УДК 341.1/8:340.137
Страницы в журнале: 111-119
В.А. Карташкин,
доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист РФ, главный научный сотрудник Института государства и права РАН Россия, Москва v.kartashkin@mail.ru
Рассматриваются принципы прав человека как отрасли международного права. Некоторые из них являются обязательными только для государств — участников соответствующих конвенций, другие, как, например, принцип недискриминации или принцип запрещения пыток, приобрели характер jus cogens. Подробно анализируется каждый из отраслевых принципов, закрепленных в ключевых международных соглашениях по правам человека.
Ключевые слова: права человека, отрасль, недискриминация, запрещение пыток, права ребенка, насильственные исчезновения.
Принципы и нормы, относящиеся к правам личности, разрабатывались и принимались в международном праве на протяжении длительного периода. Их развитие привело к тому, что в настоящее время права человека стали самостоятельной отраслью современного международного права [2, с. 47—73; 12, с. 66—70; 21, p. 789; 22, p. 35]. Характерной чертой прав человека в качестве отрасли международного права является наличие целого ряда специфических отраслевых принципов, которые закреплены в современном международном праве в результате принятия Всеобщей декларации прав человека 1948 года (далее — Всеобщая декларация) и девяти ключевых соглашений по правам человека.
Следует особо подчеркнуть, что если становление и развитие основных принципов современного международного права было связано главным образом с Уставом ООН, то отраслевые принципы, относящиеся к правам человека, закреплялись в девяти ключевых соглашениях, в соответствии с которыми создавался механизм международного контроля.
В отличие от основных принципов международного права, являющихся обязательными для всех государств мира, отраслевые принципы прав человека обязательны, прежде всего, для участников соответствующих конвенций. В то же время следует отметить, что многие из них, например запрещение пыток или расовой дискриминации, приобрели характер jus cogens, действующий ergo omnes. Они должны соблюдаться всеми государствами как во внешней, так и во внутренней политике.
Устав ООН, провозгласив принцип уважения прав человека в качестве цели Организации, призвал государства соблюдать его без различия расы, пола, языка и религии. Все-общая декларация расширила признаки, по которым запрещалась дискриминация.
Статья 2 Всеобщей декларации гласит: «Каждый человек должен обладать всеми правами и всеми свободами… без какого бы то ни было различия, как то: в отношении расы, цвета кожи, пола, языка, религии, политических и иных убеждений, национального или социального происхождения, имущественного, сословного или иного положения».
В отличие от Устава ООН и Всеобщей декларации, Пакты о правах человека запрещали дискриминацию и по любому «иному обстоятельству» (ст. 2 обоих Пактов).
Недискриминация является сейчас одним из основных принципов защиты прав человека. Данный принцип подразделяется на ряд составляющих. Речь идет в первую очередь о запрещении всех форм расовой дискриминации. Международная конвенция о ликвидации всех форм расовой дискриминации 1965 года определила расовую дискриминацию как «любое различие, исключение, ограничение или предпочтение, основанное на признаках расы, цвета кожи, родового, национального или этнического происхождения, имеющие целью или следствием уничтожение или умаление признания, использования или осуществления на равных началах прав человека и основных свобод в политической, экономической, социальной, культурной или любых других областях общественной жизни» (п. 1 ст. 1).
Приведенное определение основано на принципе равенства всех людей перед законом, имеющих право на его равную защиту. Такое право подробно изложено в статьях 5 и 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 года. Принцип недискриминации означает запрещение всех форм дискриминации, включая дискриминацию в отношении женщин. Учитывая существенное распространение дискриминации в отношении женщин, Генеральная Ассамблея ООН в 1979 году приняла Конвенцию о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин [8]. Понятие дискриминации в отношении женщин, согласно указанной Конвенции, означает «любое различие, исключение или ограничение по признаку пола» (ст. 1). Запретив дискриминацию по признаку пола, данный международный договор провозгласил принцип равноправия мужчин и женщин и обязал государств-участников закрепить этот принцип в своем национальном законодательстве (ст. 2).
Принцип недискриминации не означает запрещение любых ограничений прав. В отличие от Устава ООН и Всеобщей декларации, Пакты о правах человека устанавливают определенные ограничения в отношении пользования некоторыми правами для лиц, которые не являются гражданами страны пребывания. Так, согласно Международному пакту об экономических, социальных и культурных правах 1966 года (далее — Пакт об экономических, социальных и культурных правах) правительства «развивающихся стран могут с надлежащим учетом прав человека и своего народного хозяйства определять, в какой мере они будут гарантировать признаваемые в настоящем Пакте экономические права лицам, не являющимся их гражданами» (п. 3 ст. 2).
