Особенности применения меры пресечения в виде домашнего ареста в Российской Федерации

УДК 343.263.2

Страницы в журнале: 123-131

И.В. Головинская,
доктор юридических наук, профессор кафедры публично-правовых дисциплин факультета права и управления Владимирского юридического института ФСИН России,
профессор кафедры уголовно-правовых дисциплин Юридического института Владимирского государственного университета им. А.Г. и Н.Г. Столетовых Россия, Владимир irgolovinskaya@yandex.ru

С.В. Гущин,
аспирант Юридического института Владимирского государственного университета им. А.Г. и Н.Г. Столетовых Россия, Владимир irgolovinskaya@yandex.ru

Рассматриваются проблемные аспекты порядка и особенностей применения домашнего ареста и нового вида меры пресечения — «запрета определенных действий». Отмечается, что введение новой меры пресечения соответствует целям развития гуманистических основ уголовного судопроизводства. Излагаются предложения по оптимизации названных мер пресечения.

Ключевые слова: мера пресечения, домашний арест, заключение под стражу, запрет определенных действий, залог, подозреваемый, обвиняемый, суд.

Принуждение является неотъемлемой составляющей уголовно-процессуальных отношений. С целью беспрепятственного расследования и разрешения уголовных дел в судах, охраны прав и свобод граждан, а также во избежание того, что подозреваемый, обвиняемый скроется от дознания, предварительного следствия или суда, продолжит заниматься преступной деятельностью, будет угрожать свидетелю, иным участникам уголовного судопроизводства, уничтожит доказательства либо иным путем станет препятствовать производству по уголовному делу, в уголовно-процессуальное законодательство введена система мер принуждения и мер пресечения [3,
с. 90—96].

Домашний арест в системе мер пресечения Уголовно-процессуального кодекса РФ является альтернативной мерой принудительного воздействия по отношению к заключению под стражу. Вместе с тем количество случаев избрания меры пресечения в виде заключения под стражу традиционно высоко, хотя сейчас наблюдается тенденция к постепенному его снижению. Так, в 2015 году судами общей юрисдикции было рассмотрено 154 066 ходатайств об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу, в в 2016 году — 136 580, а в 2017 году — 126 383 ходатайства, при этом в 2015 году было удовлетворено 140 309 ходатайств, в 2016 году — 123 296, в 2017 году — 113 318 ходатайств. При этом о продлении срока содержания лиц под стражей в 2015 году было рассмотрено 230 599 ходатайств, в 2016 году — 230 276, в 2017 году — 215 145 ходатайств, из них было удовлетворено в 2015 году — 226 729, в 2016 году — 225 311 и в 2017 году — 210 117 ходатайств1. Очевидно, что снижение количества заявленных, рассмотренных и удовлетворенных ходатайств о применении меры пресечения в виде заключения под стражу обусловлено более активным применением альтернативных мер пресечения — домашнего ареста и залога. Так, судами общей юрисдикции в 2015 году было рассмотрено 5 423 ходатайства о применении домашнего ареста, из них удовлетворено 4 740 ходатайств, в 2016 году — 6 907 ходатайств, из которых удовлетворено 6 101, и в 2017 году —
7 350 ходатайств, из которых удовлетворено 6 453 ходатайства. Замена иных мер пресечения домашним арестом также имеет тенденцию к росту: в 2015 году было 4 566 замен, в 2016 году — 5 832 и в 2017 году — 6 677 замен.

