Размышления об итогах конференции «Инициатива Верховного Суда РФ по реформе судопроизводства: оптимизация судебной процедуры или нарушение прав участников процесса»

УДК 342.56

Страницы в журнале: 63-70

Г.Д. Улётова,
доктор юридических наук, профессор, профессор кафедры правового обеспечения рыночной экономики Института государственной службы и управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ Россия, Москва uletova@mail.ru

Н.В. Самсонов,
кандидат юридических наук, доцент, доцент кафедры гражданского процессуального права Ростовского филиала Российского государственного университета правосудия Россия, Ростов-на-Дону nsamsonov@yandex.ru

Дается обзор состоявшейся в Общественной палате РФ 19 апреля 2018 г. конференции «Инициатива Верховного Суда РФ по реформе судопроизводства: оптимизация судебной процедуры или нарушение прав участников процесса». Приводятся резюме основных докладов. Авторы излагают свою позицию по поводу инициативы Верховного Суда РФ, состоящей в отказе от мотивировочной части судебных решений.

Ключевые слова: гражданский и арбитражный процесс, административное судопроизводство, источники гражданского процессуального права, мотивированное судебное решение.

В Общественной палате РФ 19 апреля 2018 г. состоялась конференция «Инициатива Верховного Суда РФ по реформе судопроизводства: оптимизация судебной процедуры или нарушение прав участников процесса», посвященная обсуждению резонансного проекта федерального закона «О внесении изменений в Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации, Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации, Кодекс административного судопроизводства Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации» (далее — законопроект), внесенного в Государственную Думу постановлением Пленума ВС РФ от 03.10.2017 № 30.
В работе конференции, организованной Федеральной палатой адвокатов при поддержке Общественной палаты РФ, приняли участие представители адвокатского сообщества и ученые, специализирующиеся в области гражданского процессуального права: А.А. Арифулин, О.В. Баулин, Е.А. Борисова М.Е. Поскребнев, Н.В. Самсонов, Г.Д. Улётова, М.А. Фокина, В.Ф. Яковлев и др.

Открыл конференцию доктор юридических наук, профессор, заместитель секретаря Общественной палаты РФ, главный редактор Издательской группы «Юрист», член Президиума Ассоциации юристов России В.В. Гриб. Он поприветствовал участников конференции и озвучил цели проведения мероприятия.
С приветствием к участникам конференции обратился Президент ФПА, доктор юридических наук, профессор кафедры адвокатуры и нотариата МГЮА им. О.Е. Кутафина Ю.С. Пилипенко.
С докладом выступила доктор юридических наук, профессор, профессор кафедры гражданского процесса юридического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова Е.А. Борисова. Она отметила, что законопроект, инициированный ВС РФ, юридическим сообществом обсуждается в основном в критическом ключе. По существу законопроекта имеются научные заключения, подписанные огромным числом ученых-процессуалистов и цивилистов
и направленные в Государственную Думу, Совет Федерации, Президенту РФ. К законопроекту имеются замечания Правительства РФ, рекомендации Комитета по правам человека, есть многочисленные критические интервью и практиков, и теоретиков. Не случайно после того, как он был опубликован, его метко назвали «процессуальной революцией».

Е.А. Борисова обратила внимание на то, что революция всегда направлена на уничтожение, и эта «процессуальная революция» съедает правосудие. Однако 10 апреля 2018 г. на совещании Председателей Совета судей субъектов Российской Федерации, несмотря на наличие множества замечаний и рекомендаций, Председатель ВС РФ отметил, что «те, кто критикует предложение, в частности, например, об отказе от мотивировочной части судебного решения, не вчитываются в содержание и смысл закона. В каких случаях будет только резолютивная часть? Аргументы противников слабенькие. Изменения не лишают участников процесса законного права на получение мотивированного решения суда. И при этом важно, что сократится время рассмотрения судьями простых и очевидных дел. Да, действительно, время будет уделяться более сложным делам. А в тех спорах, где сторонам не нужна мотивировочная часть, сразу же наступит правовая определенность». В.М. Лебедев считает, что «именно по этому направлению пока и не удается добиться согласия, не удается достичь компромисса, найти какое-то взаимовыгодное решение. В отношении других вопросов кое-как страсти улеглись, и каких-то опасений у Верховного Суда нет».

