Возможность исполнения правовых актов Европейского суда по правам человека как нижний предел правоинтерпретационной деятельности

УДК 347.9:341.217

Страницы в журнале: 86-90

Е.М. Терехов,
кандидат юридических наук, доцент кафедры государственно-правовых дисциплин Балаковского филиала Саратовской государственной юридической академии Россия, Балаково terehov1989@yandex.ru

Современной правовой наукой недооценен и потому практически не используется потенциал правоинтерпретационной деятельности. Автор анализирует рамки, в которых осуществляется правоинтерпретационная деятельность. Доказывается, что одним из нижних ее пределов выступает необходимость проверки Конституционным Судом РФ правовых актов Европейского суда по правам человека на предмет возможности их исполнения (использования) на территории России. Автор утверждает, что лишь правоинтерпретационная деятельность способна поставить заслон на пути использования судебных актов ЕСПЧ, противоречащих смыслу отечественного законодательства.

Ключевые слова: юридическая деятельность, правоинтерпретационная деятельность, толкование права, разъяснение, интерпретационный акт, интерпретационная практика, Конституционный Суд РФ, Европейский суд по правам человека.

В условиях глобализации вслед за усложнением социально-экономической и политической жизни усложняется и правовая жизнь общества. В рамках последней особое место занимает юридическая деятельность, которая в самом общем виде подразделяется на правотворческую, правоинтерпретационную и правоприменительную. Среди всех разновидностей юридической деятельности правоинтерпретационная деятельность в отечественной правовой науке исследован меньше других. Вместе с тем без нее невозможно качественное и результативное правоприменение.

Правоинтерпретационная деятельность реализуется в определенных пределах, исследование которых представляет важную задачу юридической науки. Изучение пределов правоинтерпретационной деятельности необходимо не только для выявления истинного смысла норм права, но и для получения сведений о том, насколько она востребована в механизме правового регулирования и какие в связи с этим возникают ограничения.
Пределы правоинтерпретационной деятельности — это границы, в рамках которых она осуществляется. По нашему мнению, они состоят из двух самостоятельных блоков: ситуаций, при наличии которых возникает необходимость в ее осуществлении (нижний предел), и ситуаций, при наличии которых отпадает необходимость в ее реализации (верхний предел) [7, с. 10—13].

Одним из нижних пределов правоинтерпретационной деятельности выступает возможность признания неисполнимым правового акта Европейского суда по правам человека (далее — ЕСПЧ) на территории России. Еще в 1998 году Российская Федерация ратифицировала Конвенцию о защите прав человека и основных свобод 1950 года (далее — Конвенция) [2], признав тем самым юрисдикцию и обязательность судебных правовых актов ЕСПЧ. Это означало, что любой интерпретационный акт ЕСПЧ, вынесенный в отношении России, подлежал беспрекословному исполнению на ее территории, и вряд ли кто-то на тот момент задумывался о соотношении отечественного и зарубежного законодательства и о дальнейшем их взаимодействии с течением времени.
Проблема соотношения судебных правовых актов ЕСПЧ и судебных правовых актов Конституционного Суда РФ обсуждается не первый год. Современная юридическая практика знает огромное количество случаев, когда акты толкования права, вынесенные ЕСПЧ, шли вразрез со смыслом отечественного законодательства, однако они подлежали обязательному учету в правотворческой и правоприменительной деятельности.

Отдельные исследователи считают, что толкование закона зарубежным судебным органом является обязательным только в том случае, если оно не противоречит правовым позициям КС РФ [1, с. 31]. Другие акцентируют внимание на недостаточном взаимодействии органов судебной власти при толковании права. Так, Е.И. Чернышов отмечает: «Европейский Суд по правам человека и суды РФ не могут не взаимодействовать, но и не соприкасаются при этом прямо» [8, с. 113].
Сложившаяся ситуация опасна тем, что акты толкования права ЕСПЧ через многократное воспроизведение в текстах решений органов судебной власти Российской Федерации могут в конечном счете привести к изменению национальной интерпретационной природы отдельных правоотношений. К примеру, Т.Э. Шуберт пишет, что «решения ЕСПЧ повлияли на либерализацию уголовного права; реформу в сфере процессуального права — принятие новых по форме и по содержанию УПК РФ, АПК РФ, ГПК РФ, а также принятие последующих изменений и дополнений к ним, реформу пенитенциарной системы, повышение открытости работы судов и государственных органов» [9, с. 140].