Более значительные ограничения прав неграждан предусмотрены в Международном пакте о гражданских и политических правах 1966 года (далее — Пакт о гражданских и политических правах). В силу естественного характера прав человека Пакт о гражданских и политических правах предоставляет каждому основные права и свободы, которые государства обязаны гарантировать независимо от каких-либо обстоятельств (п. 1 ст. 2). Предоставляя каждому человеку основные права и свободы, в том числе во время чрезвычайного положения, Пакт о гражданских и политических правах допускает ограничения в отношении пользования политическими правами. Статья 25 Пакта о гражданских и политических правах прямо предусматривает, что только «каждый гражданин» имеет право принимать участие «в ведении государственных дел», «голосовать и быть избранным», а также «допускаться в своей стране к государственной службе».
Определенные ограничения свободы передвижения предусмотрены в ст. 12 Пакта о гражданских и политических правах. В пункте 1 ст. 12 говорится о «праве на свободное передвижение и свободе выбора места жительства», которые предоставляются только тем лицам, которые «законно находятся на территории какого-либо государства». Такие ограничения могут устанавливаться для различных категорий лиц, включая неграждан. Наконец, в п. 4 ст. 12 Пакта о гражданских и политических правах указывается, что «никто не может быть произвольно лишен права на въезд в собственную страну». Комитет по правам человека дал широкое толкование понятия «своя собственная страна». Он указал, что въезжать в страну могут и некоторые неграждане, проживающие в данном государстве и поддерживающие с ним связь на протяжении длительного времени [17].
Следует проводить четкие различия между ограничением прав и дискриминацией. В международных договорах по правам человека это происходит не всегда, поскольку в них иногда взаимозаменяемо употребляются понятия «различия» и «дискриминация». Такой подход не способствует ясному и четкому толкованию их отдельных положений. Более того, взаимозаменяемое употребление указанных понятий, которые не являются тождественными, создает определенную путаницу. Так, статья 2 Пакта об экономических, социальных и культурных правах гарантирует, что права, провозглашенные в данном Пакте, будут «осуществляться без какой бы то ни было дискриминации» (discrimination), в то время как Пакт о гражданских и политических правах гарантирует права, признаваемые в Пакте, «без какого бы то ни было различия» (distinction) (Курсив наш. — В.К.).
Комитет по правам человека в Замечании общего порядка относительно ст. 26 Пакта о гражданских и политических правах, в которой изложен принцип недискриминации, особо подчеркнул, что равное пользование правами и свободами «вовсе не означает одинакового обращения в любом случае» [19, par. 8] и что «не всякое различие в обращении представляет собой дискриминацию при условии, что критерии такого различия являются разумными и объективными» [18, par. 13].
В Общей рекомендации ХХХ о дискриминации неграждан, принятой Комитетом по ликвидации расовой дискриминации в 2004 году, отмечается, что «различия в обращении должны применяться только с законной целью и быть соразмерны с нею» [16]. Равенство не означает одинаковое обращение. Ограничения прав не всегда ведут к дискриминации; не является противозаконным с точки зрения современного международного права и предоставление преимуществ определенным категориям лиц. Принятие особых мер в целях, например, обеспечения надлежащего развития определенных расовых и этнических групп или создания для женщин преимущественных условий, направленных на установление фактического равенства с мужчинами, не может рассматриваться как дискриминация.
В литературе международно-правового характера такой комплекс мер, направленный на исправление положения определенной группы людей и достижение ими равенства с остальной частью населения, рассматривается как позитивные действия, не имеющие дискриминационного характера. Используемый в этих целях некоторыми учеными термин «позитивная дискриминация» лишен логики и здравого смысла и не находит обоснования в существующих международных документах.
