Односторонние меры регулирования транзакций в сети Интернет

УДК 340.134:004

Страницы в журнале: 132-139

Д.К. Лабин,

доктор юридических наук, профессор кафедры международного права Московского государственного института международных отношений (университет) МИД России Россия, Москва d.labin@inno.mgimo.ru

Д.В. Кофейников,

аспирант кафедры международного права Московского государственного института международных отношений (университет) МИД России  Россия, Москва denis_kofejnikov@mail.ru

Развитие мировой информационной экономики делает необходимой выработку методов регулирования транзакций в сети Интернет, которые бы надежно обеспечивали интересы участников обмена и в то же время позволяли государствам вести такую экономическую политику, которую они считают наиболее выгодной для себя. Несмотря на глобальный характер информационных процессов, твердое, в виде договоров, нормативное регулирование во всемирном масштабе пока не складывается, и государства чаще всего прибегают к односторонним мерам. В силу глобального характера сети Интернет принятие ограниченных мер только к одному участнику обмена затруднительно, и выходом из ситуации может быть контрактная система. В процессе транзакций происходит «мягкая» гармонизация законодательств, которая будет постепенно приводить к заключению договоров.

Ключевые слова: мировая информационная экономика, электронная торговля, транзакции в сети Интернет, экономическая политика, твердое и мягкое правовое регулирование, односторонние меры, конфликт законов, гармонизация законодательства.

По мере развития коммерческой деятельности в сети Интернет формы этой деятельности становятся все более разнообразными, а задачи их регулирования все более настоятельными [19, р. 14]. Одна из функций такого упорядочения — защита государства от распространения на его территории нежелательного контента. Проблема состоит в том, что информация свободно переливается через государственные границы. Поэтому в тот период, когда сеть Интернет только появилась и стала развиваться, было широко распространено мнение о том, что ее одностороннее или региональное регламентирование невозможно и должен проявляться либо глобальный подход, либо нужно оставить сеть Интернет на саморегулирование [20, р. 1367]. С течением времени эта точка зрения была преодолена практикой. Сейчас вопрос стал противоположным: возможность одностороннего регулирования не отрицается, наоборот, кажется, что такого регулирования стало слишком много. Оказалось, что одностороннее упорядочение может существенно влиять на стоимость связи в сети Интернет, и когда другие государства также начинают принимать подобные меры, возникают конфликты права [16, р. 9].

В настоящее время на фоне увеличения числа партнеров российских хозяйствующих субъектов в сфере электронной торговли вопрос о поиске путей создания единой системы регулирования электронных транзакций приобретает особое значение [6, с. 36].

Вопрос об эффективности односторонних мер. Вначале казалось, что одностороннее регулирование сети Интернет неэффективно: лицо, размещающее информацию на своем компьютере в одной стране, может немедленно связаться с другими лицами во множестве стран. Его государство не может регулировать содержание информации на сайтах за своими пределами. Даже если оно это сделает, в сети Интернет существует множество обходных путей. Поэтому казалось, что одностороннее регулирование невозможно [5, с. 464]. Однако если учесть регулирование транзакций офлайн, становится ясно, что государство может принять множество мер в пределах своей территории, которые будут непосредственно воздействовать на события за границей [9, с. 1087] и таким образом регулировать содержание сайтов, направляемых из-за границы. При этом государству не надо контролировать каждое сообщение, пересекающее его рубежи, ему достаточно ввести платежи на нелегальный импорт.

Правда, информация как предмет передачи через границу имеет существенное отличие от других товаров: она не имеет физической формы. Однако уже есть практика передачи радио- и электронных сигналов через государственные границы.

Примерно такая же схема работала в отношении радиопередач из-за рубежа. Хотя сигнал на границе остановить невозможно, государственные органы накладывали арест на имущество передающего лица на своей территории. Если такого имущества не было, государственные органы прибегали к наказанию местных потребителей радиосигнала или же пресекали деятельность местных принимающих станций. Это сильно затрудняло распространение сигнала.

Такая схема напоминает и проблему «серых» товаров [15, с. 612]: рынок таких товаров законно действует в государстве А, но они ввозятся в страну Б без согласия владельца прав интеллектуальной собственности, связанной с товаром, оформленном в стране Б. Товары «серого» рынка, так же как информация в сети Интернет, — это зарубежные товары, незаконно ввезенные в страну регулирования, но которые очень трудно остановить на границе. Власти в стране Б все же могут применить право интеллектуальной собственности этого государства, воздействуя на пользователей и распространителей «серых» товаров [25, р. 4]. Мы видим, что повышение цены ведет к регулированию спроса на «серые» товары и делает их менее привлекательными для импорта. Налицо экстерриториальный эффект регулирования как следствие реализации местных мер.

