [10, с. 27—28].

Рассмотрим аргументы за введение химической кастрации.

1. Повышение эффективности предупреждения совершения преступлений против половой неприкосновенности несовершеннолетних. Таким образом, произойдет снижение рецидивной преступности сексуального характера в отношении несовершеннолетних. В то же самое время данные о снижении рецидива преступлений против половой неприкосновенности несовершеннолетних разнятся. Чаще всего указывается на то, что снижение уровня рецидива данных преступлений происходит примерно на 1—10%.
2. Положительный опыт зарубежных стран. В основном данная процедура применяется в европейских государствах и США. В 2016 году данная мера была регламентирована на законодательном уровне в Республике Казахстан, ее применение планируется начать с 1 января 2018 г. Так, Законом Республики Казахстан от 09.04.2016 № 501-V «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Республики Казахстан по вопросам защиты прав ребенка» в качестве ПММХ было введено принудительное лечение в виде химической кастрации [15]. В пункте 5 ч. 1 ст. 91 УК Республики Казахстан предусмотрена возможность применения принудительных мер медицинского характера (в виде химической кастрации) в отношении лиц «старше восемнадцати лет, совершивших уголовное правонарушение против половой неприкосновенности несовершеннолетних».

Считаем, что данная формулировка основания ПММХ не совсем корректна, поскольку предусматривает возможность применения химической кастрации ко всем совершеннолетним лицам, совершившим преступления против половой неприкосновенности несовершеннолетних, безотносительно к тому, имеется у них психическое расстройство или нет.

Рассмотрим аргументы против введения химической кастрации.

1. Некоторые авторы относят химическую кастрацию к членовредительской мере. Так, М.Ф. Мусаелян утверждает, что применение химической кастрации будет прямо нарушать одну из приоритетных целей наказания — предупреждение совершения новых преступлений. Обосновывая свою позицию, автор определяет химическую кастрацию как средневековую жестокость. Исследователь считает, что уголовно-правовая политика строится на противодействии совершаемым преступлениям такого рода и в основе должна лежать профилактическая деятельность правоохранительных органов [13].

С.Ю. Бытко сравнил химическую кастрацию и отрубание рук ворам, проведение лоботомии. При этом автор указывает на то, что после процедуры у лиц происходило снижение интеллектуального развития и уровня потребностей [4, с. 56].

Поддерживают схожую позицию и медики. Например, по мнению сексопатолога С. Агаркова, «применение таких препаратов оказывает существенный вред для всего здоровья: ускоряет развитие инфарктов, инсультов, атеросклероза и других заболеваний» [19, с. 14]. Подобное «обезвреживание частей тел преступника», к сожалению, никак не влияет на мотивационную сторону преступных сексуальных (педофильных) действий, а также причины и условия, способствовавшие совершению сексуального преступления. Необходимо учитывать ситуацию, в которой применение химической кастрации повлияет не только на желание в сексуальной удовлетворенности, но и в обычной жизни.

2. Применение химической кастрации в отношении лиц, совершивших сексуальные преступления против несовершеннолетних, не учитывает фактор личности виновного. В частности, ее применение не позволит лицам, отбывшим наказание за совершение преступлений против половой неприкосновенности несовершеннолетних и решившим встать на путь исправления, полноценно существовать после освобождения из мест лишения свободы (например, жениться, создать семью, иметь детей). Более того, у таких лиц вполне может возникнуть агрессия и злость к окружающим, в частности к женщинам, что, возможно, послужит мотивом для совершения ими не менее жестоких насильственных преступлений, в том числе в отношении несовершеннолетних лиц (например, умышленного причинения тяжкого вреда здоровью, убийств и т. п.). Полагаем, что такие лица вполне могут стать, например, серийными убийцами женщин и несовершеннолетних.
3. По данным Федерального медицинского исследовательского центра психиатрии и наркологии им. В.П. Сербского, независимо от отсутствия или наличия принудительного лечения повторное совершение преступления в области педофилии происходит в интервале от двух лет после освобождения, что указывает на бессилие психиатрии в этой области. К схожим результатам пришли и американские психиатры, отметившие отсутствие корреляционной зависимости между проводимым принудительным лечением преступников-педофилов и рецидивными преступлениями, совершаемыми этими лицами после освобождения.

