УДК 343.137.5: 343.850: 343.26
ББК 67.409
Страницы в журнале: 97-103
П.В. Тепляшин,
кандидат юридических наук, доцент, профессор кафедры уголовного права и криминологии Сибирского юридического института МВД России Россия, Красноярск
pavlushat@mail.ru
Проводится системный анализ зарубежного пенитенциарного опыта, отмечается его роль в формировании уголовно-исполнительной политики, учитывающей исторические закономерности развития права и международные стандарты в области обращения с осужденными. Обосновывается механизм учета зарубежного пенитенциарного опыта в развитии отечественной сферы исполнения уголовных наказаний, определяются основные его элементы. Генеральным основанием выступает общая привлекательность применения соответствующего пенитенциарного опыта в отечественной практике исполнения уголовных наказаний с позиций достижения наилучшего результата с наименьшими затратами. Указываются директивные и нормативно-правовые формы реализации европейского пенитенциарного опыта в формировании современной уголовно-исполнительной политики Российской Федерации. Формулируется вывод о том, что пределы реализации зарубежного пенитенциарного опыта отражают наличие оснований и соблюдение условий успешного использования такого опыта.
Ключевые слова: европейские пенитенциарные системы, зарубежное законодательство, имплементация норм, коэффициент осужденных, лишение свободы, реформирование, режим, уголовное наказание.
Использование зарубежного опыта традиционно признается в качестве одного из факторов развития уголовно-правовой и уголовно-исполнительной политики. Так, в свое время А.Е. Наташев отмечал, что советская исправительно-трудовая политика развивается под воздействием широкой совокупности объективных и субъективных факторов, одним из которых выступает учет зарубежного опыта [10, с. 31—32]. Представляется, что такой опыт социально-правовой действительности: 1) обладает достаточно конкретным объективизированным выражением, проявляющимся в форме соответствующего социально-правового явления или процесса; 2) способен определять дальнейшее развитие отечественной уголовно-исполнительной политики и законодательства и выступать, по сути, причиной наступления соответствующих изменений в практике исполнения уголовных наказаний.
Полноценный системный анализ зарубежного пенитенциарного опыта, во-первых, обеспечит значительный вклад в формирование дальновидной, востребованной и оптимальной уголовно-исполнительной политики, учитывающей исторические закономерности развития права и международные стандарты в области обращения с осужденными, имеющиеся социально-экономические возможности государства и предопределяющей оптимальный вектор развития уголовно-исполнительной системы; во-вторых, позволит гармоничнее соотносить цели и задачи уголовно-исполнительного законодательства с механизмом правового регулирования общественных отношений в области исполнения уголовных наказаний и применения иных мер уголовно-правового характера; в-третьих, создаст условия для четких и понятных ориентиров по соблюдению обязанностей и реализации прав, свобод, законных интересов как осужденными, так и сотрудниками учреждений и органов, исполняющих уголовные наказания. Думается, что указанным аспектам корреспондирует понимание уголовно-исполнительной политики, представляющей собой «основу, на которой формируется и развивается уголовно-исполнительное законодательство, а равно осуществляется практическая деятельность учреждений и органов, исполняющих уголовные наказания и иные меры уголовно-правового характера» [5, с. 5].
Так, оценивая промежуточные итоги реализации пенитенциарной реформы в рамках специального заседания «Гражданское участие в реформе уголовно-исполнительной системы» 5 апреля 2013 г. Совет при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека, в структуре которого функционирует Постоянная комиссия по содействию общественным наблюдательным комиссиям и реформе пенитенциарной системы, в своих рекомендациях указал на противоречивость положений Концепции развития уголовно-исполнительной системы Российской Феде-
рации до 2020 года (утв. распоряжением Правительства РФ от 14.10.2010 № 1772-р), упущения и недостатки при ее реализации, вызванные кроме прочего «нарушением принципа преемственности пенитенциарной политики, игнорированием ранее накопленного положительного отечественного опыта», «проведением ряда мероприятий реформы без экспериментальной апробации», что должно привести к настоятельной необходимости реализации идеи «преемственности пенитенциарного реформирования, в том числе использования положительно зарекомендовавшего себя отечественного (в том числе дореволюционного и советского) и зарубежного опыта исполнения уголовного наказания» [9].
