Труд и занятость — объекты конституционно-правового регулирования в Российской Федерации как социальном государстве

УДК 342.4

Страницы в журнале: 29-37

Е.А. Сулягина,
первый зам. директора Департамента труда и социальной защиты населения города Севастополя Россия, Севастополь lenysin@mail.ru

Исследуются отношения в сфере труда и занятости населения в контексте нормативно-правового регулирования на основе конституционных положений, норм специального международного и российского законодательства и во взаимосвязи вопросов труда и занятости с проводимой в государстве социальной политикой, принципом социального государства. Автор формулирует положения, подтверждающие, что вопросы труда и занятости населения являются элементом конституционной основы формирования социального государства.

Ключевые слова: Конвенции МОТ, социальное государство, конституционно-правовое регулирование отношений в сфере труда и занятости населения, государственная политика занятости.

Введение. Вопросы, связанные с конституционно-правовым регулированием отношений в сфере труда и занятости, определением роли конституционных положений и специального законодательства на их основе в обеспечении защиты граждан от безработицы, соответствием социально-экономической политики провозглашенному ст. 7 Конституции РФ принципу социального государства, обретают сегодня особую актуальность. Связано это с негативным характером вынужденной безработицы и ее социально-экономическими по-следствиями, влияющими на расширение бедности и деградацию населения. С другой стороны, труд и занятость, отвечающие современным требованиям, международно-правовым стандартам и конституционным принципам, выступают основой жизнедеятельности и благосостояния большинства населения и служат факторами экономического роста.

Конституция РФ (ч. 1 ст. 7) устанавливает: «Российская Федерация — социальное государство, политика которого направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека». Положения о социальном назначении государства, декларирующие приоритет социальных ценностей, верховенство права, монополию народа быть источником государственной власти, содержатся во многих конституциях современных государств [16, с. 172—173]. Несмотря на то, что данная декларация расходится с реальной жизнью в любом, даже самом, на первый взгляд, благополучном государстве, она оправдана следующими обстоятельствами.
Во-первых, конституции наряду с другими программными документами (стратегиями, концепциями, доктринами) оформляют модели развития государства и общества, образно говоря, дают импульсы для политико-правовых систем. В отличие от иных концептуальных документов, основные законы государств обладают высшей юридической силой; считается, что их нормы не уступают нормам международного права [4, с. 3—5].
Во-вторых, нельзя отрицать, что современные государства переживают процесс социализации. По мнению И.А. Алебастровой, данный процесс непоследователен, причем не только в России, но и в других странах, носит волнообразный характер, на него оказывают влияние различные субъективные и объективные факторы [2], но он идет и по крайней мере в обозримом будущем необратим.

В зарубежной литературе высказана мысль о том, что именно после Второй мировой войны социальный характер государства становится одним из ведущих принципов государственной политики, а социальная деятельность государства окончательно перестает восприниматься общественным мнением как дело его доброй воли, превращаясь в объект его политической ответственности перед народом [18, р. 6]. Экономический фактор во многом определил отражение принципа социального государства в конституциях современных государств. Кроме того, содержание социальной функции государств изменилось: О.В. Родионова отмечает, что на данном этапе главной содержательной новеллой социальной функции государства, позволяющей говорить о ее выходе на качественно новый уровень, явилась деятельность государства по предоставлению социальных услуг [9]. Важнейшими из них стали активное содействие занятости, осуществление социального патронажа, формирование жизненной среды для инвалидов, разработка и реализация программ поддержки и реабилитации для различных социально уязвимых категорий населения и регионов, а также внедрение множества разнообразных государственных социальных программ в сфере образования, здравоохранения, регулирования социально-трудовых отношений.

Нельзя не заметить, что абсолютизация свободы труда и занятости в отсутствие закрепления на конституционном уровне права на труд приводит к снижению ценности труда и трудовой занятости, возрастанию в обществе нетрудовой рентной установки, при этом не принимается во внимание единство прав, свобод и обязанностей. Между тем данное единство, как обоснованно считает профессор Ю.И. Скуратов, «образует основу юридического механизма действия права и механизма правового регулирования вообще, оно является выражением баланса свободы и ответственности личности, без которого невозможно существование гражданского общества и демократического государства» [11, с. 11].

