Автор анализирует особенности Постановления Правительства Российской Федерации от 24.09.2013 г. № 842 в отношении его ретроактивного действия применительно к давностному сроку при лишении ученой степени.
С 01 января 2014 года вступило в силу Положение о присуждении ученых степеней, утвержденным Постановлением Правительства Российской Федерации от 24.09.2013 г. № 842 (далее – Постановление № 842).
В силу п. 66 Постановления № 842 заявление о лишении ученой степени, решение о присуждении которой было принято до вступления в силу названного постановления, может быть подано в Министерство образования и науки Российской Федерации в течение 10 лет со дня принятия решения о ее присуждении.
Напомним, что ранее действовало Положения о порядке присуждения ученых степеней, утвержденного Постановлением Правительства Российской Федерации от 30.01.2002 № 74 (далее Постановление № 74).
В частности, п. 42 Постановления № 74 было определено, что вопросы обоснованности принятия диссертационным советом решения о присуждении ученой степени, состоявшегося более 3 лет назад, не рассматриваются.
Возникает, ситуация, когда соискатель защитился до вступления в силу Постановления № 842 и существует риск, что он может быть лишен ученой степени в течение десяти лет.
Попытаемся проанализировать положения Постановления № 842 в отношении давностного срока на предмет правовой обоснованности.
Необходимо отметить, что федеральный законодатель обладает собственной дискрецией в регулировании отношений в сфере политики в области образования, что вопросы установления ответственности, в том числе, давностных сроков относятся к компетенции законодателя и их регулирование лежит в сфере конституционных полномочий законодательной власти.
В силу статьи 10 Конституции РФ орган исполнительной власти (в том числе, Правительство РФ, которое является высшим исполнительным органом государственной власти) не вправе подменять законодателя, к компетенции которого относится данное регулирование (Постановление Конституционного Суда РФ от 26.11.2012 № 28-П).
Общим (основным) принципом действия закона во времени является распространение его на отношения, возникшие после введения его в действие, и только законодатель вправе распространить новые нормы на факты и порожденные ими правовые последствия, которые возникли до введения соответствующих норм в действие, то есть придать закону обратную силу (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 18.01.2005 № 7-О, от 01.12.2009 № 1549-О-П).
Согласно правовой позицией, изложенной в Постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 20.07.2011 № 20-П, и согласно которой законодатель, вводя в действие новые правовые нормы и признавая утратившими силу прежние, обязан, как того требуют статьи 1, 2, часть 1 статьи 17, 18, 19, часть 1 статьи 54 и частей 2 и 3 статьи 55 Конституции Российской Федерации, соблюдать принципы справедливости, равенства и поддержания доверия граждан к закону и действиям государства и не вправе придавать обратную силу новому регулированию, если оно ухудшает правовое положение личности, ограничивает ее субъективные права, уже существующие в конкретных правоотношениях.
В данном случае, фактически, нормы Постановления № 842 в отношении давностных сроков противоречат общеправовому принципу «закон обратной силы не имеет», что корреспондирует правовым позициям Конституционного Суда Российской Федерации о недопустимости придания обратной силы нормативному регулированию, ухудшающему положение граждан (постановления от 24.10.1996 № 17-П и от 21.01.2010 № 1-П).
Повторимся, нормативно-правовое регулирование в сфере государственной научно-технической политики относится к компетенции законодателя, который обладает достаточно широкой дискрецией в выборе конкретных направлений и содержания государственной политики, в связи с чем, делегировать эту задачу только исполнительному органу власти означает нарушить принципы разделения законодательной и исполнительной властей (статья 10 Конституции РФ) и правовой определенности судебной практики.
Решения Правительства РФ не могут противоречить недвусмысленно выраженной воле законодателя; иное бы означало, что в нарушение конституционного принципа разделения властей, и высший исполнительный орган власти исказил бы волю федерального законодателя и принял на себя функцию законодателя, изменяя содержание нормы федерального закона.
Отдельно необходимо рассмотреть особенности применения сроков давности в контексте вопроса лишения ученой степени.
Правовой институт срока давности имеет общепризнанный, универсальный характер, его правовая сущность и содержание остаются неизменными вне зависимости от отраслевой принадлежности. При этом только законодатель, исходя из конституционно значимых целей и самостоятельных конституционно защищаемых ценностей, вправе устанавливать и изменять сроки давности привлечения к ответственности. Срок давности является пресекательным, поэтому истечение срока давности является императивным и безусловным основанием освобождения лица от ответственности (Постановление Конституционного Суда РФ от 14.07.2005 № 9-П).