Поэтому совершенно справедливо Подкомиссия по поощрению и защите прав человека назначила специального докладчика и поручила ему подготовить исследование «Концепция и практика позитивных действий» (резолюция 1998/5) [6]. В этом докладе подчеркивается, что такие действия носят специальный характер и направлены на улучшение положения определенных слоев общества и достижение ими равенства с остальной частью населения. Одной из форм позитивных действий является предоставление особых прав, направленных на то, чтобы, к примеру, меньшинства могли сохранить свои особенности и традиции, причем такие права важны как для обеспечения равного обращения, так и для недискриминации. Процесс обретения меньшинствами особого статуса, который следует рассматривать как естественный, может начаться лишь тогда, когда меньшинства будут иметь возможность пользоваться родным языком, управлять своими школами, принимать участие в политической и экономической жизни государства.
Концепция позитивных действий или специальных мер обсуждалась еще в ходе разработки Пакта об экономических, социальных и культурных правах. Индия предлагала включить в текст ст. 2 данного Пакта положение о принятии специальных мер в социальной области и в сфере образования в интересах остальных слоев общества [14, par. 17], однако по формальным основаниям это предложение (несмотря на поддержку ряда делегаций) было снято с рассмотрения [15, par. 12, 29].
Впоследствии концепция позитивных действий (или принятия специальных мер) получила признание и закрепление в целом ряде международных документов. В данной связи можно сослаться на Замечание общего порядка № 18 «Недискриминация» Комитета по правам человека. В этом Замечании подчеркивается, что «принцип равенства иногда требует, чтобы государства-участники предпринимали активные практические меры в целях сглаживания или устранения условий, которые влекут за собой или же поощряют осуществление дискриминации. Такие меры могут предполагать предоставление на какое-то время данной части населения некоего преференциального режима в конкретных областях по сравнению с остальной частью населения. Когда такие меры являются необходимыми для исправления фактической дискриминации, различие является законным» [18, p. 217—219].
Вместе с тем следует отметить, что как в Пакте о гражданских и политических правах, так и в Пакте об экономических, социальных и культурных правах нет никаких ссылок на правомерность каких-либо позитивных действий [13, p. 156—229].
В данном отношении четкие положения содержатся в Международной конвенции о ликвидации всех форм расовой дискриминации 1965 года. В первой же статье этой Конвенции подчеркивается правомерность позитивных действий: «Принятие особых мер с исключительной целью обеспечения надлежащего прогресса некоторых расовых или этнических групп или отдельных лиц, нуждающихся в защите, которая может оказаться необходимой для того, чтобы обеспечить таким группам или лицам равное использование и осуществление прав человека и основных свобод, не рассматривается как расовая дискриминация при условии, однако, что такие меры не имеют своим последствием сохранение особых прав для различных групп и что они не будут оставлены в силе по достижении тех целей, ради которых они были введены» (п. 4 ст. 1).
Принцип недискриминации, возникший как отраслевой принцип прав человека, распространяется в настоящее время на все отрасли международного права и должен соблюдаться всеми государствами мира. Данный принцип упоминается как обязательный и основополагающий в ряде международных договоров. Недискриминация предусмотрена, например, Конвенцией против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказаний 1984 года (далее — Конвенция против пыток), согласно положениям которой запрещаются конкретные действия в виде пыток, когда они совершаются по «любой причине, основанной на дискриминации любого характера»(п. 1 ст. 1).
Принцип запрещения пыток, как и принцип недискриминации, является основополагающим и всеобщим в системе международной защиты прав человека. Конвенция против пыток закрепила абсолютный и не допускающий никаких отступлений принцип запрещения пыток. В основе принципа — три отдельные взаимозависимые и основополагающие нормы, содержащиеся в ст. 2 Конвенции против пыток. Первая — это обязанность каждого государства предпринять эффективные законодательные, административные, судебные или иные меры для предупреждения пыток (п. 1 ст. 2); вторая — это норма, предусматривающая абсолютный характер запрета пыток. Она не допускает применение пыток ни при каких обстоятельствах (п. 2 ст. 2). Третья — это норма, не допускающая никаких оправданий для применения пыток, включая приказы вышестоящих начальников или государственной власти (п. 3 ст. 2).
Принцип, запрещающий применение пыток, возник как отраслевой принцип прав человека. Однако, как и принцип недискриминации, он распространяется на все отрасли международного права и является обязательным для всех государств мира. Более того, широкомасштабные и систематические пытки рассматриваются современным международным правом как преступления против человечности (ст. 7 Статута Международного суда ООН).