А.В. Диденко указывает: «В случае стабильной адаптационной динамики осужденных назначение антиандрогенных препаратов клинически не обосновано, поскольку отсутствует возможность реализации аномального сексуального поведения в местах лишения свободы, а контролировать интенсивность аномального влечения для назначения терапии достаточно сложно, при этом появление побочных эффектов отрицательно сказывается на дальнейшем терапевтическом прогнозе, затрудняет принятие осужденным ответственности за свое поведение и его деятельное участие в дальнейшем лечении» [6, с. 82—83]. А нестабильная адаптационная симптоматика является противопоказанием к назначению антиандрогенных препаратов, так как усиливает депрессивные проявления, апатические переживания и тревожность. При этом антиандрогенная терапия включает в себя и осмотр ряда специалистов медицины других областей, помимо психиатрии (например, терапевта, эндокринолога).

4. Введенные препараты не рассчитаны на единичное применение, т. е. вопрос о длительности действия препарата на организм лица остается нерешенным. Так, в штате Флорида инъекция производится еженедельно [1, с. 104]. Во Франции в отношении лиц, виновных в совершении преступлений против половой неприкосновенности несовершеннолетних, применяются медицинские препараты в виде ежемесячных инъекций.

Таким образом, проведение процедуры должно четко контролироваться со стороны государства, чтобы виновные не воспользовались ситуацией и не совершили нового преступления.

Интересным в этой связи представляется опыт Казахстана, где химическая кастрация была введена одновременно с разработкой широкого спектра мер для противодействия и профилактики преступлений против половой неприкосновенности несовершеннолетних. Так, в апреле 2016 года Комитетом по правовой статистике и специальным учетам Генеральной прокуратуры Казахстана была разработана карта лиц, совершивших насильственные действия сексуального характера в отношении несовершеннолетних. В данную карту включены лица, которые совершили такого рода преступления с 1998 года. Считаем, что данная карта поможет правоохранительным органам Казахстана снизить уровень рецидивной преступности и отслеживать перемещение данных лиц.

В США контроль над проведением процедуры химической кастрации лежит на департаменте исполнения наказаний. Сотрудниками департамента для каждого осужденного разрабатывается график проведения данной процедуры, который утверждается судом. Также в США в 1990-е годы были приняты законы, ограничивающие возможность свободного перемещения лиц, совершивших насильственные преступления против половой неприкосновенности и половой свободы личности. Данное ограничение основано на обязательной процедуре регистрации лиц в определенном населенном пункте. В последние годы данные реестры стали доступны для общества.

5. Некоторые ученые считают, что применение химической кастрации в отношении лиц, совершивших преступления против половой неприкосновенности несовершеннолетних, нарушает базисные принципы и задачи уголовной и уголовно-исполнительной политики.

В случае введения процедуры химической кастрации возникает вопрос о достижении таких целей наказания, как исправление осужденного и предупреждение совершения им новых преступлений (ч. 2 ст. 43 УК РФ). Авторы аргументируют свою позицию тем, что данные цели наказания фактически не могут быть достигнуты путем лишения свободы таких осужденных на определенный срок, а их исправление требует дополнительной ПММХ в виде химической кастрации. Поэтому возникают вполне обоснованные вопросы: почему в этом случае виновное лицо должно отбывать наказание в виде лишения свободы, если «ключевым моментом» его исправления является химическая кастрация? если химическая кастрация является таким «действенным» способом предупреждения сексуальных преступлений против несовершеннолетних, почему нельзя виновных лиц только «химически кастрировать» без отбывания наказания в виде лишения свободы?

Не можем согласиться с такой точкой зрения, так как в результате совершения преступлений против половой неприкосновенности и половой свободы несовершеннолетних нарушается существенное право человека. И вопрос о целесообразности отбытия наказания после применения химической кастрации не может ставиться. Это приведет к нарушению принципа справедливости (ст. 6 УК РФ) и к невыполнению задач, стоящих перед уголовным законом (ст. 2 УК РФ). Так, А.Д. Кононов отмечает, что на данный момент позиция законодателя в решении этого вопроса является вполне обоснованной. Автор объясняет свою позицию тем, что нет необходимости вторгаться в область психиатрии, а законодатель не исключает возможности применения химической кастрации, но только при наличии соответствующих медицинских показаний [9, с. 62].

В то же время законодатель химическую кастрацию предлагает как одну из возможных мер, которые должны быть применены в отношении лиц, страдающих педофилией и совершивших преступление.

Рассмотрев аргументы за и против введения данной процедуры в России, а также опыт зарубежных стран, считаем, что выделение химической кастрации как самостоятельного вида ПММХ является спорным. Необходимо применять данную норму как условие условно-досрочного освобождения или освобождения после отбытия наказания совместно с наблюдением у врача-психиатра и других необходимых специалистов, например сексолога, которое, на наш взгляд, является в ситуации с педофилами просто необходимым.