Е.А. Борисова считает, что именно поэтому следует уделить внимание данному изменению, предлагаемому ВС РФ. Она выразила сомнение в том, что «аргументы противников слабенькие», потому что научные заключения, а также выводы Правительства РФ не могут рассматриваться как «слабенькие», поскольку они имеют качественную теоретическую и практическую базу, основанную на опыте правоприменения, и рассматривать их как не заслуживающие внимания неверно. В качестве иллюстрации докладчик напомнила эпизод из фильма Э. Рязанова «Дайте жалобную книгу», в котором главный персонаж, оказавшись в толпе людей, двигающихся в одном направлении, идет в противоположную сторону, а идущий ему навстречу человек, останавливаясь, недовольно говорит: «Что же вы идете против течения?», и получает ответ: «Неправильная формулировка: это не я против течения — это течение против меня!». Именно так, по мнению Е.А. Борисовой, следует охарактеризовать дискуссию с ВС РФ: «течение идет против Верховного Суда!» Однако в этой ситуации придется искать новые аргументы, чтобы все-таки убедить ВС РФ в невозможности введения правила об отказе от мотивировочной части судебного решения.

Докладчик предложила проанализировать, в каких решениях предлагается оставлять мотивировочную часть, а в каких решения останутся без мотивировочной части, и огласила перечень дел, по которым решения будут однозначно мотивироваться, назвав его «очень и очень своеобразным». Неоправданность выбора категорий дел, по которым будут составляться мотивированные решения, очевидна. В этой связи возникает ряд вопросов, в частности вопрос о том, что такое «спор о детях»? Пленум ВС РФ констатирует, что есть споры, связанные с воспитанием детей. Что значит «спор о восстановлении на работе, восстановлении на службе»? Есть трудовые споры, немалый процент из которых связан с оплатой труда. Что значит предлагаемая ВС РФ формулировка «о правах граждан на жилое помещение»? Категория жилищных споров гораздо шире. Почему ВС РФ полагает, что именно эта конкретная категория, связанная с правами граждан на жилое помещение, заслуживает большего внимания и обязательна для вынесения мотивированного решения?

Далее Е.А. Борисова обратила внимание на категории дел, по которым не будет составляться мотивированное решение: социальные споры, т. е. споры о социальных гарантиях военнослужащих, сотрудников органов Министерства внутренних дел РФ, чернобыльцев, составляющие около 18% дел, рассматриваемых районными судами; споры о разделе совместно нажитого имущества — тоже около 18% дел; большие категории дел, связанных с защитой прав потребителей, наследованием, дорожно-транспортными происшествиями, взысканиями по кредитным договорам. При этом она выразила крайнее удивление, что дела особого производства не рассматриваются ВС РФ как те, по которым решения должны обязательно содержать мотивировочную часть.
Но самым удивительным, по мнению Е.А. Борисовой, является то, что мотивировочная часть решения безусловно будет составляться по делам с участием иностранных лиц. Не обратить на это внимание нельзя! Почему российские граждане будут получать мотивированное решение избирательно, непонятно по каким образом выбранным категориям дел, а иностранные лица при любом обращении в суд получат составленное мотивированное решение? Она призвала обратиться к Конституции РФ, согласно которой Россия — социальное государство, правовое государство. Права и свободы — это ценность, которая охраняется и обеспечивается правосудием по гражданским, уголовным, административным делам. И такое своеобразное избирательное отношение к охране и защите прав граждан, установление разных приоритетов недопустимо.