Процесс «социализации» государства в контексте конституционно-правового регулирования. Особенностью новой составляющей социальной функции государства — предоставления социальных услуг — является то, что оно стало не просто компенсировать человеку невозможность достижения им определенных стандартов жизни, но и активно формировать условия приближения к этим стандартам. И.А. Алебастрова отмечает, что обогащение социальной функции государства систематическим оказанием им социальных услуг (а не только выплатой денежных сумм) знаменует его переход от пассивной к активной социальной политике [2].
В этой связи в западной социоправовой литературе была сформулирована концепция welfare state («государство всеобщего благоденствия», социальное государство, которое должно обеспечивать человека) [5, с. 12—15]. Р. Гудин, Б. Хеди, Р. Маффелс и Х.-Дж. Дирвен выделяли даже его различные модели [17, р. 22]. Однако уже в 1980-е годы политика «всеобщего благоденствия» обнаружила свои изъяны, а само ее проведение осложнилось тем, что государственные расходы на социальное обеспечение во многих экономически развитых странах стали расти более быстрыми темпами, чем доходы. Статистика показала, что к лицам, имеющим достаток выше среднего, можно отнести не более трети населения. Стало также ясно, что всех облагодетельствовать нельзя. У государства для этого просто недостаточно средств. Критике подвергались как различные элементы практики «государства всеобщего благоденствия» в смысле их недостаточной эффективности, так и его теоретические и идеологические основы. В частности, негативно оценивались акцент на перераспределении ресурсов, солидарный принцип социального страхования, недостаточная гибкость, уравниловка по отношению к различным адресатам социальной помощи, а также разрастание и усиление роли государственного механизма. Кроме того, был обоснован тезис о том, что упование на благодеяния государства порождает в том числе хозяйственную апатию человека, его иждивенчество, а это ведет к упадку общества [16, с. 174]. В результате появляется концепция workfare state («государство поддержки труда»), сводящая суть государства к обязанности обеспечения создания и функционирования инфраструктур (образование, медицина, средства связи и др.), но не благоденствия. Государство обеспечивает основные нужды человека и условия для приложения им трудовых усилий [19].

В контексте соответствующих идей началась очередная ревизия социальной функции государства. В.Н. Бобков отмечает, что цели, масштабы, методы и формы ее реализации были существенно изменены. Это выразилось в заложении основ тех ценностей, которые в 1990-х годах получили характеристику «европейская социальная модель». Одной из ее основ являлись стабильные трудовые и социальные гарантии [3, с. 7]. В социальной сфере это означало, прежде всего, создание условий для возрождения личной ответственности трудоспособных граждан за самообеспечение.
Уточняя содержание тезиса о создании условий для самореализации граждан, необходимо подчеркнуть роль социально ориентированной государственной политики. Так, согласно позиции В.Д. Зорькина, «конституционный принцип социального государства предполагает создание равных возможностей для всех членов общества, проведение социальной политики, признающей за каждым членом общества право на такой уровень жизни (включая пищу, одежду, жилище, медицинский уход и социальное обслуживание), который необходим для поддержания здоровья и благосостояния его самого и его семьи, когда он работает, а также в случаях безработицы, болезни, инвалидности, старости, вдовства» [5, с. 285].
И.А. Алебастрова отмечает, что на рубеже 1980—1990-х годов многие государства отказались от тотального перераспределения доходов через систему обязательного страхования и высокие налоги; переложили отчасти бремя социальных расходов на предпринимателей, установив налоговое стимулирование их социальной деятельности; перешли от концепции всеобщего патернализма к политике адресной социальной помощи; перенесли акцент с массовой выплаты социальных пособий на стимулирование активности трудоспособных граждан в сфере труда и предпринимательства [2]. В целом данный подход к реализации социальной функции во многих экономически развитых странах сохраняется и в настоящее время [9, с. 33—34], в том числе и в России, при этом (и на это необходимо указать) социальные расходы в этих странах продолжают расти [10].