14 июля 2015 г. КС РФ вынес постановление, в котором указал, что «если Конституция Российской Федерации не позволяет согласиться с отдельным постановлением Европейского Суда по правам человека, Конституционный Суд Российской Федерации обязан отразить это несогласие в своем решении. В то же время, признавая фундаментальное значение европейской системы защиты прав и свобод человека и гражданина, частью которой является постановление Европейского Суда по правам человека, Конституционный Суд Российской Федерации готов к поиску правомерного компромисса ради поддержания этой системы, но определение степени своей готовности он оставляет за собой, поскольку границы компромисса в данном вопросе очерчивает именно Конституция Российской Федерации» [4].
В Федеральный конституционный закон от 21.07.1994 № 1-ФКЗ «О Конституционном Су-де Российской Федерации» 14 декабря 2015 г. были внесены изменения [3], согласно которым КС РФ может решать вопрос о возможности (невозможности) использования конкретного интерпретационного акта ЕСПЧ в отечественной правовой системе. В случае, если судебный правовой акт ЕСПЧ не подлежит применению на территории Российской Федерации, КС РФ по запросу уполномоченных органов выносит интерпретационный акт, в котором указывает, по каким основаниям судебный правовой акт ЕСПЧ противоречит смыслу Основного закона России и не может быть использован в отечественной правовой системе.

31 марта 2016 г. в КС РФ состоялось слушание дела о возможности неисполнения постановления ЕСПЧ от 04.07.2013 по делу «Анчугов и Гладков против России» (жалобы № 11157/04 и 15162/05). В деле Анчугова и Гладкова ЕСПЧ пришел к выводу о нарушении российскими властями ст. 3 Протокола № 1 к Конвенции, гарантирующей право на свободные выборы. По мнению ЕСПЧ, закрепленное ч. 3 ст. 32 Конституции РФ ограничение права голоса носит абсолютный, автоматический и недифференцированный характер. Оно касается всех лиц, отбывающих по приговору суда наказание в виде лишения свободы, распространяется на весь период отбывания такого наказания, вне зависимости от тяжести и вида совершенного преступления, срока назначенного наказания и иных индивидуальных обстоятельств. Исходя из этого, ЕСПЧ предложил Российской Федерации обеспечить участие осужденных в выборах посредством политического процесса или путем толкования норм Конституции РФ компетентными органами (в первую очередь КС РФ) в гармонии с положениями Конвенции.

Министерство юстиции РФ (далее — Минюст России), опираясь на заключение Центральной избирательной комиссии РФ, просило признать невозможность исполнения постановления ЕСПЧ и предоставления права голоса осужденным, содержащимся в местах лишения свободы. По мнению ведомства, вывод ЕСПЧ о недопустимости безоговорочного ограничения активного избирательного права таких граждан вступает в противоречие с ч. 3 ст. 32 Конституции РФ. Минюст России считает, что согласие с позицией ЕСПЧ и предоставление осужденным права голоса на выборах нарушило бы положения Конституции РФ о ее высшей юридической силе и приоритете над любыми другими правовыми актами [10].

19 апреля 2016 г. КС РФ пришел к выводу: «Признать исполнение постановления Европейского Суда по правам человека от 4 июля 2013 года по делу “Анчугов и Гладков против России”, принятого на основании положений статьи 3 “Право на свободные выборы” Протокола № 1 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод в их истолковании Европейским Судом по правам человека, в части мер индивидуального характера, которые предусмотрены действующим законодательством Российской Федерации, в отношении граждан С.Б. Анчугова и В.М. Гладкова невозможным, поскольку указанные граждане были приговорены к лишению свободы на длительные сроки за совершение особо тяжких преступлений, а потому не могли рассчитывать — даже согласно критериям, выработанным Европейским Судом по правам человека, на доступ к избирательным правам» [5].

31 июля 2014 г. ЕСПЧ вынес постановление по делу «ОАО “Нефтяная компания «ЮКОС»” против России» (жалоба № 14902/04), в котором обязал Россию выплатить акционерам компании-заявителя компенсацию за нарушение ст. 1 Протокола № 1 к Конвенции. 19 января 2017 г. КС РФ по запросу Минюста России вынес постановление № 1-П [6], в котором разъяснил, что «Конституционный Суд Российской Федерации не может поддержать данное Европейским Судом по правам человека толкование положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод, если именно Конституция Российской Федерации (в том числе в ее истолковании Конституционным Судом Российской Федерации) как правовой акт, обладающий высшей юридической силой в правовой системе России, более полно по сравнению с соответствующими положениями Конвенции в их понимании Европейским Судом по правам человека обеспечивает защиту прав и свобод человека и гражданина, в том числе в балансе с правами и свободами иных лиц. Таким образом, в силу статей 4 (части 1 и 2), 15 (части 1 и 4), 16 и 79 Конституции Российской Федерации и основанных на них правовых позиций Конституционного Суда Российской Федерации постановление Европейского Суда по правам человека не может быть исполнено Россией в части возлагаемых на нее мер индивидуального и общего характера и в части присужденной компенсации, если толкование Конвенции о защите прав человека и основных свобод, на котором основано такое постановление, нарушает соответствующие положения Конституции Российской Федерации, относящиеся к правам и свободам человека и гражданина, а также к основам конституционного строя России».