Сторонники законопроекта утверждают: «Ничего не меняется. Законное право на составление мотивировочной части решения сохраняется, прочитайте закон». «Что ж, давайте прочитаем, — предлагает Е.А. Борисова. — Можно заявить ходатайство о составлении мотивировочной части решения, и закон про это говорит. Нет проблем. У вас есть 3 дня. Если вы присутствовали в судебном заседании, заявите ходатайство о составлении мотивировочной части решения в течение 3 дней после оглашения резолютивной. Если вас не было в судебном заседании, такое ходатайство вы вправе подать в течение 10 дней. Все бы было ничего, но право на апелляционное обжалование можно осуществить в течение месяца».
И далее Е.А. Борисова задается вопросом, почему лицо, участвующее в деле, должно стремительно решать проблему с составлением мотивировочной части решения за 3 дня или за 10 дней, когда на подачу апелляционной жалобы есть месяц? Возникает и ряд иных проблем. Например, по делам об усыновлении срок апелляционного обжалования составляет 10 дней. А если сторона отсутствовала, когда необходимо подать ходатайство? Весьма сомнительно, что при этом можно говорить о сохранении законного права на составление мотивировочной части решения.

Е.А. Борисовой был опровергнут и второй довод, приводимый ВС РФ в пользу того, что никаких проблем с отменой мотивировочной части решения не возникнет, так как есть опыт мировых судей. По ее мнению, это совершенно несопоставимые вещи, так как среди дел, рассматриваемых мировыми судьями, согласно статистике за 2016 год, 81% — это дела приказного производства, при этом большую часть нагрузки составляют дела о взыскании денежных сумм до 50 тыс. рублей, рассматриваемые в упрощенном производстве, а также дела о расторжении браков, по которым не составляется мотивировочная часть решения в соответствии с законом. Но даже при этом по действующему ГПК РФ, если истец или ответчик не участвовал в судебном заседании, на апелляцию ему дается 15, а не 10 дней, которые предлагаются в законопроекте; если подана апелляционная жалоба на решение мирового судьи, то он обязан подготовить мотивировочную часть судебного решения. Ничего подобного в предлагаемом законопроекте нет, и это — еще один аргумент в пользу того, что нельзя отказываться от мотивировочной части решения.
Е.А. Борисова высказала также мнение по поводу аргумента ВС РФ о том, что отказ от мотивировочной части позволит быстрее рассматривать простые и очевидные дела. Она считает, что часто таковыми дела кажутся только на первый взгляд. Если судья после принятия искового заявления рассматривает дело как очевидное, вряд ли можно говорить о творческой составляющей, о работе юриста, а не машины, оценивающей то или иное решение по количественным показателям. Кроме того, обосновать довод о том, что простые и очевидные дела в отсутствие права обязательного составления мотивировочной части будут рассматриваться быстрее, просто невозможно: по данным Судебного департамента при Верховном Суде РФ, мировой судья в среднем рассматривает в день 10 дел, включая и гражданские, и уголовные, и административные, и, как отмечалось, это в основном дела приказного производства. Это самая большая нагрузка судей в России, и она продолжает расти. Судьи районных судов в среднем по России рассматривают 2,4 гражданских дела. Значит, нагрузка не уменьшается, и скорость рассмотрения дел — все те же 10—15 минут.

Не подтверждается этот довод ВС РФ и судебной практикой. Последние исследования в области судебной нагрузки, которые проводились в 2016 году Европейским университетом Санкт-Петербурга и Высшей школой экономики, говорят о том, что для решения проблемы судебной нагрузки в первую очередь надо решить вопрос, связанный с организационно-правовым регулированием. Необходимо было бы увеличить количество судей в несколько раз, но поскольку из-за ограничений бюджета в настоящее время это невозможно, следует принимать организационные меры, но ни в коем случае — меры процессуального характера. Решить проблему путем отказа от мотивировочной части судебного решения не удастся. Только меры организационного характера могут привести к повышению качества рассмотрения гражданских дел, а следовательно, к доверию к судебной системе, которой, по данным статистики, доверяют сейчас только 27% граждан.
Советник ФПА А.В. Боломатов назвал предложенный ВС РФ законопроект актом судебного эгоизма. Эгоизм одной группы лиц вызывает ответную реакцию. По его мнению, адвокатское сообщество от этого только выиграет: адвокаты будут советовать своим клиентам требовать мотивировочную часть решения, а решения без мотивировки выйдут в «серую зону права». Раздражающим фактором является требование о подаче заявления о написании мотивированного решения только после вынесения решения. Адвокаты в любом случае всем клиентам будут рекомендовать подачу такого заявления, и эта норма позволит очень тонко «разделить черное и белое» в процессе. Если люди не борются, если они ничего не делают в процессе, значит, это и будет краткое решение без мотивировочной части. Немотивированный акт будет априори считаться незаконным, по сравнению с мотивированным актом он будет иметь меньшую юридическую силу. Все незаконное, неправильное, несправедливое будет в таком акте. Это создаст условия, от которых адвокаты только выиграют, потому что будут требовать в тех актах, которые мотивированы, отреагировать на каждый их довод.