Эффективному учету европейского пенитенциарного опыта в формировании отечественной уголовно-исполнительной политики предшествует оценка такого опыта, при осуществлении которой следует иметь в виду, что вследствие многоаспектности, содержательности и изменчивости социальных процессов, в том числе охватывающих исполнение уголовных наказаний, принятие большинства решений в сфере уголовно-исполнительной политики и законодательства сопровождается действием как внутренних, в первую очередь социально-экономических, факторов, так и внешних — в основном геополитических и культурологических. В этой связи важно поддержать мнение В.А. Уткина о необходимости взвешенного подхода к конкретным путям модернизации уголовно-исполнительной системы России на основе использования зарубежного пенитенциарного опыта [11, с. 84—88].
Научная оценка зарубежного пенитенциарного опыта, несомненно, обусловливает потребность познания сущности соответствующих социально-правовых явлений и процессов. Посредством этого решается онтологическая задача познания квинтэссенции политико-правовых модальностей исполнения уголовных наказаний. В свою очередь такое познание позволяет решить гносеологическую задачу, связанную со всесторонним уяснением содержательных аспектов функционирования европейских пенитенциарных систем. Выявление закономерностей их функционирования обеспечивает решение эвристической задачи, определение перспективных и оптимальных направлений, а также вероятных проблем заимствования зарубежного пенитенциарного опыта — прогностической задачи. Задача методологического характера сопряжена с разработкой научных концепций и теорий, направленных на разработку концептуальных основ исполнения уголовных наказаний с учетом зарубежного пенитенциарного опыта. Также можно выделить управленческую задачу, заключающуюся в проверке эффективности межгосударственного взаимодействия в части организационного сопровождения апробирования и внедрения европейского пенитенциарного опыта, соответствующей оптимизации функционирования органов и учреждений, исполняющих уголовные наказания. Практическая задача состоит в разработке рекомендаций, направленных на оптимизацию механизма исполнения наказаний, а также его нормативно-правового обеспечения.
Пониманию особенностей принятия политических и правоприменительных решений в сфере формирования и реализации отечественной уголовно-исполнительной политики способствует решение вопроса о механизме воздействия рассматриваемого фактора на развитие уголовно-исполнительной политики и законодательства. В унисон этому нельзя не привести слова А.Я. Гришко, который пишет, что решение «вопроса имплементации норм зарубежного законодательства в российское законодательство и наоборот требует создания соответствующего механизма реализации» [4, с. 33]. Данный механизм может включать следующие основные элементы: 1) основания учета зарубежного пенитенциарного опыта, отражающие формирование такого воздействия; 2) условия успешного использования опыта функционирования зарубежных пенитенциарных систем, что определяет эффективность такого воздействия; 3) формы и 4) пределы реализации зарубежного пенитенциарного опыта.
В качестве оснований учета опыта функционирования европейских пенитенциарных систем в формировании отечественной уголовно-исполнительной политики следует понимать наличие потребностей в оптимизации исполнения уголовных наказаний, которые могут иметь правовой, социальный, экономический, международный, идеологический, морально-этический и иной характер. В методологическом смысле может быть как множество таких оснований, так и одно. Возможность некоторого множества оснований повышает степень уверенности и необходимости использования соответствующего опыта.
Такими основаниями выступает наличие следующих потребностей:
— научно обоснованные рекомендации, базирующиеся на непосредственном исследовании опыта функционирования европейских пенитенциарных систем;
— состояние и динамика преступности, а также особенности и степень криминальной активности лиц, отбывающих уголовные наказания, обуславливающие приемлемость реализации соответствующих пенитенциарных практик;
— общественное одобрение целесообразности заимствования зарубежного опыта;
— экономическая рентабельность внедрения;
— историческая апробированность соответствующей идеи;
— межгосударственное сотрудничество, позволяющее всесторонне изучить практическую ценность определенных моделей обращения с осужденными;
— конъюнктурное стремление соответствовать конкретным европейским стандартам в области обращения с осужденными.