Согласно статистическим данным среди обвиняемых, к которым применяется домашний арест, насчитывается большое количество несовершеннолетних. Данную меру пресечения избирают и для общественных деятелей и политиков, обвиняемых в совершении преступных деяний, посягающих на основы конституционного строя. Широко применяется домашний арест в отношении лиц, обвиняемых в финансовых растратах, мошеннической деятельности, грабежах и кражах. Президент РФ в Послании Федеральному Собранию 2015 года призвал в ходе следствия по экономическим составам преступлений использовать помещение лиц под стражу как крайнюю меру и активнее применять залог, подписку о невыезде, домашний арест [10].
Надо заметить, что доля такой меры пресечения, как залог, в общем числе избираемых мер пресечения невысока: в 2015 году суды рассматривали ходатайства об избрании залога в качестве меры пресечения 221 раз, в 2016 году — 194 и в 2017 году — 169 раз, при этом избирали данную меру пресечения в 2015 году 190 раз, в 2016 году — 164 и в 2017 году — 130 раз. Другие меры пресечения заменялись залогом в 2015 году 338 раз, в 2016 году —
1 328 и в 2017 году — 343 раза. Причины недостаточно активного применения залога различны, но одна из них, по мнению правоприменителей, — ненадежность обеспечения явки лица в орган расследования или суд и обеспечения невоспрепятствования производству по уголовному делу.
В свою очередь на увеличение случаев применения домашнего ареста повлияло принятие Федерального закона от 07.12.2011 № 420-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации» [7] и по-становления Правительства РФ от 18.02.2013 № 134 (далее — Постановление № 134) [8]. Приказами Министерства юстиции РФ № 26, Министерства внутренних дел РФ № 67, Следственного комитета РФ № 13, Федеральной службы безопасности № 105 от 11.02.2016 установлен Порядок осуществления контроля за нахождением подозреваемого или обвиняемого в месте исполнения меры пресечения в виде домашнего ареста и за соблюдением им наложенных судом запретов и (или) ограничений (далее — Порядок осуществления контроля) [11].

Данные акты значительно усовершенствовали порядок применения меры пресечения в виде домашнего ареста, что способствовало как единообразному пониманию, так и активизации применения этой меры пресечения.
Конституция РФ гарантирует основополагающее право на свободу человека. Ограничения свободы допускаются только в той мере, в какой они необходимы в определенных законом целях и установленном порядке. В этой связи домашний арест применяется исключительно по судебному решению. Заметим, что ст. 22 Конституции РФ [4] не оперирует термином «домашний» применительно к аресту, а лишь указывает на необходимость получения судебного решения в случае применения ареста, заключения под стражу и содержания лица под стражей. Отсутствие прямого указания в Конституции РФ о необходимости получения судебного решения при избрании меры пресечения в виде домашнего ареста стало причиной дискуссий о неконституционности уголовно-процессуального порядка избрания домашнего ареста. Так, В.М. Быков, отмечая данный факт и наряду с этим тенденцию к чрезмерному расширению сферы судейских полномочий в досудебной части производства по уголовным делам, предлагает узаконить полномочия следователя на избрание меры пресечения в виде домашнего ареста не по судебному решению, а с санкции (согласия) прокурора [1, с. 14—20].

Действительно, текст Основного закона оперирует термином «арест» без какого-либо уточнения и без указания на то, что перечисленные в ст. 22 меры относятся к уголовно-процессуальным мерам принуждения, при том что сам термин «арест» может нести различную смысловую и, следовательно, правовую нагрузку: задержание, домашний арест, административный арест, вид наказания. Полагаем, что исключительная прерогатива суда на санкционирование этой меры пресечения вытекает из сути ареста, предполагающего в любом случае ограничение лица в праве свободного передвижения или полную его изоляцию от общества. Уголовно-процессуальное законодательство более динамично в своем развитии и наполнении новыми терминами, чем Конституция РФ. Более того, с положениями Конституции РФ соотносятся все нормативные правовые акты. Тем не менее думается, что ст. 22 Конституции РФ ориентирована на избрание мер пресечения, следовательно, речь в ней должна идти о домашнем аресте, а не об аресте, что требует соответствующего уточнения.

Избирается домашний арест в отношении подозреваемого (обвиняемого) при невозможности избрания более мягкой меры пресечения.
Одним из дискуссионных вопросов, связанных с применением домашнего ареста, является определение категории лиц, к которым преимущественно данная мера пресечения должна применяться. Закон не предусматривает никаких критериев определения категории лиц, в отношении которых применяется данная мера пресечения, что, на наш взгляд, вполне оправданно. В юридической литературе высказывается мнение об отнесении к данной категории лиц инвалидов, несовершеннолетних, беременных женщин, мужчин и женщин, имеющих несовершеннолетних детей, престарелых родителей, находящихся на иждивении у своих детей. Разделяя это мнение, стоит отметить, что категория лиц должна соотноситься не только с социальным статусом гражданина, но и со степенью тяжести совершенного преступления, в котором подозревается или обвиняется лицо. Представляется, что уместно избирать домашний арест как меру пресечения в том случае, когда преступление повлекло за собой только имущественный вред. Дополнительными основаниями для применения домашнего ареста, на наш взгляд, могут являться возмещение причиненного ущерба, отсутствие судимости и полное раскаяние за совершенное преступление. Однако, избирая домашний арест преимущественно в отношении указанных лиц, суд тем не менее должен учитывать общие и специальные основания, уголовно-правовую категорию совершенного преступления, обстоятельства, относящиеся к личности обвиняемого, конкретные условия, имеющие отношение к исполнению домашнего ареста, а также принцип справедливости и соразмерности применяемой меры пресечения.