К основополагающим принципам рассматриваемой отрасли права следует отнести и принцип уважения и защиты прав ребенка. Названный принцип стал формироваться после принятия Устава ООН, Всеобщей декларации и Пактов о правах человека. Пакт об экономических, социальных и культурных правах предусматривает, что «особые меры охраны и помощи должны применяться в отношении всех детей и подростков, без какой бы то ни было дискриминации по признаку семейного происхождения или иному признаку» (п. 3 ст. 10). Эта же статья запрещает экономическую и социальную эксплуатацию детей, причиняющий вред здоровью труд, а также платный детский труд. Ряд прав ребенка был закреплен в международных договорах, регламентирующих права женщин и беженцев, конвенциях Международной организации труда и других документах.
Развернутым международным документом, закрепившим принцип уважения и защиты прав ребенка, является Конвенция о правах ребенка 1989 года (далее — Конвенция о правах ребенка). В ней содержится ряд норм, которые составляют основу этого принципа. К ним относятся нормы:
— наилучшего обеспечения прав и интересов ребенка, предусматривающие, что во всех случаях, когда действия государственных органов или частных лиц затрагивают права и интересы детей, первоочередное значение имеет защита ребенка (статьи 3, 9, 18 и др.);
▪— предоставляющие ребенку право свободно выражать свои взгляды по всем вопросам, затрагивающим его интересы (статьи 12, 13 и др.)
▪— обеспечивающие права ребенка на здоровое развитие, обязывающие государства гарантировать его полноценное физическое и духовное развитие (статьи 3, 6 и др.).
Составной частью принципа уважения и защиты прав ребенка является запрещение дискриминации. В Конвенции о правах ребенка специально подчеркивается, что государства-участники обязаны уважать и обеспечивать все перечисленные в ней права ребенка «без какой-либо дискриминации» (п. 1 ст. 2). Все эти права составляют основу рассматриваемого принципа.
Одним из принципов отрасли прав человека, который состоит из многочисленных норм, является принцип защиты прав всех трудящихся-мигрантов и членов их семей. Этот принцип был закреплен в Международной конвенции о защите прав всех трудящихся-мигрантов и членов их семей 1990 года (далее — Конвенция о защите прав трудящихся-мигрантов) [9]. Принцип защиты прав всех трудящихся-мигрантов и членов их семей устанавливает минимальные стандарты, которые обязаны применять государства по отношению к трудящимся-мигрантам и членам их семей вне зависимости от их статуса мигрантов. Эти права закрепляются в Конвенции о защите прав трудящихся-мигрантов, при этом объем прав и их перечень подразделяются в зависимости от того, имеют ли трудящиеся-мигранты и члены их семей документы или постоянный статус. Более того, Конвенция о защите прав трудящихся-мигрантов определяет права, которые действуют только в отношении некоторых категорий трудящихся-мигрантов и членов их семей, включая приграничных трудящихся; сезонных трудящихся; трудящихся, работа которых связана с переездами; мигрантов, работающих на конкретных проектах; трудящихся, работающих по найму (статьи 57—63).
Аналогично многим другим международным соглашениям Конвенция о защите прав трудящихся-мигрантов содержит принцип недискриминации, обязывающий государств-участников «уважать и обеспечивать права всех трудящихся-мигрантов и членов их семей… без какого бы то ни было различия» (ст. 7). Своеобразие рассматриваемого принципа состоит в том, что он обязывает государства предоставлять трудящимся-мигрантам и членам их семей объем прав и их перечень в зависимости от наличия определенных документов, статуса и категории, к которой принадлежит мигрант.
Каждый из отраслевых принципов прав человека обладает своими особенностями, характерными чертами, объемом и перечнем защищаемых прав, обязанностями, возлагаемыми на государства, а в определенных случаях и на физических лиц.
Защита каждой группы населения требует особой конкретики и учета ее положения. Особенно это относится к таким уязвимым группам населения, какими являются инвалиды. Не случайно предпринятые во второй половине ХХ века попытки ряда государств (Италия, Швеция и др.) разработать и принять в рамках ООН проект Конвенции о правах инвалидов длительное время не могли увенчаться успехом. Формально довод против принятия такого проекта состоял в том, что инвалиды и так пользуются всеми правами наряду с другими членами общества. В действительности позиция многих стран определялась нежеланием нести серьезные финансовые расходы, к которым привело бы принятие Конвенции о правах инвалидов.