Президент Гильдии российских адвокатов, ректор Российской академии адвокатуры и нотариата, президент Международной ассоциации русскоязычных адвокатов, председатель коллегии адвокатов «Московский юридический центр» Г.Б. Мирзоев в своем выступлении заявил, что обсуждаемый законопроект разработан «для удобства судейского сообщества». Он отметил, что адвокаты сейчас имеют минимальные, мизерные права для защиты своих доверителей. Адвокатское сообщество с предлагаемой реформой не согласно, следует добиваться того, чтобы суд мотивировал свое решение, чтобы он рассматривал все доказательства, представленные сторонами. По его мнению, также совершенно недопустимо лишать слова или обрывать представителей в процессе.
Советник ФПА Н.С. Гаспарян обратил внимание присутствовавших на ст. 63 Устава гражданского судопроизводства 1864 года, согласно которой «суду вменяется обязанность излагать в решении те соображения, на коих оно основано». По его мнению, отказываться от существовавшей еще в XIX веке гарантии защиты прав нельзя. Аргумент о том, что судьи устают, не убедителен: «Ведь не настолько же они устают, чтобы, исходя из этого, отказаться от мотивировки судебных решений». Доклад-
чик заявил, что недопустима предлагаемая формулировка ст. 159 ГПК РФ, согласно которой предлагается ограничить выступление, лишить от имени суда слова участника процесса, если он самовольно нарушает последовательность выступлений, не исполняет требования председательствующего, допускает грубые выражения или оскорбительные высказывания. В Пояснительной записке к законопроекту не указано, в связи с чем такие кардинальные меры предлагаются. Разве у нас имеется практика, что участники процесса злоупотребляют своим правом на слово? Разве они безобразничают в процессе? Дезорганизуют ход судебного разбирательства? Неужели необходимо только за нарушение последовательности выступления в прениях лишать лицо слова?

Н.С. Гаспарян также отметил, что необходимо использовать нравственный критерий для анализа законопроекта. Категорически нельзя принимать, по его мнению, предлагаемые правила об отводе судьи, так как, рассматривая отвод в связи со своей заинтересованностью, судья должен будет признать, что он действительно заинтересован и подлежит отводу от участия в деле. Неверно и то, что судья должен выносить протокольное определение по этому вопросу, не удаляясь в совещательную комнату. Еще в ст. 603 Устава уголовного судопроизводства 1864 года было записано, что «судья, практикуя ему объявленный отвод, не может присутствовать в присуждении о сем отводе и по представлению надлежащего объяснения должен удалиться из присутствия», а сегодня нам предлагают иначе подходить к вопросу о разрешении отводов. Насколько это разумно? Процессуальные гарантии с течением времени должны расширяться и укрепляться, а не снижаться.
Президент Адвокатской палаты Воронеж-ской области О.В. Баулин выразил убеждение, что значительная часть положений законопроекта, который можно назвать законопроектом целесообразности, вызывает сомнения. По его мнению, неверно выбивать понятие «подведомственность» из традиционных процессуальных понятий и заменять его понятием «компетенция», поскольку вопрос разграничения компетенции внутри судебной системы отличается от разграничения компетенции с органами записи актов гражданского состояния и другими уполномоченными органами. Он также отметил, что теоретических оснований или предпосылок для того, чтобы все судебные акты не мотивировать, нет: с точки зрения теории любой судебный акт предполагает определение правоотношения, установление юридических фактов, а это без мотивировки невозможно. ВС РФ приводит аргумент о том, что многие решения не обжалуются. Но они часто не обжалуются потому, что сторона уяснила для себя не только то, что решил суд, но и то, почему он так решил. Нельзя поддержать и предложение о праве суда апелляционной инстанции не составлять мотивированное определение, если решение суда первой инстанции оставлено им без изменения, — необходимо отвечать на доводы жалобы. Недостаточно проработанным представляется и институт возвращения дела апелляционной инстанцией, который может привести к многомесячному «пин-понгу» между судами первой и апелляционной инстанции.

Первый вице-президент Адвокатской палаты Московской области М.Н. Толчеев в начале своего выступления заявил, что в целом поддерживает те изменения, которые предлагаются ВС РФ, однако их можно сделать более эффективными. Следует отделить дела, в которых реально спор отсутствует. Повышение процессуальной ответственности участников процесса, по его мнению, неизбежно. Важно, чтобы ГАС «Правосудие» действительно работала, потому что только незначительная часть решений выкладывается своевременно, а определений судов практически нет. Следует поддержать движение в сторону профессионализации представительства. Такой институт, как поверенные, достаточно обоснованно решает одну из проблем инвентаризации профессионального представительства, когда нет необходимости оплачивать ненужные услуги. Надо расширить круг процессуальных обязанностей и возможностей поверенных, прямо указать на их право получения копий материалов дел, подачи документов в суд и т. д.
Говоря об отказе от мотивировочной части, М.Н. Толчеев отметил, что это шаг назад в процессуальном законодательстве, который в действительности не приведет к упрощению судопроизводства, а породит достаточно большое количество проблем. Например, значительный ущерб будет нанесен институту преюдиции. Еще одна проблема связана с тем, что в отсутствие мотивировочной части мы получим апелляцию, которая не будет выполнять свою функцию по существу, так как у апелляции не будет вообще никакой мотивировки, почему те или иные доказательства были отвергнуты. Проблема мотивировочной части решения во многом связана с тем, что судьи не умеют мотивировать свои решения, а приводят в них полное содержание применяемых нормативных актов. По его мнению, отсутствие в решении мотивировки нанесет удар и по принципу правовой определенности: будет невозможно понять, как складывается судебная практика, и планировать решения, которые исходя из этого разумно было бы предполагать.

В законопроекте также присутствует абсолютно недопустимое, по выражению М.Н. Толчеева, апофеозное новшество, состоящее в том, что если представитель, по мнению судьи, говорит не о том, о чем судья считает нужным, то суд может делать ему замечание, и в случае, если представитель продолжает «говорить не о том», может лишить его слова. Право на до-ступ к правосудию — это не только право прийти в суд, но и наличие достаточных и необходимых инструментов для отстаивания своего права. Если представитель пытается объяснить судье то, чего судья не понимает или не знает, а последний лишает его слова, то это фактически лишение права на доступ к правосудию, что нарушает ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 года. Конечно, такое решение можно обжаловать, но очень сложно доказать, что ограничение речи представителя повлияло на исход дела.
После выступлений докладчикам были заданы вопросы, и развернулась оживленная дискуссия.
Разделяя обеспокоенность докладчиков конференции, краткий обзор которой представлен выше, мы хотели бы обратить внимание на влияние мотивированности судебных постановлений на законность, которая в юридической науке определяется как состояние жизни государства и общества и характеризуется качественным, непротиворечивым, понятным законодательством, его повсеместным исполнением и уважительным к нему отношением [2, с. 13—18]. В России законность является одним из основных принципов, в том числе и в гражданском процессе; она определяет процессуальную деятельность суда и других участников процесса и включает требование к судам правильно применять нормы как материального, так и процессуального права [1, с. 69].