Таков и метод регулирования сети Интернет. Можно контролировать потоки информации в сети Интернет путем наказания иностранного провайдера, наложив арест на его имущество или собственность его агентов [24, р. 3]. Однако иностранный провайдер не всегда имеет коммерческое присутствие в другой стране; это особенно характерно для малого бизнеса.

Из других реализуемых мер можно назвать наказание, применяемое к конечному потребителю, получающему или использующему нелегальный контент. Эта мера помогает регулировать софт, используемый для получения передач. Так, некоторые государства прибегают к блокаде серверов или софта.

Кроме того, государство может регулировать доступ к провайдерам сети Интернет и иным фирмам, которые обеспечивают получение интернет-контента. Этот метод нередко применяется в борьбе с азартными играми в сети Интернет. Наконец, возможно регулировать деятельность финансовых посредников — банков, компаний, выпускающих карты, и т. п. Этот метод уже успешно действует в отношении финансовых посредников в контактах с офшорными зонами (Федеральный закон от 08.10.2003 № 164-ФЗ «Об основах государственного регулирования внешнеторговой деятельности»).

Применение всех этих мер делает внутригосударственные транзакции через сеть Интернет дороже и косвенно регулирует заграничные источники нежелательного контента. Конечно, хакеры и иные умелые пользователи сети Интернет не только смогут обойти территориальное регулирование: индивидуальных пользователей сети Интернет вообще трудно установить, идентифицировать и применить к ним санкции. Однако никакое регулирование не бывает совершенным настолько, чтобы предотвратить любое индивидуальное нарушение. Впрочем, вряд ли это является целью любого правительства и каждого регулирования.

Возникает вопрос: сможет ли территориальное регулирование настолько удорожить нежелательный контент, поступающий из сети Интернет, чтобы добиться контроля над ним? Было бы неправильно думать, что правительства регулируют деятельность физических и юридических лиц только с помощью прямых санкций. Правительства вправе также изменять социальную обстановку вокруг деятельности в сети Интернет, устанавливать техническое регулирование для компьютеров и софта, делать индивидуальные санкции более суровыми или налагать гражданскую ответственность на посредников, как, например, интернет-провайдеры или компании, выпускающие кредитные карты. Смогут ли эти регулятивные методы обеспечить необходимую степень контроля, зависит от того, насколько важен этот контроль для самого правительства, и от готовности государства потратить на установление контроля достаточные суммы. Например, введение смертной казни за организацию азартных игр в сети Интернет серьезно снизило бы масштабы этих игр, но ни одно государство не готово платить такую цену [21].

Итак, в принципе односторонние меры могут быть эффективными.

Правомерность принятия государством односторонних регулятивных мер. В международном праве можно считать общепринятым, что государство вправе осуществлять принудительные меры в отношении ущерба, причиненного с территории другого государства [7, с. 544]. Некоторые авторы утверждают, что сеть Интернет — это особая территория, и потому вмешательство государств в ее регулирование недопустимо. Это слабый аргумент, потому что сеть Интернет — это не отдельная территория, изъятая из нашей планеты, это просто средство коммуникации через границы, как телеграф или телефон. Поэтому книга, выложенная в сеть Интернет, может быть нарушением чьих-то авторских прав; член группы в чате может совершить акт диффамации в отношении человека извне этой группы; торговец может договориться о цене товара по электронной почте; корпорация может выдать секретную информацию. Почти любое вредоносное действие может быть совершено в сети Интернет с пересечением границы государства. Обоснование права на применение принудительных мер будет таким же, как и вне сети Интернет: правительство считает какое-либо деяние на его территории неправомерным и стремится вернуть стороны в прежнее положение [4, с. 43—48].

Пределы полномочий государства на установление правопорядка (enforcement jurisdiction). Хотя теоретически любое государство вправе применять свои нормы к последствиям трансграничной транзакции, это не означает, что любое государство, в котором обнаруживается поток информации из сети Интернет, может регулировать этот поток. Здесь необходимо проводить границу между предписывающей юрисдикцией государств и его правомочием в части установления правопорядка. Предписывающая юрисдикция государства — это его полномочие на принятие законодательства, применимого к конкретной транзакции. Государство может использовать свое законодательство для регулирования потоков информации в сети Интернет, которые производят вредоносный эффект на его территории. Но юридическая сила этого законодательства зависит от способности государства обеспечить исполнение его законов — это юрисдикция государства в части установления правопорядка. Действительный объем и сила правотворческой деятельности государства определяются его правомочием на установление правопорядка, а не предписывающей юрисдикцией [14, с. 57—75].