На самом деле, срок давности, предусмотренный нормативным актом, рассматривается как право нарушителя не подвергаться преследованию или суду по истечении определенного срока после совершения правонарушения.
Давностные сроки – это определенные конечные цели, которые позволяют гарантировать правовую определенность путем установления срока для подачи исков, предоставить защиту потенциальным ответчикам от жалоб, поданных с опозданием, против которых трудно выступить, и не допустить несправедливости, которая может иметь место, если суды, призванные высказаться в отношении событий, произошедших в далеком прошлом, будут исходить из средств доказывания, которые больше не являются достоверными и которые являются неполными в связи с прошедшим временем (Постановление ЕСПЧ от 22.10.1996 по делу «Стаббингс и другие против Соединенного Королевства», Постановление ЕСПЧ от 08.07.2004 по делу «Во против Франции»).
В Постановлении Европейского суда по делу «Коем против Бельгии» от 22.06.2000 отмечается, что срок давности может определяться как право, предоставленное законом исполнителю преступления, состоящее в том, что он не будет больше преследоваться или судим по истечении некоторого определенного срока, прошедшего с момента совершения преступлений.
Европейский Суд признает допустимость закона, которым продлевает срок давности, если он вступает в силу после истечения срока давности.
Срок давности заключается в погашении преступления, которое лишает государство юрисдикции права преследовать, судить, осуждать и приговаривать предполагаемого преступника. Сроки давности в уголовном законодательстве не только направлены на воспрепятствование преследованию на основании фактов, которые становятся неясными по прошествии времени, но и устанавливают срок возникновения неопровержимой презумпции о том, что из преступного деяния более не следует опасность для общества, и право обвиняемого на справедливое судебное разбирательство умаляется. Таким образом, его оценка является материально-правовой предпосылкой права государства преследовать преступников и наказывать преступное поведение. Эта предпосылка восходит к сути суверенной власти государства наказывать и, следовательно, касается существа дела, а не только его приемлемости.
Давностный срок в равной степени относится к условиям существования преступления и потому разделяет материально-правовую природу составных элементов преступления, включая запрет ретроактивного применения закона и более жесткими положениями о сроке давности в ущерб обвиняемому.
Таким образом, срок давности имеет смешанную природу, процессуальную и материально-правовую одновременно.
На самом деле, срок давности имеет различные правовые последствия. Во-первых, суды вправе и даже обязаны разрешать вопрос о применимости срока давности по своей инициативе с учетом первостепенных мотивов публичной политики для введения сроков давности. Во-вторых, поскольку срок давности затрагивает право государства преследовать, судить, осуждать и наказывать граждан, принцип законности полностью применим к его режиму. Основания ограничения, приостановления и перерыва действия срока давности и любые исключения или продления срока давности относятся к ведению законодателя и не могут быть установлены судами или зависеть от обвиняемого. В-третьих, от срока давности нельзя отказаться: течение срока давности лишает суд права на рассмотрение дела и наказание обвиняемого, и никакой отказ обвиняемого не может восстановить требуемую юрисдикцию.
Любое наказание за действие или бездействие, по которым истек срок давности, даже при наличии желания быть судимым, не только безвозвратно непропорционально, но, кроме того, противоречит требованиям принципа законности. Срок давности не только способ защиты, от которого можно отказаться, но существенная гарантия рационального использования власти государства по исполнению уголовного законодательства (Постановление ЕСПЧ от 27.03.2014 по делу «Матыцина против Российской Федерации»).
В государстве, основанном на принципах верховенства права и законности, полномочия государства по расследованию преступлений, пусть даже комплексных, и привлечению за них к ответственности ограничивается временными рамками или «с течением времени после совершения факта необходимость в наказании ослабевает, и преступник получает все большее право на забвение» (Постановление ЕСПЧ от 28.06.2018
по делу «Компания G.I.E.M. С.р.л. и другие против Италии»).
В противном случае, ценности правовой определенности, предсказуемости и пропорциональности характерные для принципа верховенства права, а значит, и сам этот принцип окажутся принесены в жертву эффективности высшего исполнительного органа государственной власти.
Таким образом, возникает ситуация, ретроактивное действие Постановления № 842 в части срока давности будет действовать в ущерб заявителю, которому была присуждена ученая степень до вступления в действие данного Постановления, что противоречит принципу правовой определенности. Кроме того, является недопустимым, когда орган государственной власти подменяет функции законодателя в отношении определения давностных сроков.
Спасибо за ваш голос!
Вы уже проголосовали!