УДК 343.812(091)
Страницы в журнале: 128-134
В.И. Алексеев,
кандидат исторических наук, доцент кафедры теории государства и международного права Института государства и права Тюменского государственного университета
Россия, Тюмень jsq13231255@yandex.ru
Элементы тюремного режима, обеспечивавшего карательно-воспитательный процесс по законодательству Российской империи 1879—1917 годов, рассматриваются в системно-логическом и историко-генетическом контексте. Автор отмечает, что тюремный режим как элемент карательно-воспитательного процесса имеет особое воздействие на психику осужденного.
Ключевые слова: закон, тюремный режим, правовое и нравственное воздействие, срочность наказаний, пенитенциарная политика.
Исполнение наказания посредством применения к осужденным мер пенитенциарно-правового воздействия в своей совокупности образует карательно-воспитательный процесс. Такое единство обусловливает главное качество тюремной системы — интегративность. Именно в результате интегративности элементов уголовно-пенитенциарного законодательства функционирование пенитенциарной деятельности становится доминирующей тенденцией правового и нравственного воздействия на осужденных.
При исполнении наказания в виде лишения свободы на первое место выдвигается режим исполнения наказания, посредством которого обеспечивается реализация уголовно-правовой кары, применение пенитенциарно-педагогических мер и других средств исправления осужденных. В связи с изложенным «нормативно-правовая система требует постоянной переработки, так как она всегда должна соответствовать потребностям развития общества, новым целям и задачам, стоящим перед ним» [9, с. 5].
Правотворческий орган формирует правовые нормы так, чтобы с их помощью охватить регулирование тех или иных фактических ситуаций и отношений и учесть возможность их изменения и развития в будущем. Социально-интегративный потенциал тюремного режима в исправительных учреждениях в соответствующем законодательстве выступает в качестве обеспечения законности в деятельности органов, использующих наказание.
Структурно-логический анализ норм тюремного режима, действовавших в Российской империи в период с 1879 по 1917 годы, раскрывает его состав.
Определим систему средств обеспечения тюремного режима согласно нормам Свода учреждений и уставов о содержащихся под стражей 1890 года (далее — Свод уставов) [14]: это охрана осужденных (статьи 186—189); надзор за осужденными (статьи 298—311); меры взыскания (ст. 271); меры поощрения: расширение различных льгот (статьи 312—321), увеличение вознаграждения (ст. 361), условно-досрочное освобождение. При этом правительственная комиссия 1877 года при обсуждении одиночного содержания осужденных считала, что нужно ввести при постоянном одиночном содержании арестантов в тюремном заключении на все время наказания обязательные работы в кельях; продолжительность этого наказания — до одного года. Высказывалось мнение о нравственном воздействии на осужденных2.
Различие между «правовым высказыванием» и «правовой нормой» отражает разницу между функцией правоведения и функцией правовой власти [5, с. 7]. Государственное принуждение конкретно выражает в правовых нормах те или иные запрещения или дозволения тюремного режима. Как писал в свое время А.Б. Венгеров, «нормативность и конкретизация — две диалектически взаимосвязанные стороны, характеризующие правовой способ регулирования общественных отношений» [2, с. 44]. Таким образом, соблюдение правовых установлений как функция правоведения отличается от исполнения наказания тем, что государство в обязательном порядке применяет правовое принуждение к нарушившим эти установления. Совокупность этих правил и составляет то, что мы называем тюремным режимом [11, с. 37].
По мнению Ю.М. Ткачевского, признавая необходимость и настоятельную потребность нравственного исправления осужденных, следует создавать «различные условия содержания в зависимости от характера и степени общественной опасности преступления, личности и поведения осужденного» [16, с. 70].
С.В. Познышев считал, что тюремный режим предполагает обязательную изоляцию осужденных и постоянный надзор за ними [12,
с. 275—282]; М.Г. Детков отмечал необходимость разработки и внедрения в тюремную практику «новых средств, форм и методов воздействия на лиц, лишенных свободы» [4, с. 43]. Действовал принцип «социальные основы тюремного режима есть один из главных двигателей прогресса в свободном обществе» [8, с. 22], где точное и неукоснительное выполнение юридических обязанностей является условием исправления арестанта [13, с. 36].
Потенциал тюремного режима как определенная система принципов, норм и требований является объективной реальностью. Следует согласиться с Д.А. Керимовым в том, что «именно развитие действительности ставит вопрос о необходимости возникновения, изменения или отмены правового регулирования соответствующих общественных отношений и тем самым является причиной, порождающей правовую возможность, а затем и ее реализацию, превращение в действительность правовой жизни» [7, с. 429].
Уголовно-политический период пенитенциарной политики, в отличие от филантропического, дает четкие ориентиры для деятельности исправительных учреждений, применения тюремного режима. Осуществление исправительными учреждениями исполнения наказаний с функцией уголовной репрессии и мерами, связанными с реализацией правоограничений, непременно ведет к ресоциализации арестантов. По мнению С.В. Познышева, «режим тех тюрем, которые предназначены служить нравственному исправлению арестантов, должен быть различен в зависимости: 1) от того, к какому типу карательных учреждений принадлежит тюрьма; 2) от того, какого рода преступление совершено арестантом; 3) от того, к какой из групп, указываемых классификацией преступников, принадлежит арестант» [12, с. 161].
Юридическая конструкция «тюремный режим» рассматривается нами по двум направлениям. Во-первых, субъективные отношения в реализации пенитенциарных возможностей тюремного режима являются существенной стороной карательно-воспитательного процесса. Во-вторых, структурно-логическая связь элементов карательно-воспитательного воздействия представляет собой основу для достижения целей нравственного исправления осужденных.
Итак, тюремный режим есть условия, в которых насильственно складывается жизнь арестанта; тюремный режим необходим прежде всего для обеспечения карательных и исправительных целей. В связи с изложенным на исправительные учреждения возлагаются следующие задачи: 1) нравственное исправление осужденных; 2) обеспечение организации режима исполнения наказания; 3) духовно-нравственное воздействие на осужденных (ст. 67 Свода уставов). В содержании тюремного режима можно выделить правовые и организационные элементы. Из этого следует, что тюремный режим — это прежде всего признание взаимодействия кары и воспитания.
Концепция срочности наказания с мерами и средствами пенитенциарно-педагогического воздействия есть необходимая составляющая пенитенциарной политики, характеризующая конкретные процессы ее становления, изменения и развития. В первую очередь это относится к отношениям долженствования. Рассматривая механизм и закономерности правового регулирования размещения арестантов (статьи 179—182, 278, 295 Свода уставов), следует отметить, что, с одной стороны, совместное нахождение в определенном месте заключения лиц, взятых под стражу по разным причинам, обуславливает известную общность их положения в смысле подчинения начальству того места заключения, в котором они содержатся. С другой стороны, обязательность соблюдения арестантами правил дневного распорядка, принадлежность каждого из них к той или иной категории вызывает необходимость применения к каждой категории заключенных особых правил содержания.
Если функция конкретизации исправительных учреждений является одной из форм дифференциации, получающей конкретное воплощение в правовых предписаниях, то индивидуализация режима исполнения наказания связана в первую очередь с гуманным отношением к осужденному, а потому всякое вредное влияние на него вследствие общения с другими осужденными должно быть исключено путем строжайшей изоляции [21, s. 6]. Э. Бумке считал, что «нигде больше нет более ценных исследователей души, чем в мире заключенных» [20, s. 257], что является лейтмотивом пенитенциарно-педагогического воздействия на осужденных.
Методологической основой исследования взаимосвязи элементов тюремного режима, в том числе уголовно-пенитенциарного права с элементами процессуального права, предусматривается уменьшение наказания, если виновный добровольно является в суд с чистосердечным раскаянием в совершенном преступлении (ст. 134 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1885 года; далее — Уложение о наказаниях [17]). Отличие процессуальных правоотношений от большинства материальных заключается в моменте возникновения самого отношения. Иными словами, потенциальная возможность процессуальных отношений возникает в использовании имеющихся правовых норм для регламентации складывающихся общественных отношений. В соответствии с Уложением о наказаниях «суд, в таком случае (Выделено нами. — В.А.), по важности вины… приговаривает подсудимого, признанного виновным, к высшей или низшей, определяемой в законе, или же к средней мере наказания» (ст. 148). Кроме того, согласно Уголовному уложению 1903 года суду предоставляется право самостоятельно определить для приговоренных к тюремному заключению, отбыванию наказания в исправительном доме одиночное заключение на срок от трех до шести месяцев [18, с. 278].
Следует подчеркнуть, что пенитенциарное воздействие на арестантов применяется в соответствии с нормами уголовного права, т. е. логическая (законодательная) модель связана исключительно с созданием новых моделей поведения и способов правового регулирования. При этом всякий элемент права может быть включен в систему обеспечения взаимодействия элементов организации исполнения наказания, так как тесное взаимодействие элементов уголовно-пенитенциарного права обеспечивается единством их функций, направленных на арестантов.
Таким образом, принцип единства уголовного наказания с элементами пенитенциарно-педагогического воздействия на арестантов, в том числе судом, правоохранительными органами, законодательными учреждениями, является приоритетным направлением в пенитенциарной политике.
Введение института пенитенциарно-педагогической деятельности в пенитенциарной политике рассматриваемого уголовно-политического периода предусматривает обширный спектр нравственного и юридического исправления арестантов. К ним в первую очередь законодатель относит арестантский труд (ст. 345 Свода уставов), духовно-нравственное воздействие (ст. 345 Свода уставов), школьное обучение (циркуляр Главного тюремного управления при Министерстве юстиции (далее — ГТУ) от 23.11.1904 № 26), индивидуально-воспитательную работу. С ними тесно связаны лечение (ст. 246 Свода уставов), гигиена (статьи 176—184 Общей тюремной инструкции) [10], отдых арестантов. Совокупность названных мер и средств пенитенциарного воздействия несет заряд нравственного оздоровления арестантов.
Сложившаяся социально-экономическая обстановка в стране вызвала целый ряд изменений в уголовно-пенитенциарном праве, связанных с использованием обязательного арестантского труда. Функция арестантского тру-да соотносится с функцией тюремного режима и имеет важнейшее методологическое значение как в теории, так и в практике исполнения наказания. С одной стороны, наличие связи правовых предписаний позволяет предвидеть результаты специально-предупредительной деятельности тюремной администрации. С другой стороны, реализация частнопревентивной функции есть следствие неэффективности регулятивной и общепревентивной функции исполнения наказания. И тогда потенциал тюремного режима как комплекса правовых средств есть особое сочетание взаимодействующих элементов дозволений и запретов в достижении цели правового воздействия на осужденных.
Главенствующая роль тюремного режима подчеркивается и тем вниманием, которое законодатель уделяет его правовой регламентации. К социально-психологическим направлениям тюремного режима относится связь, с одной стороны, между правовыми и психологическими аспектами в процессе исполнения уголовного наказания, с другой — между элементами уголовно-пенитенциарного права; эта связь раскрывает потенциал тюремного режима в связи с интеграцией пенитенциарно однородных элементов. Интеграция функций элементов тюремного режима, установленных в нормах права, проявляется в том, что арестант психологически адаптируется к непрерывному регулятивному воздействию со стороны тюремной администрации. Рассматриваемое понятие выражает определяющие узловые стороны исполнения наказания.
Структурно-логическая связь норм уголовного права и элементов тюремного режима характеризуется направленностью и видом воздействия на осужденных. Например, изоляция осужденных при одиночном заключении на основании ст. 266 Свода уставов не может быть продолжительнее одного года и шести месяцев. Наказание сокращается из расчета в течение первого года содержания в одиночном заключении — трех дней за четыре, в остальные шесть месяцев — двух дней за три дня определенного судом срока заключения. Важным доводом в пользу введения одиночного заключения в тюрьмах представляется необходимость увеличения строгости наказания для уменьшения его продолжительности1. При этом карательная сила закона становится препятствием к совершению вредного влияния арестантов более испорченных на менее испорченных2. Кроме того, пенитенциарные меры воздействия при одиночном заключении, перечисленные выше, дополняются обязательными работами в кельях. Таким образом, взаимодействие различных элементов карательного и филантропического воздействия (арестантский труд, духовно-нравственное воздействие на арестантов) формирует модель нравственного исправления осужденных.
Тюремный режим как элемент карательно-воспитательного процесса есть возмездие для осужденных к отбыванию наказания в местах лишения свободы. В то же время системно-логический анализ уголовно-пенитенциарного законодательства (от действующего к прошлому) показывает, что «тюремный режим был вернейшим средством физического и душевного калечения и уничтожения пленников царизма» [3, с. 27]. Так, М.Н. Гернет писал: «О размерах применения телесных наказаний можно судить в тобольской каторге. Обыкновенно наносилось 99 ударов. После 10—15 ударов тело посыпалось солью. Иногда в течение часа успевали выпороть 15 человек, а иногда за это же время пороли одного со смаком» [3, с. 29].
Карательная система унижала человека, так как принцип возмездия требовал отплаты преступнику равным злом. Э. Карпентер прав, отмечая, что «система, которая приводит человека к нравственной беспомощности, может быть и научна, “справедлива”, но она не исправляет и не может исправить, не может быть милостивой, христианской и рассудительной» [6, с. 26]. Но нельзя забывать, что в определенной степени изоляция заключенных от внешнего мира неизбежна и необходима. Она является основным и неотъемлемым признаком наказания. Изоляция заключенных от внешнего мира достигается в максимальной степени по системе наказания в виде одиночного заключения.
Наличие связи правовых предписаний между элементами тюремного режима позволяет предвидеть результаты специально-предупредительной деятельности тюремной администрации. Так, ст. 67 Свода уставов устанавливает системообразующие связи между пенитенциарно однородными нормами права. Системно-структурный анализ элементов указанной статьи вскрывает органическую связь между ними: арестанты обязательно занимаются трудом, формируется институт пенитенциарно-педагогического воздействия, который находится во взаимодействии с нормами права — охраны и надзора. Их взаимодействие рассматривается как некая совокупность элементов тюремного режима. Интегративно-генетический подход в исследовании тюремного режима предполагает установление взаимодействия с институтом лишения свободы, выступает критерием его интеграции.
В пореформенный период государственно-властные веления в форме правоограничений осужденных, как правило, отождествлялись с запретами. Запрет как элемент тюремного режима представляет определенную ценность, так как содержание наказания тогда не имело бы цели. Запрет имеет цель предупреждения наказания и закреплен в уголовно-пенитенциарном праве. Он обладает индивидуализацией кары, устанавливая различные правоограничения. Главное тюремное управление требовало возможно чаще проводить повальные обыски с целью предупреждения побегов3, а в случае уклонения арестантов от наказания применять дактилоскопию4, своевременно заковывать их в кандалы5. Наряду с официальной отрицательной оценкой осужденного в виде определенного срока лишения свободы судимость может прямо указывать на необходимость принятия к нему мер исправительно-трудового воздействия. В этом случае тюремный режим имеет сходство с применением к арестанту кары, как это установлено законом.
В охранительных нормативных предписаниях содержатся меры государственно-принудительного воздействия (санкции), которые играют роль предупреждения преступности и являются эффективной мерой ресоциализации осужденных. Они могут быть разнообразными. Запрещающие нормы предписывают определенное поведение, поэтому можно отметить, что в сфере правового регулирования запретов проявляются субъективные психические отношения долженствования, ответственности, обязанности, виновности, отражающие специфику поведения арестанта.
По мнению Н.М. Ядринцева, «психические повреждения обыкновенно обнаруживаются страшной тоской, потом страхом и, наконец, помешательством или какой-либо манией» [19, с. 14]. Специально-юридический анализ реализации тюремного режима показывает, что юридическая ответственность выступает как форма взаимодействия и взаимосвязи в звене «тюремная администрация — осужденный». Субъективные психические отношения ответственности и вины играют чрезвычайную роль. Надзирателю вменяется обязанность выводить арестантов на прогулку, осматривать камеры. Кроме того, тюрьма по частям подвергается обыску почти ежедневно1. Таким образом, прав С.С. Алексеев, указывая, что «запреты всегда предполагают абсолютные или относительные правоограничения» [1, с. 297].
С психологической точки зрения запреты дают представление о готовности тюремной администрации к правовому воздействию на осужденного.
Следовательно, на изучаемом этапе уголовно-политического периода в истории тюремного заключения пенитенциарная политика государства связывается с необходимостью применения пенитенциарных мер и средств. Под понятием «пенитенциарные меры» подразумеваются не только те меры, которые относятся к преступникам, арестованным и заключенным в тюрьмы, но и всякие меры воздействия общества, вытекающие из приговора уголовного суда по отношению к нарушившим установленные законами нормы этики. «Значение пенитенциарной меры и применение разнообразных средств вызывает такое направление развития психологических сторон, которое то усилием одной из них, то ослаблением другой перерождает всю организацию и развитие деятельности человека».
При исполнении уголовного наказания и реализации тюремного режима при различных исправительных наказаниях и срочности исправительного заключения ясно различаются два вида структурно-функциональных зависимостей и взаимосвязанных действий: исполнение наказания, т. е. практическое осуществление исправительными учреждениями карательных и исправительных мер и средств; отбывание осужденными наказания. Обеспечение тюремного режима как функция организации исполнения наказания возлагается на тюремную администрацию.
Следовательно, закон есть необходимый инструмент для реализации юридических обязанностей. Это требование вытекает из обязанности исполнения приговора суда о применении наказания, которую должен исполнить сам осужденный, со всеми тяготами, лишениями и негативными последствиями. Российская пенитенциарная политика получила мощный инструмент для ее реализации, применяя к осужденным тюремный режим. Особенность исправления арестантов заключается в элементах карательно-воспитательного процесса, где тюремный режим применяется в соответствии с законом и правилами содержания арестантов. В динамической модели правового регулирования запреты с психологической точки зрения дают представление о готовности тюремной администрации к правовому воздействию на осужденного.
Таким образом, процесс установления системных качеств элементов тюремного режима состоит во взаимосвязи однородных юридических средств, с помощью которых государство оказывает необходимое нормативное регулирование. В действительности реализация внутреннего потенциала осужденного, т. е. использование своих прав и выполнение обязанностей, требует наряду с применением юридических средств, предписывающих и ограничивающих образ действия осужденных, все шире использовать средства, стимулирующие социальную активность, диспозитивные формы регулирования, предусматривающие нормативное определение юридических возможностей в пределах, установленных законом.
Список литературы
1. Алексеев С.С. Общая теория права: В 2 т. М.: Юридическая литература, 1981. Т. 1. С. 297.
2. Венгеров А.Б. О применении конституционных норм судебными органами СССР // Советское государство и право. 1969. № 10. С. 42—51.
3. Гернет М.Н. История царской тюрьмы. М., 1962. Т. 4. С. 27, 29.
4. Детков М.Г. Тюрьмы, лагеря и колонии России. М.: Вердикт-1 М, 1999. С. 43.
5. Исаев И.А. Рождение нормативности: консервативная гипотеза // История государства и права. 2014. № 5. С. 3—8.
6. Карпентер Э. Тюрьма, полиция и наказание / пер. с англ. Спб., 1905. С. 26.
7. Керимов Д.А. Проблемы общей теории права и государства. Тюмень, 2005. С. 429.
8. Малинин Ф.Н. Постановления шести международных тюремных конгрессов. Спб., 1904. С. 22.
9. Москалькова Т.Н., Черников В.В. Нормотворчество: науч.-практ. пособие. М.: Проспект, 2011. С. 5.
10. Общая тюремная инструкция. Спб., 1916.
11. Отчет Главного тюремного управления за 1908 год. Спб., 1916. С. 37.
12. Познышев С.В. Очерки тюрьмоведения. М., 1915. С. 161, 275—282.
13. Познышев С.В. Основы пенитенциарной науки. М., 1923. С. 36.
14. Свод учреждений и уставов о содержащихся под стражей // Свод законов Российской империи. Т. XIV. Спб., 1890. С. 186, 187.
15. Сборник циркуляров, изданных по Главному тюремному управлению в 1879—1910 гг.: В 2 ч. Спб.: ГТУ, 1911.
16. Ткачевский Ю.М. Советское исправительное право. М., 1971. C. 70.
17. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных // Свод законов Российской империи. Т. XV. Спб., 1885.
18. Уголовное уложение 1903 года // Российское законодательство X—XX веков. Т. IX. М., 1994. С. 278.
19. Ядринцев Н.М. Русская община в тюрьме и ссылке. Спб., 1872. С. 14.
20. Bumke E. Deutsches Gefängniswesen. Berlin: Verlag von Franz Vahlen, 1928. S. 257.
21. Fietz H. Die neue Strafanstalt des Kantons Zürich in Regensdorf. Zürich: Verlag von Hofer & Co, 1903. S. 6.
Спасибо за ваш голос!
Вы уже проголосовали!