Решение вопроса об избрании меры пресечения в виде домашнего ареста осуществляется судом по правилам ст. 108 УПК РФ.
Итогом рассмотрения ходатайства об избрании меры пресечения в виде домашнего ареста является постановление судьи об избрании в отношении подозреваемого (обвиняемого) меры пресечения в виде домашнего ареста или об отказе в удовлетворении ходатайства. Однако относительно второго из возможных видов решений по поводу ходатайства ч. 5 ст. 107 УПК РФ предусматривает наряду с учетом требований статей 97 и 99 УПК РФ собственную инициативу суда на избрание в отношении подозреваемого (обвиняемого) меры пресечения в виде залога.
Безусловно, есть немало оснований согласиться с тем, что суд может и должен обладать правом избрания менее строгих мер пресечения, чем те, которые указаны в поступившем ходатайстве. Однако в таком случае в ст. 107 УПК РФ должно содержаться указание на то, что у подозреваемого (обвиняемого) суд должен спрашивать согласие на применение к нему меры пресечения в виде залога. В противном случае эта мера обречена на неисполнение: собственная инициатива суда не равнозначна желанию и материальным возможностям подозреваемого (обвиняемого) на внесение залога, тем более что минимальный размер суммы залога не может быть менее 50 тыс. рублей по уголовным делам о преступлениях небольшой и средней тяжести, а по уголовным делам о тяжких и особо тяжких преступлениях — менее 500 тыс. рублей.

В постановлении об избрании меры пресечения в виде домашнего ареста судья обязательно указывает жилое помещение или медицинское учреждение, в котором проходит курс лечения подозреваемый (обвиняемый). Суд определяет в постановлении только такое жилое помещение, в котором подозреваемый (обвиняемый) проживает на законных основаниях. Данное помещение или строение не обязательно должно входить в жилищный фонд. Его условия прежде всего должны подходить для проживания (например, дача). В случае временной регистрации лица суд проверяет соответствие места регистрации месту проживания, а также срок действия регистрации [2, с. 12—15].
По смыслу закона не требуется согласия руководителя лечебного учреждения, если местом содержания подозреваемого (обвиняемого) под домашним арестом определено лечебное учреждение, что видится не вполне оправданным. Именно руководитель лечебного учреждения, а не суд либо орган расследования, знает специфику профиля такого учреждения, контингент больных, условия нахождения больных и иные особенности оказания медицинской помощи в данном учреждении. Считаем, что категоричный и обоснованный отказ руководителя медицинского учреждения от содержания лица под домашним арестом в данном медицинском учреждении должен служить основанием для избрания другой меры пресечения в отношении лица. Исключение должны составлять случаи внезапной госпитализации лица, предусмотренные ч. 11 ст. 107 УПК РФ. Сегодня в случае госпитализации подозреваемого (обвиняемого), находящегося под домашним арестом, сотрудники Федеральной службы исполнения наказаний (далее — ФСИН России) в течение 24 часов уведомляют о данном факте следственные органы, органы дознания, суд, а также медицинскую организацию о госпитализации лица, в отношении которого избрана мера пресечения.