Большей частью государства вправе применять юрисдикцию на установление правопорядка только к физическим или юридическим лицам, которые сами присутствуют на их территории либо обладают имуществом, находящимся там.

Поэтому и провайдерам приходится принимать во внимание лишь правопорядок того государства, где они физически присутствуют. Они не подлежат множественному регулированию, по крайней мере непосредственно. Фактически лица, подлежащие множественному регулированию, — это пользователи, системные операторы (особенно интернет-провайдеры) и фирмы, обеспечивающие транзакцию (такие как банки или компании, эмитирующие кредитные карты), имеющие коммерческое присутствие в более чем одной юрисдикции [2, с. 68].

Существуют опасения, что контент-провайдер или провайдер интернет-услуг с множественным коммерческим присутствием (т. е. присутствием одновременно в нескольких государствах) не может контролировать или отслеживать географические рамки потоков информации в сети Интернет. На самом деле сеть Интернет допускает выделение разных географических районов для целей различного регулирования. Дело здесь только в цене вопроса и в достижимости желаемого уровня разнообразия.

Многие думают, что любая страница в сети Интернет достижима из любого места и что оператор ничего не может сделать для географического ограничения потоков информации, однако это не совсем так. Самое простое — он может предупредить пользователей из разных мест, что доступ к некоторым страницам, газете, порносайту, коммерческой рекламе незаконен. Это обычная практика в отношении порнографических страниц или азартных игр. Интернет-оператор может также сегментировать страницы сети Интернет по географическому или языковому принципу или обусловить доступ к информации предъявлением географической идентификации со стороны пользователя. Например, многие интернет-сервисы требуют предоставления данных кредитной карты для подтверждения географической идентификации. Появился даже термин «зонирование» потоков, транслируемых сетью Интернет, по географическому признаку [23, р. 869]. Как мы уже указывали, решающим фактором здесь становится цена, но цены довольно быстро снижаются.

Некоторые авторы считают, что операторы веб-страницы не должны нести ответственность за вред, причиненный во многих странах, где появляется их контент, прежде всего потому, что провайдер не может контролировать географическое и сетевое распределение его информационных потоков [13, с. 192].

Однако выше указано несколько способов контроля за информационными потоками. Если цена такого контроля будет продолжать снижаться, а точность и доступность возрастать, провайдеры окажутся в такой же ситуации, как, например, издатель бумажной газеты офлайн. Поэтому вполне уместно в сети Интернет, как и офлайн, налагать с помощью национального права некоторые наценки на поставщиков информации и онлайн, и офлайн, чтобы гарантировать, что контент не появится в тех юрисдикции и сегменте сети Интернет, где он незаконен.

Этот вывод может показаться несколько жестким, потому что мы рассматриваем контент-провайдера просто как лицо, которое помещает контент на веб-страницу или в e-mail, не думая о том, куда этот контент отправится, и, таким образом, не несет ответственности за ущерб, который может быть нанесен этим контентом при попадании в ту юрисдикцию, где он запрещен. Контент-провайдер не может предусмотреть, в какую конкретно юрисдикцию может попасть контент, поэтому и не может нести ответственность [26, р. 14—16]. Но, скажем, производитель некоего продукта, причиняющего загрязнение, одного государства не свободен от применения законодательства другого государства для пресечения загрязнения просто потому, что невозможно предсказать, куда подует ветер. Точно так же контент-провайдер не может заявить о своем незнании географических координат передвижения потоков информации, чтобы защититься от применения законодательства того государства, где появляется вредоносная информация. Природа сети Интернет такова, что никто не знает, где информация появится. Для привлечения провайдера к ответственности необходимо представить доказательства того, что провайдер должен был знать о географических последствиях, о значительности экстерриториального причинения вреда и о расходах на предупредительные меры. В будущем для уточнения положений в связи с транснациональной ответственностью за транзакции в сети Интернет необходимо будет определить те шаги, которые должен предпринять зарубежный провайдер для того, чтобы вредоносный контент не попадал в юрисдикцию, где он запрещен [18].

Проблема регулирования, выходящего за границы регулирующего государства. Одностороннее национальное регулирование, особенно строгое и ограничительное, затрагивает то регулирование, которое принимается в других государствах. Приведем несколько типичных примеров.