Интерес представляет зарубежный опыт некоторых государств в части исполнения судебных правовых актов ЕСПЧ.
Федеральный конституционный суд ФРГ при разрешении вопроса об исполнении постановления ЕСПЧ от 26.02.2004 по делу «Гергюлю против Германии» указал следующее: «Во внутреннем правопорядке Конвенция о защите прав человека имеет статус федерального закона и наряду с практикой Европейского Суда служит лишь ориентиром для толкования при определении содержания и сферы действия прав и принципов Основного Закона ФРГ. И лишь при условии, что это не ведет к ограничению или умалению основных прав граждан, защищаемых Основным Законом ФРГ. Решения Европейского Суда по правам человека не всегда обязательны для исполнения судами ФРГ, но и не должны полностью оставаться без внимания. Национальной юстиции следует учитывать эти решения надлежащим образом и осторожно приспосабливать их к внутреннему законодательству» [5].

По пути Германии пошла Италия, сославшись в своих судебных правовых актах на приоритет норм национального законодательства. Так, в постановлении от 19.11.2012 итальянский суд указал, что «соблюдение международных обязательств не может являться причиной снижения уровня защиты прав, уже заложенного во внутреннем правопорядке. Оно может и должно представлять собой действенный инструмент расширения этой защиты. О приоритете конституционных норм указывается и в постановлении Конституционного Суда Итальянской Республики от 22 октября 2014 года. В нем говорится, что решение международного судебного органа в случае конфликта с основными конституционными принципами итальянского права делает невозможным какое-либо восприятие в контексте ст. 10 Конституции Итальянской Республики, которая в обычных условиях предусматривает автоматическую рецепцию международного права в национальную правовую систему» [5].

Таким образом, все более очевидным становится тот факт, что в случае вынесения ЕСПЧ правового акта в отношении какого-либо государства, который не может быть применен на его территории, требуется издание акта толкования права национальным органом высшей судебной власти, разъясняющим основания такого неисполнения. Очевидно, что только потенциал правоинтерпретационной деятельности может быть использован для поставки заслона на пути использования судебных актов ЕСПЧ, противоречащих смыслу отечественного законодательства.

Список литературы

1. Карцов А.С. Анализ влияния процесса европейской интеграции на развитие российских юридических институтов // Влияние процесса европейской интеграции на развитие российских юридических институтов: сб. мат-лов междунар. конф. СПб., 2012. С. 31.
2. Конвенция о защите прав человека и основных свобод: заключена в Риме 04.11.1950 // Собрание законодательства РФ. 2001. № 2. Ст. 163.
3. О внесении изменений в Федеральный конституционный закон «О Конституционном Суде Российской Федерации»: федер. конст. закон от 14.12.2015 № 7-ФКЗ // Российская газета. 2015. 16 дек.
4. По делу о проверке конституционности положений статьи 1 Федерального закона «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней», пунктов 1 и 2 статьи 32 Федерального закона «О международных договорах Российской Федерации», частей первой и четвертой статьи 11, пункта 4 части четвертой статьи 392 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, частей 1 и 4 статьи 13, пункта 4 части 3 статьи 311 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, частей 1 и 4 статьи 15, пункта 4 части 1 статьи 350 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации и пункта 2 части четвертой статьи 413 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом группы депутатов Государственной Думы: постановление КС РФ от 14.07.2015 № 21-П // Российская газета. 2015. 27 июля.
5. По делу о разрешении вопроса о возможности исполнения в соответствии с Конституцией Российской Федерации постановления Европейского Суда по правам человека от 4 июля 2013 года по делу «Анчугов и Гладков против России» в связи с запросом Министерства юстиции Российской Федерации: постановление КС РФ от 19.04.2016 № 12-П. URL: www.pravo.gov.ru (дата обращения: 12.02.2017).
6. По делу о разрешении вопроса о возможности исполнения в соответствии с Конституцией Российской Федерации постановления Европейского Суда по правам человека от 31 июля 2014 года по делу «ОАО “Нефтяная компания «ЮКОС»“ против России» в связи с запросом Министерства юстиции Российской Федерации: постановление КС РФ от 19.01.2017 № 1-П // Собрание законодательства РФ. 2017. № 5. Ст. 866.
7. Терехов Е.М. Общественный резонанс, вы-званный неоднозначностью норм права, как нижний предел правоинтерпретационной деятельно-
сти // Право и проблемы функционирования современного государства: сб. мат-лов XXVII Междунар. науч.-практ. конф. Махачкала: Апробация, 2017. С. 10—13.
8. Чернышев И.А. Европейский Суд по правам человека в практике российского конституционного правосудия // Вестник Томского государственного университета. 2010. № 330. С. 112—114.
9. Шуберт Т.Э. Имплементация решений ЕСПЧ в национальное законодательство // Журнал российского права. 2012. № 6. С. 136—143.10. URL: http://www.ksrf.ru/ru/Sessions/Pages/ViewItem.aspx?ParamId=149 (дата обращения: 12.09.2017).