УДК 347.965:343.13
Страницы в журнале: 110-114
В.В. Конин,
кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовно-процессуального права Северо-Западного филиала Российского государственного университета правосудия, адвокат Адвокатской палаты г. Санкт-Петербурга Россия, Санкт-Петербург vkonin.kld@ya.ru
Право на защиту от возникшего подозрения либо выдвинутого обвинительного тезиса в рамках уголовного судопроизводства, а также право потерпевшего от преступления на восстановление нарушенных преступлением прав и законных интересов закреплено в Конституции РФ, а также предусмотрено нормами международного права. Механизм реализации указанного права детально прописан в Уголовно-процессуальном кодексе РФ, а также в решениях Конституционного Суда РФ и Верховного Суда РФ. Вместе с тем действующее законодательство не содержит оценки деятельности адвоката по осуществлению защиты, поскольку не определен алгоритм действий адвоката по осуществлению защиты. Принятый VIII Всероссийским съездом адвокатов Стандарт осуществления адвокатом защиты в уголовном судопроизводстве призван исправить положение, когда защита носит явно выраженный формальный характер.
Ключевые слова: уголовное судопроизводство, адвокат, подзащитный, позиция защиты, Стандарт осуществления адвокатом защиты в уголовном судопроизводстве, ненадлежащее исполнение адвокатом своих обязанностей.
Двадцатого апреля 2017 г. VIII Всероссийским съездом адвокатов был принят Стандарт осуществления адвокатом защиты в уголовном судопроизводстве (далее — Стандарт) [6]. Принятию Стандарта предшествовала дискуссия среди ученых [5, с. 39—41], а также среди адвокатов в региональных адвокатских палатах [4, с. 52—63]. В ходе обсуждения Стандарт подвергался обоснованной критике, высказывались предложения по его усовершенствованию.
Проблема разработки алгоритма действий адвоката при осуществлении защиты по уголовному делу не раз выносилась на обсуждение адвокатской общественности. Не являлось секретом крайне низкое качество проведения защиты адвокатами по назначению в порядке ст. 51 Уголовно-процессуального кодекса РФ. Все это непосредственным образом отражалось на авторитете адвокатуры как института гражданского общества, главная задача которого — защита прав и свобод человека и гражданина. Для исправления ситуации предлагалась разработка определенных регламентов деятельности адвоката при оказании юридической помощи. Так, В.А. Васяев указывает: «Централизованная регламентация обязанностей адвоката при оказании юридической помощи может повлиять на складывающуюся практику во многих ее проблемных местах» [1, с. 9—15]. Высказывая свое отношение к принятому Стандарту, полагаем необходимым отметить, что данный документ необходимо было разрабатывать и принимать гораздо раньше, примерно в одно время с Кодексом профессиональной этики адвоката (принят I Всероссийским съездом адвокатов 31.01.2003). На наш взгляд, главная задача принятого Стандарта — выработка определенного алгоритма действий адвоката при осуществлении защиты в уголовном судопроизводстве, с тем чтобы в минимальной степени обеспечить защиту прав и свобод личности в уголовном процессе и исключить ситуацию, когда защита носит явно выраженный формальный характер.
Профессия адвоката — профессия творческая. Деятельность адвоката в уголовном судопроизводстве трудно подогнать под какие-то жесткие рамки. В то же время уголовное судопроизводство — это та сфера деятельности общества, где права и свободы человека подвергаются наиболее жестким ограничениям. Следовательно, зачастую именно от адвоката и от его отношения к исполнению профессиональных обязанностей зависит положение подзащитного, как в сторону улучшения, так и в сторону ухудшения.
Теоретические основы деятельности адвоката в уголовном судопроизводстве устанавливают, что существуют различные ситуации защиты: благоприятная, нейтральная и неблагоприятная. В то же время ситуация защиты не является некой неизменной конструкцией и может меняться под воздействием субъектов уголовного судопроизводства [3, с. 115—119]. Как известно, субъектами уголовного процесса на досудебной стадии со стороны обвинения являются дознаватель, следователь, руководитель следственного органа, прокурор, потерпевший, гражданский истец, со стороны защиты — лицо, привлекаемое к уголовной ответственности, адвокат, гражданский ответчик. В судебной стадии субъектами уголовного судопроизводства являются суд, который в соответствии с ч. 3 ст. 15 УПК РФ не выступает на стороне обвинения или защиты; субъектами стороны обвинения — прокурор, потерпевший, гражданский истец; стороны защиты — подсудимый, адвокат, гражданский ответчик.
Именно под воздействием указанных субъектов ситуация защиты может меняться, в том числе кардинальным образом. Например, из благоприятной, когда отсутствуют доказательства виновности лица, привлекаемого к уголовной ответственности, она может перейти в нейтральную, когда появляются косвенные доказательства, свидетельствующие о возможной причастности лица к совершенному преступлению, либо в неблагоприятную, когда следствием получены прямые доказательства, изобличающие лицо, привлекаемое к уголовной ответственности, в совершенном преступлении.
При этом необходимо иметь в виду, что ситуация защиты всегда является производной от следственной ситуации, без учета и оценки которой невозможно выработать позицию защиты, поскольку в данном случае позиция защиты будет основываться на предположениях и не будет соответствовать фактическим обстоятельствам дела [2, с. 75—99].
Исходя из оценки следственной ситуации, сложившейся на тот или иной период расследования по уголовному делу, и сформированной позиции защиты, адвокат со своим подзащитным определяют главную стратегическую цель своей деятельности (оправдание подзащитного либо наибольшее смягчение предстоящего наказания), после чего определяют линию поведения и вырабатывают тактику действий. Это может быть активное противодействие следствию в виде собирания и представления своих доказательств, опровергающих либо ставящих под сомнение выводы следователя о виновности лица, привлекаемого к уголовной ответственности, обжалование действий следователя в порядке статей 123—125 УПК РФ, заявление ходатайств о производстве тех или иных экспертиз либо следственных действий. Вместе с тем это может быть и пассивная позиция, когда адвокат и его подзащитный отказываются от какого-либо сотрудничества со следствием и фактически превращаются в наблюдателей за действиями следствия, при этом продолжая опосредованным образом контролировать складывающуюся следственную ситуацию по делу, а затем, после выполнения требований ст. 217 УПК РФ, ознакомившись и оценив собранные следователем доказательства по уголовному делу, формируют согласованную позицию защиты и вырабатывают тактику опровержения обвинительного тезиса, выдвинутого в отношении подзащитного.
Как показывает практика, адвокаты нередко добиваются успеха в своей деятельности по осуществлению защиты, правильно определившись с ситуацией и выбрав ту или иную позицию защиты, наиболее оптимальную в сложившихся условиях.
Вместе с тем в последнее время все чаще стала напоминать о себе проблема бездействия адвоката в уголовном судопроизводстве. Как правило, это свойственно адвокатам, участвующим в делах по назначению в порядке ст. 51 УПК РФ. Так, при изучении архивных уголовных дел в судах Калининграда, в которых участвовали адвокаты по назначению, нам неоднократно приходилось сталкиваться с тем, что адвокат не предпринимал никаких действий по улучшению положения своего подзащитного. В частности, во многих случаях адвокатом не были запрошены характеристики на лицо, привлекаемое к уголовной ответственности, характеризующие его с положительной стороны; не заявлялись ходатайства о назначении и производстве тех или иных экспертиз, которые бы могли поставить под сомнение те или иные обстоятельства, входящие в предмет доказывания (например, размер причиненного ущерба либо тяжесть вреда здоровью); адвокаты не настаивали на допросах дополнительных свидетелей. Ни один из изученных протоколов судебных заседаний не содержал в себе сведений о том, что адвокат заявлял возражения председательствующему по делу. К сожалению, при изучении архивных уголовных дел сложно сделать вывод о том, согласовывал ли адвокат с подзащитным свою позицию, была ли позиция защиты выработана совместно либо она была навязана адвокатом подзащитному.
Анализ выступлений адвокатов в прениях выявил следующую закономерность: либо адвокат безосновательно, без учета и оценки исследованных в суде доказательств, свидетельствующих о виновности подзащитного, утверждал о его невиновности и просил его оправдать, либо соглашался с доводами государственного обвинителя о виновности подзащитного и просил назначить более мягкое наказание, нежели то, которое было предложено прокурором. Как правило, речь в прениях была короткой, не всегда логически выверенной, не содержала в себе анализа действий подзащитного, оценки правильности квалификации инкриминируемого подзащитному преступления, оценки и подробного анализа собранных и исследованных доказательств виновности либо невиновности подзащитного.
На основе проведенного исследования можно сделать вывод о том, что свою задачу адвокаты видели в исключительно формальном свете: присутствии при производстве следственных действий; подписании протоколов следственных и иных процессуальных действий, выполняемых следователем в ходе расследования по уголовному делу; быстром ознакомлении с материалами уголовного дела в порядке ст. 217 УПК РФ и в последующем участии в судебном заседании. Поданные кассационные (апелляционные) жалобы отличались краткостью и были в большей степени формальными. Доводы, по которым просили отменить или изменить постановленный судом приговор, не содержали какого-либо серьезного обоснования и не основывались на материалах уголовного дела и доказательствах, исследованных в ходе судебного следствия, а сами жалобы носили исключительно формальный характер и подавались только для того, чтобы в последующем не возникло обвинений в адрес адвоката о неисполнении в полном объеме своих обязанностей, и, как следствие, нарушении норм, регламентирующих адвокатскую деятельность.
После изучения архивных уголовных дел нами была предпринята попытка провести анкетирование адвокатов, участвовавших в изученных архивных уголовных делах в качестве защитников.
Основная масса адвокатов уклонилась от участия, и только небольшая часть согласилась ответить на вопросы. Свою пассивность адвокаты, как правило, оправдывали тем, что, по их мнению, следствие виновность подзащитного доказало полностью, подзащитный с предъявленным обвинением согласен, и смысл доказывать его невиновность либо необоснованность и явное завышение предъявленного обвинения отсутствовал. Однако, как показало изучение уголовных дел, эти утверждения не соответствовали истине: в делах было выявлено достаточное количество следственных ошибок, в том числе нарушающих право на защиту.
Проблема равнодушного отношения адвоката к своим профессиональным обязанностям далеко не нова. Так, в архиве Московского районного суда г. Калининграда хранится уголовное дело № 1631/СЛ-19, рассмотренное 8 апреля 1958 г. народным судом 2-го участка Московского района г. Калининграда по обвинению Милонаса Ленчинаса Владовича в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 2 указа Президиума Верховного Совета СССР от 04.06.1947 «Об усилении охраны личной собственности граждан». Согласно фабуле обвинения «в декабре 1957 г., вечером, примерно в 24 часа гр-н Милонас Ленчинас Владович напал на проходящую по ул. Хлебозаводской гр-ку Шерстневу Августину Титовну, нанес удар кулаком по голове, от которого она упала, снял с нее демисезонное пальто и хромовые сапоги и платок». Как видно из фабулы, точная дата преступления не была установлена, время совершения преступления было определено приблизительно, следовательно, было допущено нарушение права на защиту, поскольку невозможно защищаться от неконкретного обвинения, к тому же неустановление точной даты преступления лишает возможности лицо, привлекаемое к уголовной ответственности, привести в свою защиту алиби.
Л.В. Милонас на всем протяжении следствия свою виновность в совершении преступления не признавал.
При назначении судебного заседания судом Л.В. Милонасу был назначен адвокат для защиты его интересов на стадии судебного разбирательства (согласно действовавшему в то время УПК РСФСР 1923 года адвокат, за редким исключением, не участвовал в предварительном следствии) [8].
Обращает на себя внимание, что в судебном заседании при высказывании мнений сторон о порядке исследования доказательств прокурор, поддерживающий государственное обвинение, с учетом занятой Л.В. Милонасом позиции непризнания вины в инкриминируемом деянии, предложил сначала допросить потерпевшую и свидетелей, а после этого допросить подсудимого. Тем самым государственный обвинитель пытался, используя положения криминалистической тактики, изобличить подсудимого в совершенном преступлении. Адвокат согласился с предложением прокурора о порядке исследования доказательств в судебном следствии. Однако суд, выслушав мнения сторон о порядке исследования доказательств, постановил начать судебное следствие с допроса подсудимого, а затем допросить потерпевшую и свидетелей.
Таким образом, тактические наработки стороны обвинения по изобличению подсудимого в совершенном преступлении не заинтересовали суд.
Само судебное разбирательство продолжалось 1 день, подсудимый вновь не признал свою вину в инкриминируемом преступлении. Прения также были короткими. Из протокола судебного заседания: «Прокурор: Квалификацию состава преступления считаю правильной и меру наказания прошу назначить подсудимому по ч. 1 ст. 2 указа от 04.06.1947 г. “Об усилении охраны личной собственности граждан” сроком на 10 лет заключения в исправительно-трудовом лагере с конфискацией имущества. Слово имеет адвокат: Квалификацию состава не оспариваю, меру наказания подсудимому Милонасу с применением ст. 51 УК прошу назначить ниже низшего предела с учетом его относительно молодого возраста. Последнее слово подсудимого: я никого не грабил». (Как видно, позиция адвоката полностью противоречит позиции подзащитного.)
Из приговора: «В судебном заседании установлено, что в декабре месяце 1957 года Шерстнева в 11-ом часу ночи возвращалась по ул. Хлебозаводской… В предъявленном обвинении подсудимый себя виновным не признает. Суд считает, что вина подсудимого доказана показаниями свидетеля — потерпевшей Шерстневой… Доводы подсудимого, что он не видел Шерстневу, ее не грабил, не приходил на квартиру Кошуба, являются голословными и опровергаются свидетелями. Руководствуясь статьями 319 и 320 УПК РСФСР суд приговорил: Милонаса Ленчинаса Владовича по ч. 1 ст. 2 указа от 04.06.1947 г. “Об усилении охраны личной собственности граждан” к заключению в исправительно-трудовом лагере сроком на 12 (двенадцать) лет без конфискации имущества за отсутствием такового, без поражения прав.
Меру пресечения оставить содержание в тюрьме № 1 г. Калининграда. В порядке ст. 29 УК РСФСР 1923 года зачесть осужденному срок предварительного заключения день за день. Срок отбытия наказания исчислять с 12 марта 1958 г. Приговор может быть обжалован в облсуд в 5-дневный срок через нарсуд 2 уч-ка Московского района».
Анализируя приговор, считаем необходимым отметить следующее: в приговоре, как и ранее в обвинении, не указана точная дата совершения преступления, виновным в котором был признан Л.В. Милонас; время, установленное в приговоре, отличается от времени, которое было указано в обвинении. Казалось бы, адвокату есть на что обратить внимание при составлении кассационной жалобы на постановленный судом приговор, поскольку судом были допущены существенные нарушения уголовно-процессуального закона, в том числе умаляющие право на защиту.
Считаем необходимым отметить: несмотря на то что УПК РСФСР 1923 года не содержал в себе положений об обязательном установлении обстоятельств, подлежащих доказыванию, в ряде архивных уголовных дел того времени имеются кассационные жалобы, в которых адвокаты, критикуя приговоры, указывали на недоказанность обвинения в связи с неустановлением обстоятельств, которые подлежали доказыванию для признания лица виновным. Предмет доказывания впервые появился в УПК РСФСР 1960 года [9] и содержал в себе достаточно усеченный перечень обстоятельств, подлежащих доказыванию.
Так, согласно ст. 68 УПК РСФСР 1960 года «при производстве дознания, предварительного следствия и разбирательстве уголовного дела в суде подлежат доказыванию:
1) событие преступления (время, место, способ и другие обстоятельства совершения преступления);
2) виновность обвиняемого в совершении преступления и мотивы преступления;
3) обстоятельства, влияющие на степень и характер ответственности обвиняемого, указанные в статьях 38 и 39 Уголовного кодекса РСФСР, а также иные обстоятельства, характеризующие личность обвиняемого;
4) характер и размер ущерба, причиненного преступлением.
Подлежат выявлению также причины и условия, способствовавшие совершению преступления» [9].
Как видно, по сравнению с перечнем, установленным ст. 73 УПК РФ, предмет доказывания, закрепленный УПК РСФСР 1960 года, является достаточно скудным, но и это был большой шаг вперед по сравнению с ранее действовавшим УПК РСФСР 1923 года.
Однако кассационная жалоба, поданная адвокатом в защиту осужденного Л.В. Милонаса, была достаточно краткой, в ней отсутствовал анализ материалов уголовного дела, не были проанализированы показания свидетелей, допрошенных в ходе судебного заседания (отличавшиеся достаточной противоречивостью), и содержала в себе одну просьбу — смягчить назначенное судом наказание.
Анализ материалов данного архивного уголовного дела позволяет сделать вывод о том, что адвокат ненадлежащим образом исполнил свои профессиональные обязанности по защите прав и свобод своего подзащитного. Тем самым можно констатировать, что проблема принятия Стандарта назрела давно.
Принятие Стандарта также во многом облегчит работу квалификационных комиссий адвокатских палат субъектов Российской Федерации при оценке действий адвоката в случае поступления жалоб на ненадлежащее исполнение защитником своих обязанностей при осуществлении защиты в уголовном судопроизводстве.
Список литературы
1. Васяев А.А. Обязанность адвоката — обязанность адвокатуры // Адвокат. 2011. № 12. С. 9—15.
2. Волчецкая Т.С. Криминалистическая ситуалогия: моногр. / под ред. проф. Н.П. Яблокова. Калининград: Калининградский университет, 1997. С. 75—99.
3. Конин В.В. Участие защитника в судебном разбирательстве: ситуационный подход // Актуальные вопросы развития государства и права. Юбилейный сборник научных трудов. Ч. 2. Калининград: Изд-во КГУ, 2002. С. 115—119.
4. Петербургские адвокаты готовы работать по стандарту // Вестник Адвокатской палаты Санкт-Петербурга. 2017. № 1. С. 52—63.
5. Рагулин А.В., Рагулина И.Т. Замечания по проекту Стандарта осуществления защиты адвокатом в уголовном судопроизводстве // Евразийская адвокатура. 2017. № 1 (26). С. 39—41.
6. Стандарт осуществления адвокатом защиты в уголовном судопроизводстве. URL: http://fparf.ru/documents/resheniya_komissii_po_etike/37436/
7. Уголовное дело № 1631/СЛ-19 по обвинению Л.В. Милонаса // Архив Московского районного суда г. Калининграда.
8. Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР: утв. постановлением ВЦИК РСФСР от 15.02.1923 // Доступ из СПС «КонсультантПлюс».
9. Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР: утв. Верховным Советом РСФСР 27.10.1960 // Доступ из СПС «КонсультантПлюс».
Спасибо за ваш голос!
Вы уже проголосовали!