По нашему мнению, мотивированность судебного решения — одна из гарантий принципа законности, от которой в отечественном гражданском и административном судопроизводстве нельзя отказываться. Такой отказ повлечет ряд негативных последствий:
— снижение уровня подготовки судей. В настоящее время судья при составлении мотивированного решения вновь обращается к законодательству и комментариям к нему, изучает судебную практику, анализирует доказательства и обстоятельства дела, оценивает доводы сторон и выстраивает логически правильную мотивировку решения. При отказе от мотивировки судебных постановлений перечисленные действия будут совершаться в минимальном объеме, что приведет к снижению качественного состава судейского корпуса;
— снижение качества судебных решений, рост количества судебных ошибок как под воздействием первого фактора, так и в силу того, что отсутствие необходимости мотивировать судебные постановления само по себе снизит требования к уровню анализа и оценки обстоятельств при принятии судьей решения. Судья, находясь в совещательной комнате, исследует все обстоятельства дела, полученные доказательства, определяет, какая сторона представила наиболее убедительные доказательства, и с помощью логики на основании своего внутреннего убеждения принимает решение. Таким образом, именно составление мотивировочной части помогает судье принять верное решение по делу. Как известно, достаточно часто бывает невозможно письменно мотивировать то, что кажется понятным и ясным на первый взгляд, и попытка мотивировать принятое решение зачастую приводит к его изменению или пересмотру;
— возрастет значимость судейского усмотрения, переходящего в судейский произвол, возникнет угроза возвращения к практике принятия решений на основании «революционного» правосознания;
— при наличии мотивированного решения суда стороны и их представители могут, ознакомившись с ним, отказаться от его апелляционного обжалования. Мотивировка судебного решения должна убедить обе стороны в его правильности. Таким образом, качественная мотивировка самим своим существованием потенциально снижает судебную нагрузку в апелляции, а отсутствие мотивов, повлекших принятие того или иного решения, не будет способствовать росту стабильности судебных актов, а наоборот, увеличит количество обжалуемых судебных решений;
— апелляционная инстанция в условиях неполной апелляции, а тем более кассационная и надзорная инстанции в принципе не могут оценить законность решения суда первой инстанции в отсутствие мотивированного решения;
— при подаче апелляционной жалобы на немотивированное решение суд апелляционной инстанции должен возвратить дело в суд первой инстанции, который обязан изготовить мотивировочную часть по данному делу. Срок апелляционного обжалования составляет один месяц со дня принятия решения в окончательной форме. Сразу возникает несколько логичных вопросов: разве подобная передача дел из одной инстанции в другую направлена на «оптимизацию нагрузки судей»? можно ли назвать эти действия процессуальной экономией? сможет ли судья, вынесший решение, спустя длительный срок восстановить в памяти и на бумаге обстоятельства дела и вынести верную мотивировочную часть? кто будет составлять мотивировочную часть решения, если судья тяжело заболеет или умрет?
По этим причинам правомерно поставить вопрос, ранее заданный применительно к приказному производству [3, с. 13—20]: а осуществляется ли вообще правосудие в тех случаях, когда суд выносит немотивированное решение?

И наконец, только забвением авторами обсуждаемого законопроекта Конституции РФ можно объяснить дискриминацию собственных сограждан, которая возникает из-за наличия в законопроекте предложения о том, чтобы по делам с участием иностранных лиц мотивированное решение составлялось во всех случаях.
В связи с этим следует подчеркнуть, что, хотя судебную реформу необходимо продолжать, при ее проведении надо проявлять осторожность и использовать опыт отечественных предшественников [4, с. 103—111]. Отказ от мотивированности судебных постановлений недопустим, так как она выступает гарантией законности судебного решения в частности и всего судопроизводства в целом. Только при понятности и прозрачности всех действий суда, при наличии возможности проследить его логику при исследовании и оценке тех или иных доказательств и обстоятельств дела, что отражается в мотивировочной части решения, можно говорить о формировании и поддержании уважительного отношения к российской правовой системе и государству в целом.

Список литературы

1. Аргунов В.В., Борисова Е.А., Бочарова Н.С. и др. Гражданский процесс: учеб. / под ред. М.К. Треушникова. 5-е изд., перераб. и доп. М.: Статут, 2014. С. 69.
2. Исаенкова О.В. Исполнительное законодательство: использование зарубежного опыта // Исполнительное право. 2008. № 4. C. 13—18.
3. Туманов Д.А. Еще раз о том, является ли судебный приказ актом правосудия, или Размышления о сущности правосудия // Законы России: опыт, анализ, практика. 2016. № 9. С. 13—20.
4. Улетова Г.Д. Научное наследие Е.В. Васьков-ского — надежный ориентир для дальнейшего совершенствования отечественного гражданского процесса // Современное право. 2016. № 10. C. 103—111.