Таким образом, сложная криминальная ситуация в сфере борьбы с сексуальными преступлениями против несовершеннолетних требует принятия решительных мер со стороны государства. Согласно результатам проведенных исследований существенная часть сексуальных преступлений против несовершеннолетних совершается лицами, ранее не судимыми, что свидетельствует об аномальном состоянии представления членов общества о нормах половой морали и этики, падении морально-нравственной составляющей личности, правосознания [10, с. 29].

Список литературы

1. Авдалян А. Кастрация лиц, совершивших половые преступления: опыт США // Уголовное право. 2013. № 4. С. 102—108.
2. Антонова Е.Ю., Антонов И.М. К вопросу об объекте преступлений сексуальной направленности // Журнал гражданского и уголовного права. 2016. № 2 (6). С. 62—70.
3. Антонова Е.Ю. Педофилия как основание применения химической кастрации: аргументы pro et contra // Вестник Дальневосточного юридического института МВД России. 2016. № 2 (35). С. 54—63.
4. Бытко С.Ю. Оценка эффективности уголовного наказания за педофилию // Юридическая наука и правоохранительная практика. 2016. № 2 (36). С. 54—58.
5. Гасанова А.К. Химическая кастрация как дополнительный вид наказания за преступления против половой неприкосновенности несовершеннолетних // Наука в информационном пространстве: мат-лы IX междунар. науч.-практ. Интернет-конференции. 10—11 октября 2013 г. URL: http://www.confcontact.com/2013-nauke-v-informatsionnomprostranstve/yur8_gasanova.htm (дата обращения: 01.06.2016).
6. Диденко А.В. Проблемы применения антиандрогенной терапии в местах лишения свободы в отношении осужденных, совершивших преступления сексуального характера // Вестник Кузбасского института. 2014. № 2 (19). С. 77—84.
7. Дьяченко А.П., Цымбал Е.И. Принудительные меры коррекционного воздействия — новый институт уголовного права России // Lex Russica. 2013. № 11. С. 1216—1223.
8. Жога Е.Ю., Плюгина И.О. Уголовно-правовые и судебно-психиатрические проблемы применения принудительных мер медицинского характера к лицам, совершившим преступления против половой свободы малолетних // Вестник Краснодарского университета МВД России. 2013. № 1 (19). С. 30—33.
9. Кононов А.Д. Содержание принудительного лечения лиц, страдающих расстройством сексуального предпочтения (педофилией), не исключающим вменяемости // Общество и человек. 2014. № 4 (10). С. 61—67.
10. Коротаева М.А., Тронева А.М. Особенности личности преступника, совершающего сексуальные преступления против несовершеннолетних // Адвокатская практика. 2009. № 1. С. 27—29.
11. Кулишова А.С. Химическая кастрация как мера уголовного наказания за преступления против половой неприкосновенности несовершеннолетних (на примере стран Европы и США) // Теория и практика общественного развития. 2011. № 5. С. 225—227.
12. Мингес И.А. Химическая кастрация педофилов: за и против // Теория и практика общественного развития. 2014. № 21. С. 133—135.
13. Мусаелян М.Ф. Химическая кастрация педофилов: новый способ предупреждения сексуальных преступлений или средневековая жестокость? // Адвокат. 2009. № 12. С. 21—26.
14. Назаренко Г.В. Принудительные меры, применяемые к педофилам, совершившим преступления: проблемы и решения // Право. Законодательство. Личность. 2015. № 1 (20). С. 181—185.
15. О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Республики Казахстан по вопросам защиты прав ребенка: закон Республики Казахстан от 09.04.2016 № 501-V. URL: http://online.zakon.kz/document/?doc_id=33408860#pos=1;-196 (дата обращения: 20.02.2017).
16. Официальный сайт Организации Объединенных Наций.URL:http://www.un.org/ru/documents/decl_conv/conventions/childcon (дата обращения: 01.03.2017).
17. Пояснительная записка к проекту Федерального закона «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и другие законодательные акты Российской Федерации в целях усиления ответственности за преступления сексуального характера, совершенные в отношении несовершеннолетних».URL: http://www.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc;base=PRJ;n=88171#0
18. Спасенников Б.А. Принудительные меры медицинского характера: теория, уголовно-правовое регулирование, практика: дис. … д-ра юрид. наук. Архангельск, 2004. С. 3.
19. Спасенников Б.А., Спасенников С.Б. Принудительные меры медицинского характера в уголовном праве России: моногр. М.: Юрлитинформ, 2012. С. 14.
20. Цымбал Е.И., Дьяченко А.П. Медико-правовые подходы к коррекции девиантного сексуального поведения // Вестник Орловского государственного университета. 2010. № 4. C. 248—260.