1. Американская компьютерная компания организовала в сети Интернет группы тематических дискуссий, в которых участвовали люди по всему миру. Один германский прокурор заявил о том, что организация таких групп нарушает германское, а точнее баварское, анти-порнографическое законодательство и пригрозил американской компании судебным разбирательством, тем более что американская компания имела собственное оборудование, размещенное в Германии, персонал, а также несколько сотен подписчиков. Компания блокировала доступ к дискуссионным группам в Германии, но, поскольку она не могла контролировать географическое передвижение информационных потоков, последствием было блокирование доступа во всем мире. Но регулирование в разных странах неодинаковое, и компания, чтобы разблокировать доступ во всем мире, ввела в своих сетях самый строгий из всех режимов регулирования. Таким образом, баварское законодательство послужило препятствием для деятельности компании во всем мире.

2. Одной из директив Европейского парламента и Европейского совета запрещена передача персональной информации из Европейского союза в те страны, в которых нет «адекватной» защиты частной жизни [17]. Европейские органы могут применять эту норму против неевропейских компаний, имеющих коммерческое присутствие в Европе. С точки зрения законодательства других стран директива представляет собой недопустимое вмешательство в дела суверенных государств, поскольку угрожает отрезать все иностранные компьютеры от европейских данных. Соответственно, если неевропейские компании захотят смешать европейские и неевропейские данные, директива этому очень способствует: они могут просто переместить обработку своих данных в Европу и также подчинить их более строгому регулированию, чем на родине.

3. Американское казино «Золотые фишки», дочернее предприятие Нью-Йоркской корпорации, находится в Антигуа и имеет лицензию на управление находящимися там игорными заведениями. Казино стало действовать на игорном сайте, который управлялся из Антигуа, но был доступен игрокам в Нью-Йорке. Верховный суд Нью-Йорка постановил, что казино «Золотые фишки» нарушило нью-йоркское анти-игровое законодательство и приостановило его деятельность. Эти действия были эффективны, потому что дирекция и персонал казино располагались в США. Это постановление привело к закрытию казино «Золотые фишки» по всему миру.

Во всех трех приведенных примерах действует примерно одна схема. Контент-провайдер распространяет информацию по сети Интернет так, что она создает последствия в различных юрисдикциях. Национальные или региональные правительства издают распоряжения, которые должны иметь местное действие, но наказанными оказываются и местные, и — косвенно — иностранные субъекты. Поскольку транзакции в сети Интернет по самой своей природе являются многонациональными и поскольку контент-провайдер должен принимать действенные и временами дорогостоящие меры по недопущению сети Интернет в некоторые юрисдикции, этот провайдер идет порой на очень жесткие ограничения. Иногда это кончается изъятием контента по всему миру, иногда — ростом цен и тоже по всему миру.

С юридической точки зрения национальное регулирование возможного ущерба, причиненного потоками информации через сеть Интернет, вполне правомерно, и этому выводу не противоречит наличие трансграничного регулирования [12, с. 456]. Приведем пример сначала из деятельности офлайн. Компании Макдоннел — Дуглас и Боинг ведут коммерческую деятельность по всему миру, но их производственные ресурсы находятся в США. Ими была запланирована сделка по слиянию, которая была проверена и одобрена Американской комиссией по торговле. Однако Европейская комиссия пригрозила приостановить подписание соглашения на том основании, что эксклюзивный контракт Боинг с другими авиакомпаниями (контракт был заключен в США) был вредоносным для конкурентной среды в Европе. Боинг подчинился требованиям Европейской комиссии и согласился отменить эксклюзивность контракта. Таким образом, при всех действиях, совершенных по американскому праву, неизбежно наступит эффект трансграничного регулирования. Меры, предпринятые Европейской комиссией, были направлены на защиту европейского рынка от вредоносного влияния некой деятельности за рубежом. На американские компании этот акт воздействовал, потому что они вели значительный бизнес в Европе и предпочли его сохранить, подчинившись европейскому регулированию. Акт Европейской комиссии был нормативным документом, выходящим за границы юрисдикции, но он послужил заменой такого же американского акта, выходящего за границы юрисдикции. В отсутствие международного соглашения, гармонизирующего конкуренцию законов, такие случаи выхода за границы юрисдикции — неизбежное следствие одностороннего регулирования.

Этот пример показывает, что в настоящее время, если одно государство упорядочивает поведение субъектов на международной арене иначе, чем другое, неизбежен выход регулирования за пределы юрисдикции этого государства. Такие же закономерности действуют в процессе регламентирования транзакций в сети Интернет. Законодательство регулирующего государства направлено на предотвращение нанесения вреда на его собственной территории или его гражданам [1, с. 95].

Возможны два пути, чтобы избежать тех трудностей в регулировании транзакций в сети Интернет, о которых говорилось выше: контрактное регулирование деятельности отдельных категорий частных компаний и различные способы гармонизации и унификации права.