Только 13 декабря 2006 г. Генеральная Ассамблея ООН резолюцией 62/106 приняла Конвенцию о правах инвалидов. Цель ее состоит в обеспечении равенства возможностей инвалидов и полном и эффективном вовлечении их в жизнь общества. Государства-участники взяли на себя обязательство «обеспечивать и поощрять полную реализацию всех прав человека и основных свобод всеми инвалидами, без какой бы то ни было дискриминации по признаку инвалидности» (п. 1 ст. 4). В этих целях в Конвенции о правах инвалидов подробно перечисляются не только законодательные, но и иные меры, включая проведение исследовательской и конструкторской работы. Государства обязались максимально задействовать для достижения перечисленных мер имеющиеся у них ресурсы (п. 2 ст. 4).
Конвенция о правах инвалидов рассматривает обеспечение прав инвалидов не с точки зрения какой-то благотворительности, а как обязательство государств поощрять и защищать права всех инвалидов, обеспечить им возможность полного осуществления основных прав и свобод. Конвенция закрепляет общие принципы недискриминации и равенства инвалидов и особо отмечает, что для ускорения этого процесса должны приниматься необходимые позитивные меры, перечисленные в этом международном договоре (статьи 4, 9 и др.).
С принятием Конвенции о правах инвалидов в международном праве стал действовать принцип международной защиты и обеспечения прав инвалидов.
Одним из самых тяжких нарушений прав человека, получившим широкое распространение во второй половине ХХ века и в начале текущего столетия, является насильственное исчезновение. Это явление в настоящее время превратилось в глобальную проблему, не ограничивающуюся каким-либо регионом мира. Насильственные исчезновения первоначально ассоциировались только с режимом военной диктатуры. В ХХI веке они стали совершаться в различных ситуациях, в том числе в сложных условиях внутренних конфликтов, особенно в качестве средства подавления различными антидемократическими режимами своих политических оппонентов.
Генеральная Ассамблея ООН неоднократно выражала серьезную озабоченность увеличением в разных регионах мира числа насильственных или недобровольных исчезновений, включая арест, задержание, похищение, жестокое обращение, запугивание, которым подвергаются свидетели исчезновений или родственники исчезнувших лиц [11].
Данное явление распространилось в конце 1960-х — начале 1970–х годов во многих странах Латинской Америки, где в результате военных переворотов пришедшие к власти диктаторы проводили государственную политику систематических репрессий против неугодных лиц [3, с. 11—21]. Насильственные исчезновения являются сложным и совокупным нарушением основных прав и свобод человека. Такие исчезновения происходят как в мирное время, так и в период вооруженных конфликтов, представляя собой прямое посягательство на жизнь, свободу и достоинство человеческой личности. Они нарушают и многие другие права. Акты насильственного исчезновения преследуют цель лишить жертву защиты со стороны закона и поэтому нарушают право на признание правосубъектности личности. Любое содержание лица под стражей без связи с внешним миром (безотносительно к пыткам и плохому обращению) само по себе есть бесчеловечное и унижающее достоинство обращение.
Насильственные задержания являются на-рушением практически всего комплекса не только гражданских и политических, но и социально-экономических и культурных прав. При этом речь идет как о нарушении международного права прав человека, так и о нарушении международного гуманитарного права. Хотя в международном гуманитарном праве (Женевские конвенции о защите жертв войны 1949 года, Дополнительные протоколы к ним и др.) понятие «насильственные исчезновения» не упоминается, многие принципы и нормы этого права направлены на предотвращение насильственных исчезновений в ходе вооруженных конфликтов как международного, так и немеждународного характера.
Одним из важнейших принципов международного гуманитарного права, применяемого ко всем лицам, не принимающим непосредственного участия в боевых действиях, является гуманное обращение. Данный принцип запрещает применять акты насилия против жизни и здоровья этих лиц, требует уважать их личность, честь, семейные права, религиозные убеждения и обряды. Запрещаются посягательства на жизнь и физическую неприкосновенность указанных лиц, в частности убийство, увечье, жестокое обращение, пытки, истязание, взятие заложников, посягательство на человеческое достоинство [1; 5].
В 1978 году Генеральная Ассамблея ООН, «будучи глубоко обеспокоена сообщениями из различных частей мира, касающимися насильственного или недобровольного исчезновения лиц», решила сформулировать «надлежащие рекомендации» [7]. Эти рекомендации разрабатывались различными органами ООН, и лишь в 2006 году Генеральная Ассамблея ООН приняла Конвенцию для защиты всех лиц от насильственного исчезновения (далее — Конвенция о насильственных исчезновениях) [10]. В указанной Конвенции «насильственное исчезновение» определяется как «арест, задержание или лишение свободы в любой форме представителями государства или же лицами или группами лиц, действующими с разрешения, при поддержке или с согласия государства, при последующем отказе признать факт лишения свободы или сокрытия данных о судьбе или местонахождении исчезнувшего лица, вследствие чего это лицо оставлено без защиты закона» (ст. 2).
Данное определение содержит следующие элементы, составляющие сущность понятия «насильственное исчезновение»:
▪— лишение свободы против воли затрагиваемого лица;
— вовлечение исключительно представителей государств или лиц, действующих с их разрешения или согласия;
▪— отказ признать факт лишения свободы и сообщить о судьбе или местонахождении затрагиваемого лица.
Следует отметить, что содержащееся в Конвенции о насильственных исчезновениях определение понятия «насильственные исчезновения» отличается от дефиниции, принятой Международным уголовным судом (далее — МУС). Конвенция о насильственных исчезновениях возлагает ответственность за насильственные исчезновения на государство и на любых лиц или группу лиц. МУС, в свою очередь, возлагает ответственность за такое преступление только на «государства или политические организации». Такое различие в определениях вполне оправдано. Дело в том, что Римский статут МУС является документом иного характера, чем Конвенция о насильственных исчезновениях. Цель Римского статута — наделить МУС полномочиями для преследования и наказания строго определенного круга лиц, совершивших преступление против человечности. В отличие от этого цель Конвенции о насильственных исчезновениях в том, чтобы обеспечить для всех лиц как можно большую защиту от насильственных исчезновений, независимо от того, кто совершает такие тяжкие преступления. Конвенция о насильственных исчезновениях подтверждает, что:
— «широко распространенная или систематическая практика насильственных исчезновений является преступлением против человечности» (ст. 5);
— государства-участники обязаны принимать меры для расследования фактов насильственных исчезновений и для предания суду ответственных за это лиц (ст. 3);
▪— государства-участники должны квалифицировать насильственные исчезновения как преступления по своему уголовному законодательству (ст. 4);─ за такие преступления должны быть предусмотрены «соответствующие меры наказания с учетом их чрезвычайной серьезности» (ст. 7).
Более того, нужно особо подчеркнуть, что к уголовной ответственности привлекаются не только непосредственные исполнители и пособники актов насильственного исчезновения, но и их начальники, которые знали об этом и не приняли «необходимых разумных мер» для предупреждения или пресечения таких преступлений (ст. 6 Конвенции о насильственных исчезновениях).
Конвенция о насильственных исчезновениях не предусматривает конкретных сроков давности за совершение актов насильственного исчезновения, а лишь устанавливает, что срок давности должен быть «продолжительным и соразмерным» чрезвычайной серьезности этого преступления (ст. 8). При разработке Конвенции о насильственных исчезновениях широкие дискуссии развернулись по такому вопросу, как возмещение ущерба. При этом предлагалось учитывать разнообразие юридических систем и процедуры возмещения не только юридического, но и политического характера [20]. Заключительные статьи первой части Конвенции о насильственных исчезновениях предусматривают, что право на возмещение ущерба «охватывает возмещение материального и морального вреда, а также в соответствующих случаях такие другие формы возмещения, как: а) реституция; б) реабилитация; в) сатисфакция, включая восстановление чести и доброго имени; г) гарантия неповторения» (ст. 24).
Одним из спорных и интересных вопросов, часто возникающим в практике межгосударственных отношений, является вопрос о выдаче лиц, совершивших международные преступления. Согласно ст. 9 Конвенции о насильственных исчезновениях каждое государство-участник осуществляет юрисдикцию в отношении преступления насильственного исчезновения в следующих случаях:
▪— когда преступление совершено на любой территории, находящейся под его юрисдикцией, или на борту морского или воздушного судна, зарегистрированного в данном государстве;
▪— когда предполагаемый преступник является гражданином данного государства;
— когда насильственно исчезнувшее лицо является гражданином данного государства.
Государство-участник может осуществлять свою юрисдикцию в отношении данной категории преступления и в том случае, когда предполагаемый преступник находится на его территории и оно не выдает его в соответствии со своими международными обязательствами другому государству или МУС.
Государства — участники Конвенции о насильственных исчезновениях обязуются включать преступления насильственного исчезновения в число преступлений, влекущих выдачу, в любой договор о выдаче, заключаемый между ними. При этом такие преступления не рассматриваются ими в качестве политических. Если между государствами — участниками Конвенции о насильственных исчезновениях не заключен договор о выдаче, они могут передавать друг другу подозреваемых в совершении преступления лиц на основании положения Конвенции. Каждое государство-участник может отказать в просьбе о выдаче, если оно имеет серьезные основания предполагать, что такая просьба была представлена в целях преследования или наказания лица, подозреваемого в совершении преступления насильственного исчезновения, по причине его пола, расы, вероисповедания, национальной принадлежности, этнического происхождения, политических взглядов или принадлежности к определенной группе (п. 7 ст. 132 Конвенции о насильственных исчезновениях). Фактически Конвенция о насильственных исчезновениях закрепила в международном праве наряду с другими принцип выдачи лиц, подозреваемых в совершении рассматриваемого преступления.
Многие отраслевые принципы, относящиеся к правам человека, действуют как в мирное время, так и в период вооруженных конфликтов, запрещая государствам совершать определенные действия. Более того, нарушение ряда из них, таких как принцип запрещения пыток или принцип запрещения насильственных исчезновений, могут квалифицироваться как международные преступления и влечь уголовную ответственность виновных физических лиц.
Отраслевые принципы действуют во всех отраслях международного права, являясь специфическими для каждой из них. Одни принципы приобретают всеобщий характер и возлагают определенные обязанности на все государства мирового сообщества, другие являются обязательными только для государств — участников соответствующих международных соглашений.
Нельзя согласиться с высказываемым в научной среде мнением, что для тех государств, которые не ратифицировали тот или иной договор, его положения являются обычными нормами международного права [4, с. 81—82; 12, с. 98—130]. Венская конвенция о праве международных договоров 1969 года (далее — Венская конвенция) ясно и четко формулирует положение о том, что «договор не создает обязательств или права для третьего государства без его на то согласия» (ст. 34)1.
Норма, содержащаяся в договоре, как подчеркивается в ст. 38 Венской конвенции, может «стать обязательной для третьего государства в качестве обычной нормы международного права, признаваемой как таковая» (Курсив наш. — В.К.). Иными словами, обычная норма международного права становится обязательной для третьего государства только в том случае, если это государство признает или признает в будущем существование такого обычая.
Обычай во всех случаях является для государства обязательным, только если данное государство официально признало его. Никакая норма не может возлагать на государство какие-либо обязательства без его ясно выраженного согласия. Обычай может стать всеобщим, если он признается всеми государствами мирового сообщества.
Трудности признания обычая таковым и его недостаточно четкие формулировки свидетельствуют о том, что обычай постепенно теряет свое значение в практике межгосударственного общения, а современное международное право становится главным образом договорным. Именно принципы и нормы, закрепленные в международных соглашениях, составляют основу и сущность международного права XXI века, в развитии и совершенствовании которого значительная роль принадлежит отраслевым принципам, получившим широкое распространение после принятия Устава ООН.
Список литературы
1. Давид Э. Принципы права вооруженных конфликтов. М., 2000.
2. Карташкин В.А. Права человека: международная защита в условиях глобализации. М.: Норма, 2011. C. 47—73.
3. Карташкин В.А., Саакян С.Г. Международная конвенция для защиты всех лиц от насильственных исчезновений и развитие сотрудничества государств по правам человека // Юрист-Международник. 2007. № 1. С. 11—21.
4. Мовчан А.П. Кодификация и прогрессивное развитие международного права. М., 1972. С. 81—82.
5. Права человека и вооруженные конфликты: учеб. для вузов / отв. ред. В.А. Карташкин. М., 2001.
6. Предупреждение дискриминации. Концепция и практика позитивных действий: доклад специального докладчика М. Боссайта. Doc. E/CN4/Sub. 2/2002/21, 17 June 2002.
7. Резолюция Генеральной Ассамблеи ООН 33/173 от 20.12.1978. URL: http://www.un.org/ru/ga/33/docs/33res.shtml (дата обращения: 25.03.2018).
8. Резолюция Генеральной Ассамблеи ООН 34/180 от 18.12.1979. URL: http://www.un.org/ru/ga/34/docs/34res.shtml
Спасибо за ваш голос!
Вы уже проголосовали!