Следует также отметить, что обязательным условием проживания подозреваемого (обвиняемого) в жилом помещении является согласие собственника жилья. Однако закон не требует испрашивать согласие собственника жилья, в котором лицо будет находиться под домашним арестом, но вместе с тем запреты, налагаемые такой мерой пресечения, существенно ограничивают права других лиц, проживающих в данном помещении. Полагаем, что в законодательном порядке необходимо закрепить требование об обязательном выяснении мнения собственника жилья по вопросу применения меры пресечения в виде домашнего ареста к проживающему в данном помещении лицу. Несогласие собственника жилья с нахождением лица под домашним арестом в принадлежащем собственнику помещении должно служить основанием к избранию меры пресечения, отличной от данной меры. Сегодня в отсутствие требования о выяснении согласия собственника жилья в подзаконном нормативном акте (приложение № 6 к Порядку осуществления контроля) рекомендуется указывать в подписке о соблюдении условий исполнения меры пресечения в виде домашнего ареста следующее: «Я ознакомлен(а)… об ограничениях на установку устройств аудиовизуального контроля в месте исполнения домашнего ареста при отсутствии письменного согласия лиц, проживающих совместно со мной в качестве собственника, нанимателя либо на иных законных основаниях». Как представляется, указанный текст также свидетельствует о наличии проблемы согласования вопроса о мере пресечения в виде домашнего ареста с собственником жилья и о том, как ответственные за подготовку указанного документа органы пытались разрешить существующий в законодательстве пробел.
Вопрос о согласовании избрания меры пресечения в виде домашнего ареста, как видится, должен распространяться и на потерпевшего. Сегодня закон не требует спрашивать мнение потерпевшего при избрании данной меры пресечения. Полагаем, однако, что выяснение судом мнения потерпевшего при решении вопроса о домашнем аресте, во-первых, будет отражать баланс процессуальных интересов сторон, а во-вторых, свидетельствовать о соблюдении прав потерпевшего. При этом явку потерпевшего в суд, рассматривающий данный вопрос, не нужно считать обязательной, равно как и не нужно законодательно закреплять обязательность учета мнения потерпевшего по данному вопросу. Но известить его о судебном заседании по данному вопросу, выслушать его мнение и аргументы, полагаем, суд обязан.
Суд, принимая решение об избрании меры пресечения в виде домашнего ареста, с учетом данных о личности, фактических обстоятельств совершенного деяния и тяжести предъявленного обвинения может подвергнуть подозреваемого (обвиняемого) запретам, перечисленным в ч. 7 ст. 107 УПК РФ, либо некоторым из них (ч. 8 ст. 107 УПК РФ). При изменении обстоятельств, послуживших поводом для применения ограничений, суд может изменить их или отменить. Ходатайствовать перед судом об изменении объема и вида запретов могут подозреваемый (обвиняемый), его защитник, законный представитель, а также следователь или дознаватель, в производстве которого находится уголовное дело.

Осуществление контроля за нахождением подозреваемого (обвиняемого) в месте исполнения меры пресечения в виде домашнего ареста и за соблюдением им наложенных судом запретов и (или) ограничений возложено на федеральные органы исполнительной власти, осуществляющие правоприменительные функции, функции по контролю и надзору в сфере исполнения уголовных наказаний в отношении осужденных, что вызывает категорическое несогласие некоторых авторов. Их аргументы заключаются в том, что субъект, в отношении которого применен домашний арест, всего лишь подозреваемый или обвиняемый, но не осужденный, и последним он может и не стать, так как решение о виновности находится в исключительной юрисдикции суда.
Так, В.М. Быков задается вопросом: «Кто дал законодателю право, нарушая ч. 1 ст. 49 Конституции РФ о презумпции невиновности, поставить лицо, которому еще только избрана мера пресечения в виде домашнего ареста, фактически в положение осужденного? И за ним уже наблюдают государственные органы, осуществляющие исполнение уголовных наказаний! …недопустимо с лицом, только подозреваемым или обвиняемым в совершении преступления, обращаться как с осужденным за совершение преступления» [1, с. 19]. Контроль за лицом, в отношении которого применен домашний арест, В.М. Быков предлагает возложить на органы полиции.
Однако еще более строгая мера пресечения в виде заключения под стражу также применяется к (еще только) подозреваемым или обвиняемым, при этом лицо содержится в следственном изоляторе, находящемся в ведении органов ФСИН России. И такое положение ни у кого не вызывает возражений. В этой связи применительно к тому порядку, который сегодня прописан в ст. 107 УПК РФ, осуществление надзорных функций в отношении лиц, находящихся под домашним арестом, органами ФСИН России не является нарушением прав человека. Задача подозреваемого (обвиняемого) — добросовестно исполнить все предписания суда, связанные с избранной в отношении него мерой пресечения. А от того, какой государственный орган будет надзирать и контролировать исполнение решения суда, содержание ограничений не изменится и на права лица никак не повлияет. Возможно, вопрос об изменении субъекта надзора за находящимся под домашним арестом лицом стоило бы рассматривать с точки зрения функционально-процессуальной целесообразности, но не с позиции нарушения прав человека. В подобном аспекте можно было бы рассматривать в том числе и органы полиции. Но этот вопрос требует отдельного исследования. Повторимся: на наш взгляд, выполнение контрольно-надзорных функций органами исполнительной власти, осуществляющими правоприменительные функции, функции по контролю и надзору в сфере исполнения уголовных наказаний в отношении осужденных, не нарушает права человека.

В целях детальной регламентации осуществления контроля за нахождением подозреваемого (обвиняемого) в месте исполнения меры пресечения в виде домашнего ареста и за соблюдением запретов и (или) ограничений, наложенных судом, было принято Постановление № 134, согласно которому в течение 24 часов с момента вынесения судом постановления об избрании меры пресечения следователь или дознаватель направляет в уголовно-исполнительную инспекцию ФСИН России необходимые документы: справку по уголовному делу, копию документа, удостоверяющего личность подозреваемого (обвиняемого), справку о наличии или изъятии паспорта или иного документа, по которому граждане осуществляют выезд из Российской Федерации и въезд в Российскую Федерацию.

Уголовно-исполнительная инспекция приступает к осуществлению контроля за подозреваемым (обвиняемым) в день получения постановления об избрании меры пресечения. После постановки на учет подозреваемого (обвиняемого) сотрудники инспекции разъясняют ему условия содержания под домашним арестом и берут подписку о разъясненных правах, запретах и (или) ограничениях, а также последствиях нарушения режима содержания под домашним арестом. В целях осуществления контроля сотрудники инспекции в месте исполнения меры пресечения устанавливают необходимые технические средства.
Первый вид осуществления контроля применяется при наложении запрета на выход из жилого помещения и предусматривает применение электронного браслета вместе со стационарным устройством, ретранслятора и устройства аудиовизуального контроля. Второй вид контроля применяется при получении разрешения находиться в установленное время вне места исполнения меры пресечения и предусматривает применение электронного браслета вместе с мобильным устройством, ретранслятора, персонального трекера и устройства аудиовизуального контроля. Электронный браслет и персональный трекер устанавливаются на теле подозреваемого (обвиняемого), а остальные технические средства — в месте исполнения меры пресечения при условии по-лучения согласия лиц, проживающих совместно с подозреваемым (обвиняемым). Персональный трекер носится вместе с электронным браслетом для отслеживания местоположения по сигналам глобальной навигационной спутниковой системы ГЛОНАСС/GPRS, а электронное устройство обеспечивает непрерывный прием сигналов электронного браслета и предупреждает о попытках его снятия, повреждения.

При установке технических средств контроля составляется акт приема-передачи, подписываемый сотрудником инспекции и подозреваемым (обвиняемым). При причинении повреждения или уничтожении технических средств контроля подозреваемый (обвиняемый) несет ответственность в соответствии со ст. 19.3 «Неповиновение законному распоряжению сотрудника полиции, военнослужащего, сотрудника органов федеральной службы безопасности, сотрудника органов государственной охраны, сотрудника органов, осуществляющих федеральный государственный контроль (надзор) в сфере миграции, либо сотрудника органа или учреждения уголовно-исполнительной системы либо сотрудника войск национальной гвардии Российской Федерации» Кодекса РФ об административных правонарушениях.

Сотрудники инспекции не реже двух раз в неделю проверяют подозреваемого (обвиняемого) в любое время суток, кроме ночного, на предмет исполнения возложенных на него судом запретов и (или) ограничений.
Если сотрудники уголовно-исполнительной инспекции установят факт нарушения подозреваемым (обвиняемым) условий содержания под домашним арестом, в том числе в части применения аудиовизуальных, электронных и иных технических средств, они обязаны в течение двух часов сообщить о данном факте следователю либо дознавателю, а также направить в течение 24 часов уведомление о нарушении условий содержания под домашним арестом для подачи в суд следователем (дознавателем) ходатайства об изменении меры пресечения. В случае отсутствия подозреваемого (обвиняемого) под домашним арестом информация об этом передается лицу, осуществляющему расследование уголовного дела, для организации розыскных мероприятий. Данные факты фиксируются в журнале учета нарушений лицами, в отношении которых избрана мера пресечения. Если после окончания расследования уголовное дело принято судом к производству и назначено судебное разбирательство, то после установления факта нарушения лицом, в отношении которого избрана мера пресечения в виде домашнего ареста, сотрудник инспекции, выявивший факт нарушения условий исполнения меры пресечения, в течение двух часов информирует о данном факте начальника инспекции и в течение 24 часов подает об этом рапорт начальнику инспекции, задачей которого является организация проведения проверки факта нарушения в трехсуточный срок. Если указанный в рапорте факт нарушения подтвердится, то в течение 24 часов с момента завершения проверки в суд направляется представление об изменении меры пресечения в виде домашнего ареста. Снятие с учета лица, в отношении которого избрана мера пресечения в виде домашнего ареста, фиксируется в журнале учета и его личном деле. Основаниями служат случаи истечения срока, назначенного судом, отмены или изменения меры пресечения, а также смерти лица.

Срок нахождения под домашним арестом составляет два месяца, но в случае невозможности в этот срок окончить предварительное расследование срок нахождения под домашним арестом может быть продлен максимум до 18 месяцев по правилам ст. 109 УПК РФ. В срок домашнего ареста засчитывается время содержания под стражей, причем вне зависимости от того, в какой последовательности применялись данные меры пресечения, совокупный срок домашнего ареста и содержания под стражей не должен превышать предельный срок содержания под стражей, установленный ст. 109 УПК РФ. Таким образом, срок исполнения лицом меры пресечения в виде домашнего ареста приравнивается к сроку исполнения меры пресечения в виде заключения под стражу.

В среде ученых и практиков не стихали споры о том, что законодатель не установил различий для лиц, в отношении которых применен домашний арест с менее или более жесткими ограничениями, с возможностью покидать помещение, посещать учебные заведения или без таковой возможности, что, в свою очередь, создает неравные условия для лиц, исполняющих эти меры пресечения [5, с. 49—52] и, кроме того, ставит в неравные условия лиц при назначении наказания и сроке его отбывания в случае постановления обвинительного приговора суда.
В целях разрешения данной ситуации, развития гуманистических основ уголовного судопроизводства, соблюдения принципа справедливости и расширения перечня мер пресечения, альтернативных заключению под стражу, принят Федеральный закон от 18.04.2018
№ 72-ФЗ «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации в части избрания и применения мер пресечения в виде запрета определенных действий, залога и домашнего ареста» [6].

Согласно внесенным изменениям домашним арестом считается нахождение лица в изоляции от общества, на что указывает исключение из ч. 1 ст. 107 УПК РФ слов «полная или частичная». Введена статья 105.1 «Запрет определенных действий», предусматривающая применение к содержащемуся под домашним арестом лицу определенных запретов, в том числе запрета общаться с определенными лицами, отправлять и получать почтово-телеграфные отправления, использовать средства связи и информационно-телекоммуникационную сеть Интернет (ч. 6 ст. 105.1 УПК РФ). Наряду с этим введено право суда возложить на лицо, подвергнутое мере пресечения в виде залога, запреты, предусмотренные новой мерой пресечения «запрет определенных действий».
Новая мера пресечения «запрет определенных действий», являясь производной от содержания меры пресечения в виде домашнего ареста, представляет собой запрет подозреваемому (обвиняемому) одного или нескольких определенных действий, избирается по судебному решению в любой момент производства по уголовному делу и заключается в возложении на подозреваемого (обвиняемого) обязанностей своевременно являться по вызовам дознавателя, следователя или в суд, а также в осуществлении контроля за соблюдением возложенных запретов, перечень которых составляют следующие: 1) выходить в определенные периоды времени за пределы жилого помещения, в котором он проживает в качестве собственника, нанимателя либо на иных законных основаниях (данный запрет приравнивается из расчета два дня его применения за один день содержания под стражей); 2) находиться в определенных местах, а также ближе установленного расстояния до определенных объектов, посещать определенные мероприятия и участвовать в них; 3) общаться с определенными лицами; 4) отправлять и получать почтово-телеграфные отправления; 5) использовать средства связи и информационно-телекоммуникационную сеть Интернет; 6) управлять автомобилем или иным транспортным средством, если совершенное преступление связано с нарушением правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств.

Представляется, что данная мера пресечения могла бы избираться по решению органа следствия или дознания во внесудебном порядке, что значительно упростило бы ее применение, способствовало процессуальной экономии временных и трудовых ресурсов (органов расследования и суда), т. е. новая мера пресечения стала бы более гибкой в части ее применения, продления и изменения видов и объема запретов. Полагаем, что введение данной меры пресечения соответствует потребности расширения мер пресечения, альтернативных заключению под стражу, отвечает гуманистическим идеям, а также принципам справедливости уголовного судопроизводства и справедливости назначения наказания.

Список литературы

1. Быков В.М. Закон о домашнем аресте подозреваемого или обвиняемого: научный комментарий // Административное и муниципальное право. 2012. № 3. С. 14—20.
2. Головинская И.В. Генезис мер пресечения в отечественном уголовно-процессуальном законодательстве // Российский следователь. 2008. № 11. С. 12—15.
3. Головинская И.В. Институт мер пресечения: проблемы диверсификации и варианты их разрешения // Современное право. 2016. № 3. С. 90—96.
4. Конституция Российской Федерации: принята всенародным голосованием 12.12.1993 (с учетом поправок, внесенных Законами РФ от 30.12.2008
№ 6-ФКЗ, от 30.12.2008 № 7-ФКЗ, от 05.02.2014 № 2-ФКЗ, от 21.07.2014 № 11-ФКЗ) // Собрание законодательства РФ. 2014. № 31. Ст. 4398.
5. Жиляев Р.М., Первозванский В.Б., Медведева И.Н. О некоторых проблемах избрания судами меры пресечения в виде домашнего ареста и путях их решения // Российская юстиция. 2013. № 11. С. 49—52.
6. О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации в части избрания и применения мер пресечения в виде запрета определенных действий, залога и домашнего ареста: федер. закон от 18.04.2018 № 72-ФЗ // Доступ из СПС «КонсультантПлюс».
7. О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации: федер. закон от 07.12.2011 № 420-ФЗ // Российская газета. 2011. 9 дек.
8. О порядке применения аудиовизуальных, электронных и иных технических средств контроля, которые могут использоваться в целях осуществления контроля за нахождением подозреваемого или обвиняемого в месте исполнения меры пресечения в виде домашнего ареста и за соблюдением им наложенных судом запретов и (или) ограничений: постановление Правительства РФ от 18.02.2013 № 134 // Собрание законодательства РФ. 2013. № 8. Ст. 838.
9. О практике применения судами законодательства о мерах пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста и залога: постановление Пленума ВС РФ от 19.12.2013 № 41 // Доступ из СПС «КонсультантПлюс».
10. Послание Президента РФ Федеральному Собранию от 03.12.2015 // Доступ из СПС «КонсультантПлюс».
11. Порядок осуществления контроля за нахождением подозреваемых или обвиняемых в месте исполнения меры пресечения в виде домашнего ареста и за соблюдением ими наложенных судом запретов и (или) ограничений: утв. приказами Министерства юстиции РФ № 26, Министерства внутренних дел РФ № 67, Следственного комитета РФ № 13, Федеральной службы безопасности № 105 от 11.02.2016. URL: http://publication.pravo.gov.ru/Document/View/0001201603250019 (дата обращения: 15.05.2018).
12. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации: федер. закон от 18.12.2001 № 174-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 2001. № 52 (ч. 1). Ст. 4921.

Библиография

1 Здесь и далее приводятся данные судебной статистики Судебного департамента при Верховном Суде РФ. URL: http://www.cdep.ru/index.php?id=79 (дата обращения: 18.05.2018).