Контрактное регулирование деятельности отдельных категорий компаний. Контрактное регулирование играет особую роль в регулировании сети Интернет по двум причинам. Во-первых, пользователи сети Интернет могут прибегнуть к некоему контракту, с помощью которого будет сделан выбор в пользу определенного права для установленной категории транзакций. Тогда конфликт законодательства будет устранен. Во-вторых, ценность интернет-транзакций может не достигать больших размеров, так что обращение к суду офлайн не будет оправдано материально.

Спор между хозяйствующими субъектами может быть разрешен менее затратными средствами. Крупные корпорации, такие как E-Bay или Amazon.com, предлагают неформальные, но эффективные средства для разрешения споров об интернет-сделках для компаний, имеющих множественное коммерческое присутствие. Достоинство таких средств, кроме прочего, состоит в том, что они пользуются доверием сторон [22, р. 393].

Однако контрактное регулирование также не может быть панацеей, поскольку оно следует за публично-правовым регламентированием, и мы опять выходим на те же проблемы трансграничного регулирования.

Стратегии гармонизации. При упорядочении отношений офлайн государства нередко прибегают к гармонизации законодательств, чтобы нивелировать конфликты права. Иногда гармонизация приобретает функцию «твердого» регулирования в форме договора, которым устанавливается единый международный стандарт, либо международный антидискриминационный режим, либо такой режим, который позволяет делать выбор применимого права. Иногда гармонизация принимает иные формы, более мягкие.

Рассмотрим несколько примеров. Ряд недавних договоров укрепил право владельца контента контролировать распределение и презентацию режима авторских прав онлайн. Эти меры гармонизации основаны на режиме авторских прав, которому уже не одно столетие. Группа «Большая семерка» (до 2014 года «Большая восьмерка») уже довольно давно считала необходимым координировать усилия в борьбе за чистоту сети Интернет в таких областях, как педофилия и сексуальная эксплуатация несовершеннолетних; распространение наркотиков; электронные грабежи (например, кража номеров кредитных карт); компьютеризованное пиратство; промышленный и государственный шпионаж. Эти инициативы отражают подобные усилия, прилагаемые офлайн. Некоторые международные организации сформулировали модельные законы [10,с. 44—73] и основные направления для обеспечения торговли в сети Интернет, а также другие относящиеся сюда проблемы цифровой активности. Такие меры гармонизации — это ясный отклик на трудности распределения юрисдикций при регулировании сети Интернет. Если они приводят к успеху, они могут сократить или совсем устранить цену за конфликты регулирования. Однако полезно помнить, что есть основательные причины, по которым государства принимают различные правила регулирования. Это могут быть и различия в размерах их бюджетов, и технологические возможности, и даже их предпочтения. Важным преимуществом децентрализованного регулирования транзакций  в сети Интернет государствами в противовес единым международным нормам является то, что оно позволяет населению проводить такую политику, которая отражает эти расхождения. В различиях выражаются уникальные ценности народов, которые нивелируются международной гармонизацией. Эту цену необходимо сопоставлять с достоинствами гармонизации, тем более что гармонизационные усилия зачастую отражают напряженность и борьбу между государствами, а вовсе не поиск справедливого и эффективного регулирования. Поэтому гармонизация часто так трудно достижима, а международно установленный режим содержит множество изъятий, как, например, Конвенция ООН о признании и приведении в исполнение арбитражных решений 1958 года или Конвенция ООН о международной купле-продаже товаров 1980 года.

Заключение. Трудно сделать обобщающие выводы относительно успешности или неуспешности гармонизации, поскольку регулирование деятельности в сети Интернет затрагивает слишком много проблем [3, с. 33]. Вероятно, поэтому многостороннее регулирование пока не достигает стадии заключения твердых договоров, а всемирное регулирование транзакций в сети Интернет воплощается чаще всего в мягком праве [8].

Вполне возможно, что нас ожидает довольно жесткая гармонизация в тех областях, где интересы государств совпадают, однако прежде этого страны попытаются провести гармонизацию мягкими мерами, воплощенными в национальном законодательстве. При этом гармонизация будет вводиться неформальными методами, например, на основе взаимности, применения односторонних мер к отдельным ситуациям.

Гармонизация будет неизбежно осуществляться в тех случаях, когда государствам будет необходима координация их деятельности в сети Интернет, а всем странам будет выгодно соблюдать общие стандарты [11, с. 162—175]. Во многих других ситуациях, если гармонизация неприемлема для государств или недостижима, главным методом будет одностороннее регулирование.

Список литературы

1. