Потерпевший в российском уголовном судопроизводстве со времен Русской Правды до наших дней

УДК 343.122(091)

Страницы в журнале: 103-110

А.И. Зорин,
кандидат юридических наук, доцент, доцент кафедры уголовного процесса Уральского государственного юридического университета, доцент кафедры права и методики его преподавания Уральского государственного педагогического университета, доцент кафедры права Уральского федерального университета им. первого Президента России Б.Н. Ельцина Россия, Екатеринбург alexey_zorin@mail.ru

Рассматриваются исторические аспекты зарождения института потерпевшего (жертвы, жалобщика, ябеды, доносчика) в российской правовой системе и законодательного воплощения статуса потерпевшего как участника уголовного судопроизводства. Формирование правового положения потерпевшего происходило сообразно не только историческим, но и политическим, социальным установкам, а также традициям российской государственности, при этом наделение его как участника производства по уголовному делу значительным арсеналом прав способствовало укреплению состязательных начал и повышению социальной ценности, гуманности российского уголовного судопроизводства.

Ключевые слова: потерпевший, жалобщик, ябеда, преступление, защита прав и законных интересов потерпевшего, Русская Правда, Судебник Ивана Грозного, жертвы преступлений и злоупотребления властью, уголовное судопроизводство, доктринальные и правовые положения о процессуальном статусе потерпевшего, ответственность за заведомо ложный донос, международные нормативные правовые акты, баланс публичных и частных интересов, жертвы преступлений и злоупотребления властью.

Конституция РФ [8] декларирует программную установку нашего государства о том, что права потерпевших от преступлений и злоупотребления властью охраняются законом (ст. 52). Это предписание определяет политику России как правового государства, признающего права и законные интересы жертв преступлений и злоупотребления властью особым объектом своего внимания и защиты.
Логическим продолжением приведенной конституционной нормы может быть по праву признана защита прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступления, составляющая один из важнейших аспектов назначения уголовного судопроизводства, закрепленного в ст. 6 Уголовно-процессуального кодекса РФ [22].
Формирование дефиниции и законодательное удостоверение статуса потерпевшего в российском уголовном судопроизводстве обусловлено историческими, политическими, экономическими и социальными предпосылками [21, с. 28]. При этом само понятие потерпевшего и логико-правовая конструкция его статуса в уголовно-судебном праве прошли длительный путь признания и юридического закрепления сообразно не только традициям, но и терминологии, существовавшей в разные исторические периоды [10, с. 132].

В.К. Случевский, предвидя значительные правовые новации, касающиеся обозначенного участника процесса, писал, что «понятие по-терпевшего не будет тождественным, неизменным, а, наоборот, будет расширяться или ограничиваться» [19, с. 448].
Общеизвестно, что с возникновением государства и права и то и другое постоянно изменялось, совершенствовалось под воздействием различных внутренних и внешних факторов. И современный уголовный процесс, так же как и право в целом, получил свое оформление не сразу. Он складывался параллельно развитию общества и государства [1, с. 30]. Одновременно происходило зарождение и преобразование института обращений к государевым сподвижникам, наместникам, боярам и судьям за защитой, поступавших от лиц, пострадавших от «лихого дела», «разора», «татьбы» или «обиды» (изначально именно так именовались преступные посягательства).

Началом юридического определения статуса потерпевшего следует признать времена Русской Правды (X—XV века), поскольку в этот период сформировалось отношение к преступлению как к «обиде», дающей «жалобщику» или истцу право на защиту властей, и предполагающее справедливое воздаяние. По Русской Правде считалось, что обида причиняет вред конкретному человеку, его личности, имуществу; сообразно этому строилась и система преступлений — против личности и имущественные [10].

Основной формой компенсации потерпевшему причиненного обидой вреда долгое время оставалось материальное возмещение. В частности, полагалось решать дело при подаче прошения или жалобы в случае нанесения побоев: «Если кто будет избит до крови или до синяков, то ему не надо искать свидетеля, если же не будет на нем никаких следов, то пусть приведет свидетеля… Если потерпевший не может отомстить за себя, то пусть возьмет с виновного за обиду три гривны» [17].
Примечательно, что в Русской Правде были установлены некие черты равенства потерпевших перед государевым законом и княжеским судом, в частности закуп (Смерд, находящийся в феодальной зависимости от господина за ссуду. — Примеч. ред.) имел право подать жалобу на своего господина и даже отлучиться с этой целью (ст. 56 Русской Правды).

Правовое положение пострадавшего от обиды во времена Русской Правды отчасти определялось отсутствием в ней разграничения преступлений и иных правонарушений. Все эти деяния объединялись единым термином «оби-да», а также частно-исковым характером процесса. В случае судебного рассмотрения дела (суд чинил князь или наместник) обе стороны именовались истцами, и вторая сторона имела право на обращение в форме встречного иска и из обидчика могла превратиться в жертву.
Наряду с Русской Правдой в XIV—XV веках существовали и иные источники, регламентировавшие правовое положение ябедчика (жа-лоба потерпевшего именовалась ябедой, а по Соборному уложению 1649 года [18] — явкой). Так, Псковская Судная грамота 1462 года предписывала виноватого не жаловати [16,
с. 333].

В XVI веке постепенно начинает формироваться институт ответственности потерпевшего, в частности, за заведомо ложный донос. Судебник Ивана Грозного 1550 года гласил: «А кто виноватой солжет на боярина, или на околничего, или на дворецкого, или на казначеа, или на дъяка, или на подъячего, а обыщетца то в правду, что он солгал, и того жалобника, сверх его вины, казнить торговою казнью, бити кнутьем, да вкинута в тюрьму» (п. 6) [20].
Потерпевший подлежал ответственности и за чрезмерную настойчивость при подаче жа-лобы: если он начинал «докучати государю», полагалось такого жалобщика «вкинути в тюрьму» (п. 7). Соборное уложение развило положения Судебника Ивана Грозного, ужесточив для потерпевшего запрет обращаться с челобитной непосредственно к царю, минуя иные инстанции (ст. 20).

Знаковым установлением Судебника Ивана Грозного является введение запрета на отказ в принятии жалобы об обиде князем или иным чиновником либо сокрытие жалобы от государя и ответственности за подобные действия. Прежде всего это касалось именно судебных тяжб о преступлениях: «А кто к боярину, или дворецкому, или казначею, или к диаку придет жалобник его приказу, и ему жалобников своего приказу не отсылати, а давати ему жалобником приказу всем управа, который будет жалобник бьет челом по делу; а которому будет жалобнику без государева ведома управы учините будет не мочно, ино челомбитье его сказати царю государю» (п. 7).
В XVII веке положение потерпевшего дополняется правом заявлять отвод. Соборное уложение содержало подробное описание оснований отвода: «А который судья истцу будет недруг, а ответчику друг или свой, и о том истец учинет бити челом государю до суда, то ему перед тем судьею искати не мощно» (п. 3).
Черты состязательности, зародившиеся в судебном процессе, послужили основанием для наделения потерпевшего значительными правами, посредством которых ему надлежало отстаивать свою позицию в деле. В Кратком изображении процессов или судебных тяжеб 1715 года государя Петра I [9] челобитчиком признавался тот, кто в суд позывает и от судьи правомерного приговору и вспоможения в правом своем деле требует (п. 1 главы 3), и по сему этому участнику дозволялось противника своего в суд требовать (п. 2 главы 3), и о справедливом просить решении (п. 3 главы 3).

Во второй половине XIX столетия в России была проведена Судебная реформа, преобразовавшая уголовное судопроизводство и на долгое время предопределившая его облик, в том числе и в вопросах, касающихся статуса потерпевшего. В основе законодательных нововведений XIX — начала XX века, в том числе касающихся статуса потерпевшего, лежало изменение отношений между государством и личностью, смещение приоритета в пользу последней, разумеется, и в уголовном судопроизводстве. «Переориентация» государства в отношениях с личностью наглядно продемонстрирована классиком российского права Г.Ф. Шерше-невичем: «̔̔На смену полицейскому государству пришло в XIX столетии “правовое государство̎”… В новейшее время на место правового го-сударства все настойчивее выдвигается ̎куль-турное государство̎… На горизонте обрисовываются, хотя еще неясно, черты социального государства̎» [28, с. 241].

Устав уголовного судопроизводства 1864 го-да (далее —УУС) [26] устанавливал, что жалобы потерпевшего «почитаются достаточным поводом к началу следствия. Ни судебный следователь, ни прокурор не могут отказать в том лицу, потерпевшему от преступления или проступка» (ст. 303).

УУС значительно расширил терминологию, определяющую понятие потерпевшего. В той или иной степени к таковым лицам относились:
— жалобщик (ст. 307);
— частный обвинитель (статьи 5 и 6);
— потерпевшие от преступления (статьи 622, 647 и др.);
— потерпевшие от преступных действий частные лица (ст. 3);
— обиженные (статьи 16 и 20);
— понесшие от преступного действия вред или убытки (ст. 48).

УУС ни в одной из статей не приводил понятие потерпевшего и, как обоснованно указывает Д.В. Шаров, не знал единого правового статуса этого участника [27, с. 141]. В частности, жалобщиком, согласно ст. 303 УУС, признавалось лицо, потерпевшее от преступления или проступка, сделавшее объявление о преступлении, которое именовалось жалобой и почиталось достаточным поводом к началу следствия.
Жалобщик (в современном понимании — заявитель) наделялся значительными правами, которые были необходимы ему для обоснования своих доводов и заявленной позиции по уголовному делу. В противном случае в его процессуальном положении усматривалась бы некая ущербность по сравнению с подозреваемым, на которую периодически указывают современные авторы [4, с. 8].

Наибольшее количество прав было у потерпевшего, признанного частным обвинителем.
Жалобщик, подавший заявление о преступлении, наделялся весомой совокупностью прав: выставлять свидетелей; присутствовать при всех следственных действиях и предлагать с разрешения следователя вопросы обвиняемому и свидетелям; предъявлять в подкрепление своего иска доказательства; требовать на свой счет выдачи всех протоколов и постановлений и др.

Наиболее ущемленным в правах по УУС являлся потерпевший:
— не обладающий статусом частного обвинителя;
— не признанный гражданским истцом;
— не сделавший объявление о преступлении [27, с. 142].

Октябрьские события 1917 года во многом повлекли за собой отказ от опыта предшествовавших правовых реформ. Вместе с тем бессмысленно отрицать, что надлежащее правовое удостоверение и защита прав лиц и организаций, потерпевших от преступлений, является важной задачей государства на любом этапе его исторического развития. По этой причине заявления граждан и различных объединений и организаций о преступлении сохраняют за собой статус одного из важнейших поводов для возбуждения уголовного дела в УПК РСФСР 1922 года (п. 1 ст. 96) [23] и в УПК РСФСР 1923 года (п. 1 ст. 91) [24] и предоставляют заявителям, когда это определяется характером совершенного преступления, возможность получить статус потерпевшего.

В первых советских уголовно-процессуальных кодексах потерпевшие не упоминались и их правовой статус должным образом не регламентировался. Исключением являлось Поло-жение о полковых судах 1919 года [15], согла-сно которому потерпевший имел право заяв-лять отвод кому-либо из состава полкового суда (ст. 59), принимать участие в допросе свидетелей и исследовании доказательств (статьи 76 и 79), выступать в окончательных объяснениях сторон (ст. 96), обжаловать приговор (статьи 131 и 133).

В первые годы советской власти вся система законодательства была в высшей степени политизированной и ориентированной на защиту публичных интересов. Очевидно, по этой причине правовой статус невластных участников судопроизводства регламентировался по остаточному принципу.
По УПК РСФСР 1960 года [25] потерпевшим признавалось лицо, которому преступлением причинен моральный, физический или имущественный вред (ст. 53). В УПК РСФСР 1960 года практически впервые после УУС претворилась главная идея состязательного уголовного процесса о том, что любой субъект права, признанный потерпевшим, в силу принципа состязательности как активный участник процесса «должен обладать уголовно-процессуальными правами на самом раннем этапе расследования для того, чтобы защищать свои права и законные интересы» [2, с. 155].