Генеральным основанием выступает общая привлекательность применения соответствующего пенитенциарного опыта в отечественной практике исполнения уголовных наказаний с позиций достижения наилучшего результата с наименьшими затратами. К сожалению, во многих компаративистских исследованиях, в которых выявлены прогрессивные достижения в европейской пенитенциарной практике, отсутствует обращение к такому основанию. Например, Д.В. Горбач и Н.Н. Кутаков, выявив положительный опыт ряда европейских государств по исполнению пожизненного тюремного заключения без какого-либо обоснования возможной результативности данного опыта для России, указывают, что «назрела необходимость детального анализа зарубежного опыта назначения пожизненного лишения свободы и условно-досрочного освобождения от него, и внесения изменений в уголовное законодательство Российской Федерации в отношении осужденных, отбывающих данный вид наказания» [3, с. 159].
Важно заметить, что все из вышеперечисленных оснований должны иметь соответствующую научную проработанность. Однако именно рекомендации, связанные с непосредственным исследованием европейской пенитенциарной действительности, строятся на комплексном анализе с использованием методов классификации и типологизации европейских пенитенциарных систем, выявлении их эффективности посредством применения многофакторного подхода, который позволяет выявить системные связи в развитии конкретного типа пенитенциарной системы, решить вопрос о принципиальной возможности установления важнейших детерминант их становления, степени устойчивости и дальнейшей трансформации, определить существующие между ними взаимосвязи. Однако многие, в первую очередь начинающие, исследователи формулируют достаточно голословные выводы о необходимости реализации зарубежного пенитенциарного опыта. Например, в своей статье студент 4-го курса Т.В. Буханова пишет: «Для дальнейшего совершенствования уголовно-исполнительной системы Российской Федерации в сфере исполнения наказаний, на наш взгляд, возможно заимствовать опыт зарубежных стран, а именно: 1. построение режима содержания по пяти фазам, что позволит более точно в дальнейшем распределять осужденных по отрядам, а значит последует более быстрый процесс их исправления и менее продолжительный период подготовки осужденных к освобождению» [2, с. 101]. Безусловно, что надо «делать поправку» на молодой возраст данного исследователя, но все-таки такие взгляды могут сформировать у будущего сотрудника и, возможно, представителя руководящего состава уголовно-исполнительной системы России мнение о простоте изменения основополагающих элементов отечественной прогрессивной системы исполнения наказания на основе изучения обобщенного опыта зарубежных стран.
Таким образом, отмеченные потребности представляют собой взаимодействующие явления, которые выступают движущей силой, детерминирующей социальную направленность, основное содержание и перспективы дальнейшего развития уголовно-исполнительного законодательства и практики, а также всей системы учреждений и органов, исполняющих уголовные наказания.
Важнейшими условиями использования рассматриваемого опыта выступает должная степень его научной проработанности, создание организационно-технических возможностей для этого (включая кадровую подготовку, техническое оснащение, медико-реабилитационную работу и др.), должное правовое сопровождение, достаточная степень развитости демократических институтов и государственно-частного партнерства в сфере культивирования и защиты прав человека, культурно-ментальная и нравственная приемлемость, отсутствие противоречий с исторически сложившимися традициями и закономерностями развития отечественного законодательства, криминологические особенности преступности, а также надлежащее финансирование соответствующих мероприятий (достаточность экономических ресурсов). При этом именно научная проработанность выступает первоочередным условием использования зарубежного пенитенциарного опыта в уголовно-исполнительной политике, практике и законодательстве. На данное условие обращается внимание и в специальных исследованиях. В частности, изучая зарубежную практику реализации института условно-досрочного освобождения, Н.М. Панарина пишет: «Изучение зарубежного законодательства, регламентирующего применение УДО от отбывания наказания, а также практики его применения в странах ближнего и дальнего зарубежья, на наш взгляд, является необходимым условием для совершенствования отечественного законодательства» [8, с. 487]. Научная проработанность зарубежного опыта должна строиться на общеизвестных и специальных методах познания правовой действительности и проведения соответствующих исследований. В этой связи вызывает критику вывод Н.Н. Кадыровой, которая, рассматривая систему уголовных наказаний в некоторых европейских странах, пришла к выводу о том, что «особенностью зарубежного уголовного законодательства, качественно отличающей его от российского, является его достаточная стабильность и неизменность в плане правовой регламентации» [7, с. 152—153]. Однако такой вывод в статье, вышедшей в свет в 2015 году, основывается на изучении уголовных кодексов ФРГ, Испании, Швейцарии, Франции и учебной литературы, опубликованной в период с 1993 по 2003 годы. Поэтому «достаточная стабильность» является результатом неадекватного сопоставления как правило за непродолжительный период действия уголовного законодательства европейских государств с отечественным уголовным законодательством за более продолжительный период действия. В реальной действительности уголовное законодательство Франции, Англии и Уэльса, Германии в части регламентации уголовных наказаний и практики их исполнения за последние годы претерпело значительные преобразования реформаторского характера.
Указанные условия необходимо воспринимать с поправкой на экономико-географический уровень жизни населения, региональные и климатические особенности размещения исправительных учреждений, природоресурсные возможности территорий. Их конъюнктура образует систему требований к успешному внедрению зарубежного пенитенциарного опыта. Кроме того, существует феномен самодетерминации и «самодвижения» права, предполагающий существование специфических внутренних закономерностей права. Ведь источник любого правового развития строится на взаимодействии его внешних и внутренних детерминант, и в случае дисгармонии такого взаимодействия чуждые правовые институты будут отторгнуты правом национальным. В основе механизма такого «отторжения» лежит разрыв между категориями «причина» и «следствие», т. е. сбои в таких типах детерминации, которые выделяются, в частности, Д.Б. Беспрозванным, как кондициональная (условная), функциональная, инспирирующая, системная детерминация и корреляция [1, с. 141—143].
Директивными и нормативно-правовыми формами учета (реализации) европейского пенитенциарного опыта в формировании современной уголовно-исполнительной политики Российской Федерации являются:
1) правовой эксперимент;
2) включение в концепции развития уголовно-исполнительной системы, постановления Совета Федерации и Государственной Думы, распоряжения и поручения, принятые Президентом РФ и Правительством РФ, соответствующих положений;
3) внесение изменений и дополнений в правовые нормы;
4) изменение правоприменительной практики;
5) структурная реорганизация деятельности исправительных учреждений.
К отмеченным формам должны предъявляться требования, связанные, в частности, с плановостью, последовательностью, репрезентативностью проведения соответствующих мероприятий. Именно данные формы должны обеспечивать верификацию принимаемых решений, выступая в некотором роде мерилом их обоснованности. Так, Ф.В. Грушин совершенно справедливо указывает, что применительно к идее заимствования зарубежного правового опыта «принципиальное значение имеет качество организации правотворческого процесса и уровень юридической техники, от которых во многом зависит правовая определенность и эффективность реализации конкретных правовых норм» [6, с. 57]. При этом европейский пенитенциарный опыт может оказывать воздействие на разные этапы уголовно-исполнительной политики, поэтому следует выяснять весь механизм такого влияния — начиная от формирования такой политики и заканчивая ее реализацией. Ведь именно на стадии реализации обнаруживаются проблемы и недостатки принятых директивных решений или обновленного уголовно-исполнительного законодательства, выявляются противоречия правоприменительной практики.
Современные возможности государства и (или) общества по реализации зарубежного пенитенциарного опыта предопределяют пределы его внедрения в отечественную практику исполнения уголовных наказаний и могут заключаться в экономической неспособности (нерентабельности) дальнейшего сопровождения уголовно-исполнительной политики в части реализации зарубежного пенитенциарного опыта, отпадании такой надобности по идеологическим (например, в силу общественной позиции) либо политическим (в частности, в связи с изменением внешнеполитического курса государства, приведшим к пересмотру гуманистических ценностей) причинам, рассогласованности уголовной и уголовно-исполнительной политики, существенных изменениях криминологических показателей преступности и корреляции судебной практики. Так, В.А. Уткин справедливо указывает на основные (коэффициент осужденных в стране за определенный сопоставимый период в динамике, общий объем и структура наказуемости, включая ее тенденции, контингент осужденных, его состав и динамика) и частные (практика условно-досрочного освобождения и замены наказания более мягким, изменения вида режима, практика судов при реализации мер, не связанных с лишением свободы, практика применения административного надзора) направления влияния судебной практики на уголовно-исполнительную политику [12, с. 11].
Таким образом, пределы реализации зарубежного пенитенциарного опыта отражают наличие оснований и соблюдение условий успешного использования такого опыта. Обнаружение диссонанса между возможностями государства (общества) и реализацией зарубежного опыта в сфере исполнения уголовных наказаний должно служить поводом для существенного пересмотра тактических и стратегических направлений уголовно-исполнительной политики по его дальнейшему внедрению.
Список литературы
1. Беспрозванный Д.Б. Типы детерминации правовых предписаний // Проблемы экономики и юридической практики. 2011. № 2. С. 141—143.
2. Буханова Т.В. Исполнение наказаний в зарубежных странах на примере Франции, США, Норвегии // Сборник научных трудов победителей и призеров конкурса на лучшую научную работу / отв. ред. А.Г. Антонов. Новокузнецк: Кузбасский институт ФСИН России, 2017. С. 95—104.
3. Горбач Д.В., Кутаков Н.Н. Сравнительно-правовой анализ институтов пожизненного лишения свободы и условно-досрочного освобождения от него в некоторых зарубежных странах // Прикладная юридическая психология. 2017. № 1 (38). С. 155—159.
4. Гришко А.Я. Об имплементации законодательства России и зарубежных стран о наказаниях в виде лишения свободы // Человек: преступление и наказание. 2016. № 1 (92). С. 29—34.
5. Грушин Ф.В. Влияние системы факторов на развитие уголовно-исполнительной политики и уголовно-исполнительного законодательства Российской Федерации: моногр. / под науч. ред. В.И. Селиверстова. М.: ИНФРА-М, 2017. С. 5.
6. Грушин Ф.В. Система экономических факторов, определяющих развитие уголовно-исполнительной политики, уголовно-исполнительного права и законодательства: моногр. / под науч. ред. В.И. Селиверстова. Рязань: Академия ФСИН России, 2015. С. 57.
7. Кадырова Н.Н. Система уголовных наказаний в зарубежных государствах // Вестник Челябинского государственного университета. Серия: Право. 2015. № 17. С. 151—154.
8. Панарина Н.М. Особенности условно-досрочного освобождения от отбывания наказания в виде лишения свободы по уголовному законодательству зарубежных стран // Уголовно-исполнительная политика и вопросы исполнения уголовных наказаний: сб. мат-лов междунар. науч.-практ. конф.: в 2 т. Рязань: Академия ФСИН России, 2016. Т. 2. С. 484—487.
9. Рекомендации Совета при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека по итогам специального заседания на тему «Гражданское участие в реформе уголовно-исполнительной системы». URL: http://president-sovet.ru/presscenter/news/read/946/
10. Управление органами, исполняющими наказания: методические разработки и материалы к курсу / под ред. Г.А. Туманова. М.: Академия МВД СССР, 1980. С. 31—32.
11. Уткин В.А. Зарубежный пенитенциарный опыт как фактор реформирования уголовно-исполнительной системы // Реформа уголовно-исполнительной системы России: состояние, проблемы, перспективы: тезисы выступлений участников междунар. науч.-практ. конф. (28—29 октября 2004 г.). Рязань: Академия ФСИН России, 2004. С. 84—88.
12. Уткин В.А. Судебная практика и уголовно-исполнительная политика // Уголовно-исполнительная политика и вопросы исполнения уголовных наказаний: сб. мат-лов междунар. науч.-практ. конф.: в 2 т. Рязань: Академия ФСИН России, 2016. Т. 1. С. 9—14.
Автор публикации
