УДК 342.5:348.07
Страницы в журнале: 15-18
А.Г. Залужный,
доктор юридических наук, профессор Института права и национальной безопасности Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ Россия, Москва zaluzhnyy@ranepa.ru
В российском поликонфессиональном обществе проблемы межконфессиональных отношений, взаимодействия светского и религиозного, наполненности государственно-конфессиональных отношений приобретают особое звучание в связи с необходимостью сохранения социальной стабильности и исторически проверенных форм социально-политического устроения. Одним из весомых факторов обеспечения социальной стабильности российского общества является сотрудничество религиозных организаций и государства. Обращение к логике трансформации социальной значимости религиозного фактора и персональной веры, к констатации сильного морально-нравственного авторитета традиционных для России религиозных организаций, к высокому уровню доверия россиян Русской Православной Церкви, к различным политическим и социальным контекстам взаимоотношения религиозных организаций и государства заставляет пристально взглянуть на воздействие религиозного фактора на формирование модусов индивидуального и общественного поведения в условиях современности, в том числе на государственно-конфессиональные отношения.
В рамках изучения религиозной ситуации и современного состояния государственно-конфессиональных отношений в России Центр «Религия в современном обществе» Института социологии РАН в 2016 году провел серию экспертных интервью.
Взгляд на указанные проблемы доктора юридических наук, профессора Александра Гавриловича Залужного отражен в интервью, опубликованном в этом номере. Интервью подготовлено доктором политических наук, профессором Марией Мирановной Мчедловой.
Ключевые слова: религиозные организации, взаимодействие религиозных организаций и государства, взаимодействие религиозных организаций и общества, межконфессиональные отношения.
М.М. Мчедлова: Александр Гаврилович, в каких сферах общественной жизни России, на Ваш взгляд, можно связывать надежды с деятельностью религиозных организаций?
А.Г. Залужный: Если говорить о жизни общества в целом, то кроме собственно конфессиональных отношений деятельность религиозных организаций, безусловно, востребована в социальной сфере. Это в первую очередь благотворительность в различных ее формах, включая помощь детям-сиротам, инвалидам, престарелым, людям, страдающим от различных заболеваний, а также реабилитация алко- и наркозависимых, возвращение к нормальной жизни отбывающих и отбывших наказание за различного рода преступления.
М.М. Мчедлова: Как на данный момент складываются отношения между государством и религиозными организациями?
А.Г. Залужный: На мой взгляд, у государства в лице его уполномоченных органов сегодня нет четко сформулированной стратегии отношений с религиозными объединениями. В концептуальном плане они большей частью формируются на основе личных контактов представителей государственных органов и руководителей религиозных организаций. При этом первые во многом исходят из личных симпатий и антипатий к той или иной организации, что в конечном счете становится основой расхождений между религиозными организациями и государственными органами.
По поводу того, должны ли религиозные организации встать на сторону общества, государства, или отстаивать собственные интересы, говорят концепции отношений этих организаций с государством. В общем плане из них следует, что в случае нарушения государством Божественных предписаний они изберут путь социального протеста в различных его формах.
Но патриотизм, как известно, — это любовь к Родине как таковой. А государство и его правительство должны проводить такую политику, чтобы завоевать доверие и поддержку общества, в том числе и в лице представителей религиозных организаций.
М.М. Мчедлова: Как строятся сегодня отношения между светскими и религиозными сторонами в различных сферах и какими они должны быть?
А.Г. Залужный: Конфликты есть и будут. Вопрос в их остроте и законности и справедливости способов их разрешения. Святыни, безусловно, надо уважать, но при этом беречь исторические и культурные ценности. А политика — это не сфера деятельности религиозных организаций как юридических лиц. При этом каждый священнослужитель как гражданин может принимать участие в политической деятельности.
Если говорить о внешней политике государства, то это дело государственное, а религиозные объединения, как известно, от государства отделены и вовлечение их в дела, находящиеся в исключительном ведении государства, — это нарушение Конституции РФ и законодательства Российской Федерации. Речь здесь должна идти не о внешней политике государства, а о внешних связях религиозных организаций в самых разных областях. Выстраивая эти связи со всей присущей им мудростью, они, безусловно, могут оказывать неоценимую помощь государству.
М.М. Мчедлова: Существует мнение, что, поскольку священные писания и обряды основных религий появились в иные исторические эпохи, к современной жизни они мало подходят. Каково Ваше мнение?
А.Г. Залужный: Человек с точки зрения антропологии или психологии не так уж сильно изменился с момента возникновения священных писаний и обрядов основных религий, а внутренние установления религий корректируются сообразно времени, изменяющейся структуре, целям и т. д. Религиозные организации стараются идти в ногу со временем, тем более что устанавливаемые ими правила не могут противоречить законодательству о свободе совести и религиозных объединениях.
М.М. Мчедлова: Что Вы думаете о возможности включения религиозных норм и ценностей конфессий в законодательство России?
А.Г. Залужный: С формальной точки зрения установления любой религии могут стать нормой закона. Для этого необходимо только пройти процедуры их внесения в законодательный орган в качестве законодательной инициативы и дальнейшего принятия в качестве законодательной нормы. Однако религиозные установления одной из конфессий не могут быть приняты в качестве общеобязательной нормы ни другими конфессиями, ни нерелигиозной частью общества. Поэтому практическая реализация этой идеи представляется нереальной. Более того, законодательное закрепление религиозных установлений представляется еще и подрывом конституционных основ государственности.
М.М. Мчедлова: Могут ли религиозные организации помочь нашим согражданам в отдельных населенных пунктах в решении наиболее острых социальных проблем? Какое поведение священнослужителя Вы считаете наиболее правильным, если граждане станут открыто выражать свое несогласие с проводимой в стране политикой?
А.Г. Залужный: Наверное, могут, если поставят перед собой такие цели. Но только в рамках своих возможностей и компетенции. В целом же это задача государства.
Представляется, что священнослужители поведут себя по-разному, исходя не только из установлений религиозной организации, которую они представляют, но и сообразно своей личной гражданской позиции. Опять же не допустить подобной ситуации — задача государства в лице его органов власти всех уровней.
М.М. Мчедлова: Нередки случаи, когда права жителей какой-то местности, населенного пункта нарушаются. Может ли и должна ли в таких случаях религиозная организация защищать своих прихожан?
А.Г. Залужный: Ничего плохого не будет в том, что религиозная организация силой своего авторитета и другими законными методами будет защищать от произвола своих прихожан. Но, с другой стороны, это не основная задача религиозной организации. Наверное, правильнее будет, если граждане сами постараются защитить свои интересы, а при необходимости — и свой приход.
М.М. Мчедлова: Каково Ваше отношение к строительству культовых сооружений?
А.Г. Залужный: Полагаю, что строить культовые сооружения должны сами религиозные организации на свои средства и добровольные пожертвования граждан. При их строительстве должно учитываться мнение проживающих на этой территории людей, при этом нельзя допускать экстремистских проявлений по отношению к представителям других конфессий. Здесь, скорее всего, надо вести речь о разумном сотношении числа культовых сооружений и количества последователей данной конфессии, чтобы была возможность удовлетворить их религиозные потребности. Например, почему в Москве возникла Программа-200?1 Почему не 400 или, наоборот, 150? С этим иногда и связано недовольство москвичей, которые, возможно, хотели бы видеть на месте, отведенном под строительство храма, какой-то другой объект. Ведь Патриарх Кирилл говорил о том, что храмы надо строить только по просьбе самих жителей. Инициатива должна быть снизу. Тогда и договариваться будет проще. Договариваться же с местными жителями при строительстве культовых сооружений разных конфессий должны представители самих конфессий. При этом посредническая роль местных властей может состоять в том, чтобы исключить прямое противодействие других религиозных организаций реализации волеизъявления населения.
М.М. Мчедлова: Как сейчас, по Вашему мнению, в стране складываются межконфессиональные отношения?
А.Г. Залужный: По мере роста числа религиозных объединений и их сторонников межконфессиональные отношения объективно будут усложняться. Сегодня, как представляется, наиболее острыми являются не собственно межконфессиональные отношения, а соперничество между религиозными организациями в вопросах влияния на те или иные стороны общественной жизни и саму власть. Второй по сложности является проблема радикальных религиозных движений, их смычка с националистическими объединениями и, как результат, террористические и экстремистские проявления.
Если говорить о преодолении проявлений религиозного экстремизма в узком смысле, т. е. в форме противодействия противоправной деятельности, то здесь необходимо прежде всего повышение эффективности деятельности правоохранительных органов. А для преодоления противоречий в среде религиозных организаций в широком смысле, на наш взгляд, государство должно выработать долгосрочную стратегию отношений с религиозными объединениями и строго ей следовать. При этом все без исключения государственные служащие должны в своей служебной деятельности отказаться от конфессиональных предпочтений и строго следовать закону.
Представляется, существует еще один объективный фактор для снижения межконфессиональной напряженности. Это, как ни странно, наличие в обществе достаточно большой прослойки людей, равнодушных к религии. Речь идет не об атеистах, которые в известной степени тоже люди верующие, а о людях нейтральных, создающих инертную по отношению к религиозным верованиям субстанцию и тем самым препятствующих радикализации религиозных взглядов. Этот фактор снижения напряженности стоит использовать.
М.М. Мчедлова: Сегодня в обществе развернулась большая дискуссия относительно понятий «секта», «нетрадиционная религиозность» и прочее. Каково Ваше мнение на этот счет?
А.Г. Залужный: Слово «секта» в переводе с латыни означает «образ мыслей», «учение». Негативный смысл этом понятию придали гораздо позже. Например, в Толковом словаре В. Даля это уже братство, принявшее свое, отдельное учение о вере, согласие, толк, раскол или ересь. Юридического содержания оно не имеет, поэтому будет корректно употреблять понятие «религиозная группа», чтобы избежать оскорбительных выражений в адрес религиозных меньшинств. Любая конфессия, считающая себя традиционной, тоже когда-то была в положении нетрадиционной. Поэтому для таких направлений в религиоведческой науке устоялся термин «новые религиозные движения».
М.М. Мчедлова: Существует мнение, что российская операция в Сирии является частью «войны между исламом и христианством». С чем связано возникновение подобных суждений? Что делают или могут сделать религиозные организации, чтобы наши сограждане не пополняли ряды международных террористических группировок?
А.Г. Залужный: Это спекулятивная попытка превратить локальную войну в цивилизационный конфликт, чтобы сохранить ИГИЛ. Народы нашей страны на своем опыте убедились, что терроризм — это реальная угроза их жизни. Поэтому для России гораздо опаснее возвращение боевиков, уехавших в Сирию, и проникновение на территорию страны иностранных наемников.
Чтобы граждане России не пополняли ряды международных террористических группировок, религиозные организации могут и должны активно заниматься профилактикой экстремистских взглядов и террористических намерений своих единоверцев.
М.М. Мчедлова: Сейчас в прессе часто встречается понятие «Русский мир». При этом в данное понятие вкладывается разное содержание. Что, на Ваш взгляд, является основой содержания этого понятия? Какую роль здесь играют или должны бы играть религиозные организации? Какую объединяющую идею можно предложить?
А.Г. Залужный: Согласен с теми авторами, для которых «Русский мир» — не простой политический лозунг, а реальное цивилизационное пространство, объединяющее людей, имеющих русские в широком смысле этого слова корни и заинтересованных в сохранении российской культуры, этноса, геополитической значимости России.
Полагаю, религиозные организации России объективно заинтересованы в сохранении и развитии этого пространства, могут содействовать укреплению отношений русскоязычных людей в разных странах, развитию духовности и культуры, что, безусловно, пойдет на пользу России.
Если иметь в виду идею, способную обеспечить стабильность государственно-конфессиональных отношений и межконфессиональное согласие, то это, безусловно, правовая идея.
————————————
1 Программа «200 храмов Москвы » реализуется фондом «Поддержки строительства храмов города Москвы» при участии Правительства Москвы. В план Программы входит разработка проектов и строительство 200 новых церквей на территории всех округов города. Финансирование Программы осуществляется исключительно за счет благотворительных пожертвований и добровольных взносов. Участие Правительства Москвы выражается в бесплатном выделении земельных участков под строительство и помощи в решении вопросов прокладки необходимых коммуникаций (Примеч. ред.).
Спасибо за ваш голос!
Вы уже проголосовали!