Гражданину, признанному потерпевшим от преступления, УПК РСФСР 1960 года предоставлял следующие права: представлять доказательства; заявлять ходатайства; знакомиться со всеми материалами уголовного дела по окончании предварительного следствия, участвовать в судебном разбирательстве; заявлять отводы; приносить жалобы на действия лица, производящего дознание, следователя, прокурора и суда, а также приносить жалобы на приговор или определение суда и постановление народного судьи.

Современная доктрина уголовно-процессуального права и законотворчество в данной отрасли характеризуются двумя основными взаимосвязанными тенденциями: ориентированием удостоверения правового статуса потерпевшего в соответствии с основополагающими международными нормативными актами и обоснованием целесообразности признания потерпевшим государства.

В международных нормативных документах применительно к физическому лицу или организации, которым преступлением причинен физический, имущественный или моральный вред, обычно используется термин «жертва». В частности, в Декларации основных принципов правосудия для жертв преступлений и злоупотребления властью 1985 года [6] устанавливается положение о том, что к жертвам следует относиться с состраданием и уважать их достоинство. Они имеют право на доступ к механизмам правосудия и скорейшую компенсацию за нанесенный им ущерб в соответствии с национальным законодательством.
Согласно норме, содержащейся в Преам-буле Рекомендации № R (85) 11 Комитета Ми-нистров Совета Европы от 28.06.1985 «О положении потерпевшего в рамках уголовного права и процесса» [12], основной функцией уголовного правосудия должны быть удовлетворение запросов и охрана интересов потерпевшего.
Конвенция о защите прав человека и основных свобод 1950 года [7] в ст. 13 устанавливает программное требование о том, что каждый, чьи права и свободы, признанные Конвенцией, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве.

В статье УПК РФ, закрепляющей назначение уголовного судопроизводства, защита прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений, устанавливается в качестве первоочередной задачи (п. 1 ч. 1 ст. 6).
Согласно ч. 1 ст. 42 УПК РФ потерпевшим является физическое лицо, которому преступлением причинен физический, имущественный, моральный вред, а также юридическое лицо в случае причинения преступлением вреда его имуществу и деловой репутации.
По уголовным делам о преступлениях, последствием которых явилась смерть лица, права потерпевшего, предусмотренные ст. 42 УПК РФ, переходят к одному из его близких родственников и (или) близких лиц, а при их отсутствии или невозможности их участия в уголовном судопроизводстве — к одному из родственников (ч. 8 ст. 42 УПК РФ).

Разъяснения, касающиеся процессуального порядка признания потерпевшим в уголовном судопроизводстве, даны в постановлении Пле-нума Верховного Суда РФ от 29.06.2010 № 17 «О практике применения судами норм, регламентирующих участие потерпевшего в уголовном судопроизводстве» (далее — Постанов-ление Пленума ВС РФ № 17) [13]. В частности, в данном Постановлении обращается внимание судов на то, что лицо, пострадавшее от преступления, признается потерпевшим независимо от гражданства, возраста, физического или психического состояния и иных данных о его личности, а также независимо от того, установлены ли все лица, причастные к совершению преступления.

Судам следует иметь в виду, что вред потерпевшему может быть причинен как преступлением, так и запрещенным уголовным законом деянием, совершенным лицом в состоянии невменяемости (п. 2 Постановления Пленума ВС РФ № 17).
Потерпевший наделен обширными правами, указанными в частях 1—4 ст. 42 УПК РФ. Эти права обеспечивают ему возможность принимать активное участие в доказывании; знать о движении уголовного дела из одной стадии в другую; знать о характере предъявленного обвиняемому обвинения; пользоваться привилегиями, предоставленными общим и специальным свидетельским иммунитетом; пользоваться помощью переводчика и представителя и др. Примечательно, что законодатель, принимая во внимание положения международных нормативных актов, сделал решительный шаг вперед в регламентации процессуального статуса потерпевшего, прежде всего его прав, предоставив ему возможность получать информацию о прибытии осужденного к лишению свободы к месту отбывания наказания и обо всех его перемещениях (подробно этот вопрос урегулирован в п. 21.1 ч. 2 ст. 42 УПК РФ); получать копии документов, затрагивающих его интересы (детально это право изложено в п. 13 ч. 2 ст. 42 УПК РФ); ходатайствовать о применении мер безопасности в соответствии с ч. 3 ст. 11 УПК РФ и др.

Особой заслугой законодателя по праву может быть названа забота о несовершеннолетнем потерпевшем. Согласно ч. 2.1 ст. 45 УПК РФ по ходатайству законного представителя несовершеннолетнего потерпевшего, не достигшего возраста шестнадцати лет, в отношении которого совершено преступление против половой неприкосновенности, участие адвоката в качестве представителя такого потерпевшего обеспечивается дознавателем, следователем или судом. В этом случае расходы на оплату труда адвоката компенсируются за счет средств федерального бюджета.
Конвенция Совета Европы о защите детей от сексуальной эксплуатации и сексуальных злоупотреблений 2007 года (далее — Лансаротская конвенция) [11] предписывает защитный подход к жертвам, чтобы расследование и уголовное разбирательство не усугубляло нанесенную ребенку травму и чтобы после применения мер уголовного правосудия ему при необходимости оказывалась помощь.

Лансаротская конвенция предусматривает обязанность государств принимать необходимые законодательные или иные меры, обеспечивающие, чтобы опросы жертв могли записываться на видеопленку и чтобы такие записанные на видеопленку опросы могли приниматься в качестве показаний в ходе судебного разбирательства в соответствии с нормами, предусмотренными внутренним правом (ч. 2 ст. 35).
Дополнение ст. 191 УПК РФ частью 5 и ст. 281 УПК РФ частью 6, содержащими положения о видеозаписи или киносъемке при проведении следственных действий и при судебном рассмотрении уголовных дел с участием несовершеннолетних потерпевших, явилось проявлением заботы о необходимости ограждения несовершеннолетних потерпевших (прежде всего) от нежелательных контактов с участниками производства по уголовному делу, способными оказать на них негативное воздействие [3, с. 26—27].

В доктрине уголовно-процессуального права дефиниция потерпевшего, несмотря на значительные законодательные нововведения, представлена значительно шире, чем в уголовно-процессуальном законе, несмотря на то, что мнения ученых разнятся (все зависит от того, считают они необходимым признавать потерпевшим государство или нет).
И.Р. Шикула определяет потерпевшего как физическое лицо, которому преступлением причинен физический, имущественный и моральный вред, юридическое лицо в случае причинения вреда его имуществу или деловой репутации, а также государство в случае причинения вреда его имуществу или при создании угрозы причинения такового [29, с. 9].

Заслуживающим внимания в определении потерпевшего, данном И.Р. Шикулой, на наш взгляд, является усматриваемый компромисс между публичными и частными ценностями, преломляющимися через призму общественных отношений, являющихся объектом преступного посягательства. Разумно предположить, что насколько реально подобным деянием может быть причинен вред конкретному человеку или организации, настолько же реально этот вред может быть причинен и государству в целом.

Встречаются и расширенные формулиров-ки понятия «потерпевший». В частности, И.Ф. Дедюхина считает, что потерпевшим в уголовном судопроизводстве может быть признано лицо (физическое и юридическое), а также государство и общество, право или законный интерес которого нарушаются при совершении преступления [5, с. 9].
Признание права быть признанным потерпевшим в уголовном судопроизводстве не только для гражданина или организации, но и государства, а также общества (пусть изначально на концептуальном уровне) является попыткой остановить «раскачивание маятника» от публичных интересов к более конкретным частным интересам, стремлением уравнять эти интересы, тем более что в действительности они не могут существовать обособленно.

Представляется, что для полноты регулирования процессуального статуса потерпевшего ч. 1 ст. 42 УПК РФ необходимо изложить в следующей редакции:
«Потерпевшим признается физическое лицо, которому преступлением причинен физический, имущественный, моральный вред, юридическое лицо в случае причинения преступлением вреда его имуществу и деловой репутации, а также государство и общество в случае причинения вреда их имуществу и публичным интересам неограниченного круга лиц. Решение о признании лица потерпевшим принимается незамедлительно с момента возбуждения уголовного дела и оформляется постановлением дознавателя, следователя, судьи или определением суда. Если на момент возбуждения уголовного дела отсутствуют сведения о лице, которому преступлением причинен вред, решение о признании потерпевшим принимается незамедлительно после получения данных об этом лице».
Изложение дефинитивной нормы ч. 1 ст. 42 УПК РФ в предложенной редакции придаст завершенный характер регламентации правового положения потерпевшего, отвечающей логике построения уголовно-процессуального закона и потребностям правоприменения.

Список литературы

1. Акперов Р.С. Законодательная регламентация института возбуждения уголовного дела в России по Уставу уголовного судопроизводства 1864 г. // Уголовное судопроизводство. 2009. № 3. С. 30—33.
2. Алиева П.Х. Понятие потерпевшего в уголовном процессе Республики Таджикистан (сравнительно-правовой анализ) // Вестник Таджикского государственного университета права, бизнеса и политики. Серия: Общественные науки. 2015. № 2 (2). С. 154—162.
3. Гришина Е.П. Демонстрация видеозаписи и киносъемки показаний несовершеннолетнего потерпевшего в уголовном судопроизводстве (международные нормы, правовые позиции Европейского Суда по правам человека и российское законодательство) // Мировой судья. 2017. № 9. С. 24—29.
4. Гущин В.З. Новые формы УПК РФ о защите прав человека нуждаются в доработке // Российский следователь. 2003. № 6. С. 8—11.
5. Дедюхина И.Ф. Проблемы установления и реализации уголовной ответственности с учетом признаков потерпевшего: автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 2008. С. 9.
6. Декларация основных принципов правосудия для жертв преступлений и злоупотребления властью: принята резолюцией 40/44 Генеральной Ассамблеи ООН от 29.11.1985. URL: http://www.un.org/ru/documents/decl_conv/declarations/power.shtml
7. Конвенция о защите прав человека и основных свобод: заключена в Риме 04.11.1950 // Собрание законодательства РФ. 2001. № 2. Ст. 163.
8. Конституция Российской Федерации: принята всенародным голосованием 12.12.1993 (ред. от 21.07.2014) // Собрание законодательства РФ. 2014. № 31. Ст. 4398.
9. Краткое изображение процессов или судебных тяжеб 1715 года. URL: http://www.history.ru/content/view/1276/87 (дата обращения: 11.12.2017).
10. Лукомская А.С. Развитие уголовно-процессуального понятия «потерпевший» в законодательстве России в период до принятия Устава Уголовного судопроизводства 1864 года // Вестник Удмуртского университета. Серия: Экономика и право. 2017. Вып. 5. С. 132—139.
11. О защите детей от сексуальной эксплуатации и сексуальных злоупотреблений: конвенция Совета Европы от 25.10.2007 // Собрание законодательства РФ. 2014. № 7. Ст. 632.
12. О положении потерпевшего в рамках уголовного права и процесса: рекомендация № R (85) 11 Комитета Министров Совета Европы от 28.06.1985 // Доступ из СПС «Гарант».
13. О практике применения судами норм, регламентирующих участие потерпевшего в уголовном судопроизводстве: постановление Пленума ВС РФ от 29.06.2010 № 17 (ред. от 16.05.2017) // Российская газета. 2010. 7 июля.
14. Пашкевич Д.А. История государства и права России: учеб. М., 2009.
15. Положение о полковых судах: утв. декретом СНК РСФСР от 10.07.1919 // Собрание распоряжений и узаконений правительства 1919 года. Управление делами Совнаркома СССР. М., 1943. С. 477—479.
16. Псковская судная грамота 1462 г. // Российское законодательство X—XX веков. М., 1984. Т. 1. С. 331–342.
17. Русская Правда в краткой редакции. URL: http://www.hrono.ru/dokum/1000dok/pravda72.php
18. Свод законов Московского государства, регулирующих различные области жизни // Соборное уложение 1649 года. Выверено по изданию: М.Н. Тихомиров, П.П. Епифанов. М.: Изд. Моск. ун-та, 1961.
19. Случевский В. Учебник русского уголовного процесса. Изд. 4-е. Спб.: Тип. М.М. Стасюлевича, 1910. XIV. С. 148.
20. Судебник Царя Иоанна IV Грозного 1550 года (список). URL: http://krotov.info/acts/16/2/pravo_02.htm (дата обращения: 11.12.2017).
21. Татьянина Л.Г., Лукомская А.С. Сравнительно-правовой анализ дефинитивной нормы о потерпевшем в уголовно-процессуальном законодательстве стран Ближнего зарубежья (стран СНГ и Прибалтики) // Юридический вестник Кубанского государственного университета. 2017. № 4. С. 27—35.
22. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации: федер. закон от 18.12.2001 № 174-ФЗ (ред. от 19.02.2018) // Российская газета. 2001. 22 дек.
23. Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР от 26.05.1922 // Собрание узаконений РСФСР. 1922. № 20—21. Ст. 230.
24. Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР от 15.02.1923 // Собрание узаконений РСФСР. 1923. № 7. Ст. 106.
25. Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР от 27.10.1960 // Ведомости Верховного Совета РСФСР. 1960. № 40. Ст. 592.
26. Устав уголовного судопроизводства, высочайше утвержденный 20 ноября 1864 г. // Свод законов Российской империи. Ч. I. Т. XVI.
27. Шаров Д.В. Понятие потерпевшего по Уставу уголовного судопроизводства 1864 года // Вестник Московского университета МВД России. 2015. № 3. С. 141—143.
28. Шершеневич Г.Ф. Общая теория права. М.: Тип. Бр. Башмаковых, 1910. С. 241.
29. Шикула И.Р. Уголовно-правовая характеристика потерпевшего в преступлениях против личности: автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 2008. С. 9.

References

1. Akperov R.S. Zakonodatel’naia reglamentatsiia instituta vozbuzhdeniia ugolovnogo dela v Rossii po Ustavu ugolovnogo sudoproizvodstva 1864 g. // Ugolovnoe sudoproizvodstvo. 2009. № 3. S. 30—33.
2. Alieva P.Kh. Poniatie poterpevshego v ugolovnom protsesse Respubliki Tadzhikistan (sravnitel’no-pravovoi analiz) // Vestnik Tadzhikskogo gosudarstvennogo universiteta prava, biznesa i politiki. Seriia: Obshchestvennye nauki. 2015. № 2 (2). S. 154—162.
3. Grishina E.P. Demonstratsiia videozapisi i kinos»emki pokazanii nesovershennoletnego poterpevshego v ugolovnom sudoproizvodstve (mezhdunarodnye normy, pravovye pozitsii Evropeiskogo Suda po pravam cheloveka i rossiiskoe zakonodatel’stvo) // Mirovoi sud’ia. 2017. № 9. S. 24—29.
4. Gushchin V.Z. Novye formy UPK RF o zashchite prav cheloveka nuzhdaiutsia v dorabotke // Rossiiskii sledovatel’. 2003. № 6. S. 8—11.
5. Dediukhina I.F. Problemy ustanovleniia i realizatsii ugolovnoi otvetstvennosti s uchetom priznakov poterpevshego: avtoref. dis. … kand. iurid. nauk. M., 2008. S. 9.
6. Deklaratsiia osnovnykh printsipov pravosudiia dlia zhertv prestuplenii i zloupotrebleniia vlast’iu: priniata rezoliutsiei 40/44 General’noi Assamblei OON ot 29.11.1985. URL: http://www.un.org/
ru/documents/decl_conv/declarations/power.shtml
7. Konventsiia o zashchite prav cheloveka i osnovnykh svobod: zakliuchena v Rime 04.11.1950 // Sobranie zakonodatel’stva RF. 2001. № 2. St. 163.
8. Konstitutsiia Rossiiskoi Federatsii: priniata vsenarodnym golosovaniem 12.12.1993 (red. ot 21.07.2014) // Sobranie zakonodatel’stva RF. 2014. № 31. St. 4398.
9. Kratkoe izobrazhenie protsessov ili sudebnykh tiazheb 1715 goda. URL: http://www.history.ru/content/view/1276/87 (data obrashcheniia: 11.12.2017).
10. Lukomskaia A.S. Razvitie ugolovno-protsessual’nogo poniatiia «poterpevshii» v zakonodatel’stve Rossii v period do priniatiia Ustava Ugolovnogo sudoproizvodstva 1864 goda // Vestnik Udmurtskogo universiteta. Seriia: Ekonomika i pravo. 2017. Vyp. 5.
S. 132—139.
11. O zashchite detei ot seksual’noi ekspluatatsii i seksual’nykh zloupotreblenii: konventsiia Soveta Evropy ot 25.10.2007 // Sobranie zakonodatel’stva RF. 2014. № 7. St. 632.
12. O polozhenii poterpevshego v ramkakh ugo-
lovnogo prava i protsessa: rekomendatsiia № R (85) 11 Komiteta Ministrov Soveta Evropy ot 28.06.1985 // Dostup iz SPS «Garant».
13. O praktike primeneniia sudami norm, reglamentiruiushchikh uchastie poterpevshego v ugolovnom sudoproizvodstve: postanovlenie Plenuma VS RF ot 29.06.2010 № 17 (red. ot 16.05.2017) // Rossiiskaia gazeta. 2010. 7 iiulia.
14. Pashkevich D.A. Istoriia gosudarstva i prava Rossii: ucheb. M., 2009.
15. Polozhenie o polkovykh sudakh: utv. dekretom SNK RSFSR ot 10.07.1919 // Sobranie rasporiazhenii i uzakonenii pravitel’stva 1919 goda. Upravlenie delami Sovnarkoma SSSR. M., 1943. S. 477—479.
16. Pskovskaia sudnaia gramota 1462 g. // Rossiiskoe zakonodatel’stvo X—XX vekov. M., 1984. T. 1. S. 331–342.
17. Russkaia Pravda v kratkoi redaktsii. URL: http://www.hrono.ru/dokum/1000dok/pravda72.php
18. Svod zakonov Moskovskogo gosudarstva, reguliruiushchikh razlichnye oblasti zhizni // Sobornoe ulozhenie 1649 goda. Vyvereno po izdaniiu:
M.N. Tikhomirov, P.P. Epifanov. M.: Izd. Mosk. un-ta, 1961.
19. Sluchevskii V. Uchebnik russkogo ugolovnogo protsessa. Izd. 4-e. Spb.: Tip. M.M. Stasiulevicha, 1910. XIV. S. 148.
20. Sudebnik Tsaria Ioanna IV Groznogo 1550 goda (spisok). URL: http://krotov.info/acts/16/2/
pravo_02.htm (data obrashcheniia: 11.12.2017).
21. Tat’ianina L.G., Lukomskaia A.S. Sravnitel’no-pravovoi analiz definitivnoi normy o poterpevshem v ugolovno-protsessual’nom zakonodatel’stve stran Blizhnego zarubezh’ia (stran SNG i Pribaltiki) // Iuridicheskii vestnik Kubanskogo gosudarstvennogo universiteta. 2017. № 4. S. 27—35.
22. Ugolovno-protsessual’nyi kodeks Rossiiskoi Fe-
deratsii: feder. zakon ot 18.12.2001 № 174-FZ (red. ot 19.02.2018) // Rossiiskaia gazeta. 2001. 22 dek.
23. Ugolovno-protsessual’nyi kodeks RSFSR ot 26.05.1922 // Sobranie uzakonenii RSFSR. 1922.
№ 20—21. St. 230.
24. Ugolovno-protsessual’nyi kodeks RSFSR ot 15.02.1923 // Sobranie uzakonenii RSFSR. 1923.
№ 7. St. 106.
25. Ugolovno-protsessual’nyi kodeks RSFSR ot 27.10.1960 // Vedomosti Verkhovnogo Soveta RSFSR. 1960. № 40. St. 592.
26. Ustav ugolovnogo sudoproizvodstva, vysochaishe utverzhdennyi 20 noiabria 1864 g. // Svod zakonov Rossiiskoi imperii. Ch. I. T. XVI.
27. Sharov D.V. Poniatie poterpevshego po Ustavu ugolovnogo sudoproizvodstva 1864 goda // Vestnik Moskovskogo universiteta MVD Rossii. 2015. № 3.
S. 141—143.
28. Shershenevich G.F. Obshchaia teoriia prava. M.: Tip. Br. Bashmakovykh, 1910. S. 241.
29. Shikula I.R. Ugolovno-pravovaia kharakteristika poterpevshego v prestupleniiakh protiv lichnosti: avtoref. dis. … kand. iurid. nauk. M., 2008. S. 9.