Сегодня государство решает (или по крайней мере должно решать) ряд важных для всего общества и его отдельных членов задач: преодоление бедности, создание эффективной системы защиты населения от социальных рисков (в том числе от безработицы), социальная защита слабо защищенных категорий граждан.
Необходимо обратить внимание на состояние трудовой занятости населения, поскольку даже в условиях рыночной экономики она не достигается автоматически, а требует регулярного вмешательства со стороны различных субъектов: государства, работодателей и их объединений, работников и представляющих их профессиональных союзов. В современных условиях указанные субъекты действуют на принципах социального партнерства, их согласованные интересы выражает государство, совокупность мероприятий которого в сфере обеспечения занятости представляет собой государственную политику занятости.
Вполне понятно, что цели данной политики и методы ее проведения могут существенно различаться в зависимости от состояния экономики разных стран, их политического положения и многих других факторов. Вместе с тем очевидно, что государственная политика занятости выступает ядром социальной политики любого государства.
Государственная политика занятости Рос-сии, имеющая целью способствовать возникновению, сохранению трудовой занятости, а также гарантировать полноценную защиту трудоспособных граждан, ищущих работу и готовых к ней приступить, очевидно, должна базироваться на конституционных положениях, а ее проведение предполагает наличие комплекса мер экономического, правового и организационного характера. Здесь принципиально важную роль играет программно-целевой метод планирования. Примечательно, что в таком важном документе, как Стратегия национальной безопасности Российской Феде-рации до 2020 года1, уделено внимание вопросам труда и занятости. Программными документами специального характера стали государственная программа «Содействие занятости населения»2 (далее — Программа содействия занятости) и аналогичные программы, принятые в субъектах Российской Федерации.

Нельзя не учитывать факт принятия законодательного акта, специально посвященного вопросам стратегического планирования, — Федерального закона от 28.06.2014 № 172-ФЗ «О стратегическом планировании в Российской Федерации», — который призван стать законодательной основой разработки и реализации государственных программ, в том числе в рассматриваемой сфере. В свою очередь нормы иных федеральных законов, регулирующие вопросы разработки и принятия государственных программ, как и сами программы, должны быть приведены в соответствие с данным Законом, увязаны с ним.
Вопросы труда и занятости, имеющие сложный и многогранный характер, в силу их высокой социально-экономической значимости с учетом процесса «социализации» государства и положений его Основного закона вовлекаются в орбиту конституционно-правового регулирования и постоянно подвержены правовой регламентации. В настоящее время вопросы труда и занятости отражены в многочисленных актах международного и внутригосударственного права. Конституция РФ регулирует отношения в сфере труда и занятости многопланово: ориентирует на их рассмотрение в контексте основ конституционного строя (ст. 7); закрепляет свободу труда, важнейшие требования к его условиям, а также право на защиту от безработицы (ст. 37). Конституционные положения носят стержневой, определяющий для правового регулирования труда и занятости характер, что отражено в специальном законодательстве (ст. 6 Закона РФ от 19.04.1991 № 1032-1 «О занятости населения в Российской Федерации»; далее — Закон о занятости).

В целом и сегодня сохраняется актуальность высказывания И.Е. Фарбера более чем сорокалетней давности: «Общество предоставляет гражданину право на труд, а последний обязан трудиться и на себя, и на все общество. Великое значение труда, создающего все блага, не сводится, конечно, к конституционным формулам права на труд и обязанности трудиться. Но они имеют решающее значение для всего механизма правового регулирования, ибо из этих коренных прав и обязанностей в главной сфере человеческой жизни — трудовой деятельности — вытекают все остальные права и обязанности, социальные (право на отдых, образование и др.), политические и личные» [14, с. 86].
Особо необходимо обратить внимание на то, что ряд принципов, на основе которых должна строиться государственная политика занятости (в частности, создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека, свободный выбор труда и занятости, право на защиту от безработицы, отдельные гарантии по социальному обеспечению), нашли прямое отражение в Конституции РФ (статьи 7, 37, 39). Однако и те принципы государственной политики занятости, которые прямо не закреплены в тексте Конституции РФ, имеют конституционно-правовую основу и могут быть выведены из конституционных положений.
В самом общем приближении следует вести речь о нескольких основных направлениях взаимосвязи конституционных принципов и норм и отношений, связанных с трудом и занятостью. Во-первых, в силу особой социальной значимости труда и занятости отношения, связанные с их обеспечением, как уже было отмечено ранее, рассматриваются в контексте основ конституционного строя. Во-вторых, отношения, связанные с реализацией права на труд и защиту от безработицы, органично включены в систему прав человека и гражданина. В-третьих, принятый в том или ином государстве подход к решению вопросов труда и занятости, обеспечению права граждан на защиту от безработицы служит важным индикатором социального характера государства. В-четвертых, конституции определяют принципы устройства государства, его органов, взаимоотношений между его составными частями (применительно к России — между Федерацией и субъектами), разграничения полномочий, в том числе в рассматриваемой области.

Программа содействия занятости: анализ некоторых показателей и целевых значений. Учитывая федеративное устройство российского государства, принимая во внимание конституционные положения и потребности развития государства, общества, человека, важно обеспечить, с одной стороны, единство правового пространства Российской Федерации, действие общегосударственных стандартов в сфере занятости, а с другой стороны, учесть специфику того или иного региона, ситуацию в сфере занятости, возможности оптимизации в данной сфере. Кроме того, требует упорядочения законодательное регулирование федерального и регионального уровня в вопросах разграничения полномочий разных по статусу, компетенции, отношению к той или иной ветви власти федеральных органов государственной власти и органов государственной власти субъектов Федерации. Для решения этих и ряда других задач, как уже отмечалось, была принята Программа содействия занятости1.
Признавая своевременность принятия столь важного для эффективного развития рынка труда документа, приходится констатировать, что в настоящее время наблюдается «пробуксовка» в реализации мер, содействующих занятости населения. Попробуем разобраться, почему это происходит, проведя анализ некоторых показателей и целевых значений Программы содействия занятости, характеризующих ситуацию в этой сфере.

Целью Программы содействия занятости является создание правовых, экономических и институциональных условий, способствующих эффективному рынку труда. Задачи Программы содействия занятости: 1) предотвращение роста напряженности на рынке труда; 2) привлечение иностранных работников в соответствии с потребностями экономики; 3) содействие поддержанию высокой квалификации и сохранению здоровья работников, обеспечение защиты трудовых прав граждан.
Сопоставление итоговых и промежуточных показателей, содержащихся в Программе со-действия занятости, позволяет говорить о том, что положение с безработицей по существу консервируется с некоторой тенденцией к ухудшению, а показатели общей безработицы (по методологии Международной организацией труда; далее — МОТ) по сравнению с предыдущей редакцией Программы содействия занятости не улучшаются ко времени ее завершения. Так, значение показателя уровня общей безработицы в 2014—2016 годах предлагалось снизить до 5,7% (вместо 5,9%, предусмотренных предыдущей редакцией), но с 2017 года предполагалось увеличение уровня безработицы, и в 2020 году он составит 5,8% вместо 5,5%. При этом анализ соответствия целевого значения показателя Программы содействия занятости уровня общей безработицы (по методологии МОТ) свидетельствует о расхождении с целевым значением, приведенным в Концеп-ции долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации на период до 2020 года1 (далее — Концепция), в которой предусмотрено, что уровень безработицы должен снизиться к 2020 году до 2—3%.

Значение показателя подпрограммы «Активная политика занятости населения и социальная поддержка безработных граждан» № 1.1 «Отношение численности безработных граждан, зарегистрированных в органах службы занятости, к численности безработных граждан (по методологии МОТ)» увеличивается с 2013 года по 2020 год с 23,6% до 30%. Сближение регистрируемой и общей безработицы прогнозируется в связи с повышением качества предоставляемых услуг в области содействия занятости населения, что, по мнению разработчиков Программы содействия занятости, должно привести к увеличению численности безработных, обращающихся в органы службы занятости.

Предыдущей редакцией Программы содействия занятости рост этого показателя с 2016 по 2020 год был запланирован от 33% до 38%. Данные Федеральной службы государственной статистики (далее — Росстат) указывают, что динамика этого показателя в предыдущие годы имела противоположную тенденцию. Так, по данным Росстата, в 2007 году он составил 34,4%, в 2008 — 32,4%, в 2009 — 34,2%, в 2010 — 28,7%, в 2011 — 26,1%, в 2012 — 25,8%, в 2013 — 23,6%, в 2014 — 23,1%, в 2015 — 23,0%, в 2016 — 23,0%(см. график).

Анализируя значения данного показателя, можно сделать вывод, что к 2020 году не предполагается достижения уровня даже 2007 года. Данная подпрограмма включает задачу «совершенствование мер социальной поддержки безработных граждан», однако ее реализацию предлагается обеспечивать только за счет мероприятия 1.5 «Социальные выплаты безработным и оптимизация критериев назначения и размеров пособия по безработице». При этом только к 2020 году предполагается максимальный размер пособия по безработице поднять до величины прожиточного минимума.
В.А. Абалдуев считает, что многие существующие формулировки программных мероприятий, составляющих государственную политику в области занятости, являются чересчур общими, декларативными и не обладающими ясным содержанием. По его мнению, расплывчатость концепции политики, обозначенной в Законе о занятости, очевидна в том числе и в сопоставлении с рекомендуемыми МОТ элементами деятельности государств; соответствующие направления необходимо конкретизировать, что позволит четко определить задачи и пути нормативно-правового воплощения [1, с. 29].

Нормы международного права. В правовом регулировании труда и занятости наряду с нормами законодательства России важную роль играют нормы международного права, и прежде всего документы, разработанные и принятые под эгидой МОТ. Россия принимает активное участие в работе данной межправительственной организации. В частности, на Между-народной конференции, посвященной вопросам достойного труда (Москва, декабрь 2012 г.), были сформулированы основные приоритеты сотрудничества Российской Феде-рации и МОТ, в том числе:
— расширение возможности занятости и создание качественных рабочих мест;
— обеспечение безопасных условий труда и повышение социальной защиты работников;
— продвижение на территории России международных правовых норм и укрепление социального диалога [12, с. 10—18].

Следует также учитывать, что Россия подписала и ратифицировала ряд конвенций, разработанных этой авторитетной международной организацией. Еще в советский период наша стран принимала на себя международно-правовые обязательства в сфере труда и занятости. Так, СССР в 1967 году ратифицировал Конвенцию МОТ № 122 «О политике в области занятости». Уже в постсоветский период были ратифицировны Конвенция № 135 «О защите прав представителей работников на предприятии и предоставляемых им возможностях» 1971 года, Конвенция № 154 «О содействии коллективным переговорам» 1981 года, Конвенция № 187 «Об основах, содействующих безопасности и гигиене труда» 2006 года.
В мае 2012 года Российская Федерация ратифицировала Конвенцию ООН о правах инвалидов 2006 года. В соответствии с государственной программой «Доступная среда» субъекты Российской Федерации разрабатывают региональные программы по обеспечению доступности приоритетных объектов и услуг в наиболее важных сферах жизнедеятельности лиц с ограниченными возможностями. Государство оказывает поддержку в форме субсидий из федерального бюджета, в том числе в реализации программ по созданию и обеспечению доступности рабочих мест.

Вместе с тем ряд документов, разработанных МОТ и имеющих основополагающее значение для формирования социально ориентированной государственной политики в сфере труда и занятости, Россией пока не ратифицированы. В их числе Конвенция № 102 «О минимальных нормах социального обеспечения 1952 года и Конвенция № 168 «О содействии занятости и защите от безработицы» 1988 года (далее — Конвенция МОТ № 168).
Между тем Конвенция МОТ № 168 предусматривает ряд положений, повышающих социальные гарантии граждан в сфере труда и занятости. В соответствии со ст. 15 Конвенции МОТ № 168 размер пособия по безработице не должен быть ниже 45% от предыдущего заработка. Пунктами 2, 3 ст. 10 Конвенции МОТ
№ 168 рекомендовано включать в число безработных лиц, вынужденно занятых неполное рабочее время или вынужденно приостановивших работу, в том числе по причине временного прекращения производства. Предусмотрены специальные, по сути, преференциальные положения для лиц, впервые обращающихся с заявлением о трудоустройстве (ст. 26).

С.И. Фролов в этой связи высказал обоснованное суждение о важной роли не только конвенционных норм, но и рекомендательных положений правовых актов МОТ: последние, в отличие от первых, не возлагают на государства юридические обязательства, но могут тем не менее служить ориентирами при разработке государствами — членами МОТ национального законодательства и осуществлении практических мероприятий в сфере труда и занятости [15, с. 70].
В XXI веке не могут не вызывать беспокойства некоторые социальные показатели. Так, уровень жизни значительной части населения страны находится ниже прожиточного минимума, увеличивается разрыв доходов между самыми богатыми и самыми бедными гражданами, низкий уровень заработной платы приводит к большому числу так называемых работающих бедных. Присутствует значительная региональная дифференциация по уровню жизни. Она во многом осложняется экономической ситуацией, но в то же время отражает имеющиеся структурные проблемы, а именно неравномерное распределение результатов экономического роста.
Г.В. Сулейманова отмечает, что современное российское законодательство о занятости населения включает в себя более тысячи нормативных актов различной юридической силы и отраслевой принадлежности [13, с. 351—352], причем этот законодательный массив разобщен, а в некоторых случаях и не отвечает базовым международным стандартам.
Е.Е. Орлова полагает, что большая разбросанность правовых норм не только затрудняет их применение, но и приводит к их несогласованности [8, с. 62].
Имеющиеся пробелы и недостатки законодательства в сфере занятости, а также проблемы его правоприменения требуют серьезной разработки с опорой на положения Конституции РФ и конституционно-правовой науки и реализации комплексной, продуманной и сбалансированной государственной политики, направленной на минимизацию вынужденной безработицы граждан. Процесс формирования и реализации социально ориентированной государственной политики в сфере труда и занятости нуждается в коррективах, связанных с совершенствованием правового регулирования отношений в данной сфере, с учетом восприятия через призму национальных интересов рекомендаций МОТ.
Выводы. На основе изложенного сформулируем ряд положений, подтверждающих, что вопросы труда и занятости населения являются элементом конституционной основы формирования социального государства.

I. Отношения в сфере занятости регулируются нормами правовых актов различных отраслей права и разного уровня, образующими в своей совокупности комплексный межотраслевой институт права, причем конституционные нормы в сфере занятости носят стержневой, определяющий для функционирования и развития этого института характер.
II. Вопросы труда и занятости населения включены в предмет конституционно-правового регулирования, что предопределено особым социально-экономическим значением труда и занятости и особой ролью Основного закона в правовой системе. В пользу отнесения указанных вопросов к предмету конституционно-правового регулирования свидетельствуют конституционные положения о социальном характере российского государства, правах граждан в трудовой и социальной сфере, гарантиях их реализации, разграничении полномочий между Федерацией и ее субъектами, в том числе в рассматриваемой сфере. Кроме того, отдельные принципы, на которых должна строиться государственная политика занятости (создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека, свободный выбор труда и занятости, право на защиту от безработицы, отдельные гарантии по социальному обеспечению), прямо закреплены в Конституции РФ (статьи 7, 37, 39), другие могут быть выведены из конституционных положений и норм Закона о занятости.
III. Закрепленный в ч. 1 ст. 7 Конституции РФ принцип социального государства нуждается в конкретизации, связанной с доктринальным выявлением и последующим нормативно-правовым отражением признаков (индикаторов) государства, которое позиционирует себя как социальное (стремится к этому). Применительно к сфере труда и занятости указанными признаками (индикаторами) выступают:
1) закрепленные в Основном законе и обеспеченные правовыми, экономическими и организационными средствами социально-экономические права граждан в сфере труда и занятости, соответствующий этим правам набор социальных стандартов;
2) широкое социальное партнерство в сфере содействия занятости населения и в процессе ее осуществления;
3) взаимная социальная ответственность всех субъектов отношений в сфере труда и занятости. Конкретное содержание данных признаков (индикаторов) может варьироваться с учетом экономических возможностей государства, внешне- и внутриполитической ситуации и других факторов, однако при этом недопустимо игнорировать минимальные социальные гарантии (стандарты).

Список литературы

1. Абалдуев В.А. Государственная политика содействия занятости: проблемы ее формирования и реализации в правовой системе России // Занятость и трудоустройство в современной России: проблемы правового регулирования: мат-лы науч.-практ. конф. (Москва, 3 ноября 2010 г.) / отв. ред. Г.С. Скачкова. М., 2011. С. 29.
2. Алебастрова И.А. Социальное государство: белые одежды голого короля или платье для Золушки? // Конституционное и муниципальное право. 2008. № 20. С. 2—12.
3. Бобков В.Н. Неустойчивая занятость — вызов достойному труду: международный и российский контексты будущего сферы труда: моногр. М.: РеалПринт, 2017. С. 7.
4. Зорькин В.Д. Конституционный Суд России в европейском правовом поле // Журнал российского права. 2005. № 3. С. 3—5.
5. Зорькин В.Д. Современный мир, право и Конституция. М., 2010. С. 285.
6. Калашников С.В. Очерки теории социального государства. М.: Экономика, 2006. С. 12—15.
7. Лайкам К.Э. Труд и занятость в России. М.: Федеральная служба государственной статистики, 2017. URL: http://www.gks.ru/free_doc/doc_2017/trud_2017.pdf (дата обращения: 21.01.2018).
8. Орлова Е.Е. Правовое регулирование занятости населения в странах (государствах) — членах СНГ: моногр. Тамбов, 2009. С. 62.
9. Родионова О.В. Социальная функция современного государства: автореф. дис. … д-ра юрид. наук. М., 2007. С. 33—34.
10. Роик В.Д. Социальная модель государства: опыт стран Европы и выбор современной России // Государственная власть и местное самоуправление. 2006. № 10. С. 27—39.
11. Скуратов Ю.И. Конституционная реформа и грани российской государственности // Современное право. 2013. № 10. С. 4—16.
12. Сойфер В.Г. Проблемы правового обеспечения достойного труда и современных форм занятости // Законодательство и экономика. 2013. № 5. С. 10—18.
13. Сулейманова Г.В. Современное состояние законодательства о занятости населения в Российской Федерации // Современное состояние законодательства и науки трудового права и права и социального обеспечения: мат-лы 6-й Междунар. науч.-практ. конф. / под ред. К.Н. Гусова. М.: Проспект, 2010. С. 351—352.
14. Фарбер И.Е. Свобода и права человека в Советском государстве. Саратов, 1974. С. 86.
15. Фролов С.И. Конституционные права и свободы человека и гражданина в сфере труда (современный российский опыт): дис. … канд. юрид. наук. М., 2006. С. 70.
16. Чиркин В.Е. Современная концепция социального государства // Современное государство: Политико-правовые и экономические исследования: сб. науч. тр. / РАН ИНИОН. Центр социал. науч.-информ. исслед.; отв. ред. Е.В. Алферова. М., 2010. С. 172—173.
17. Goodin R., Headey B., Muffels R., Dirven H.J. The Real Worlds of Welfare Capitalism. Cambridge: Cambridge University Press, 1999. P. 22.
18. Tomkins A. Our Republican Constitution. Oxford: Hart Publishing, 2005. P. 6.
19. International review of administrative sciences. Oxford, 1999. Vol. 65. № 2, 3.

Библиография

1 Стратегия национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года: утв. указом Президента РФ от 31.12.2015 № 683. URL: https://rg.ru/2009/05/19/strategia-dok.html (дата обращения: 30.01.2018).
2 Государственная программа «Содействие занятости населения»: утв. постановлением Правительства РФ от 15.04.2014 № 298. URL: http://gov.garant.ru/SESSION/PILOT/main.htm (дата обращения: 30.01.2018).
3 URL: https://rg.ru/2014/07/03/strategia-dok.html (дата обращения: 30.01.2018).

4 Последние изменения внесены постановлением Правительства РФ от 30.03.2018 № 363. URL: http://gov.garant.ru/SESSION/PILOT/main.htm (Примеч. ред.).

5 Концепция долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации на период до 2020 года: утв. распоряжением Правительства РФ от 17.11.2008 №1662-р. URL: http://government.ru/info/6217/ (дата обращения: 30.01.2018).
6 URL: http://www.gks.ru/wps/wcm/connect/rosstat_main/rosstat/ru/statistics/wages/labour_force/# (дата обращения: 30.01.2018).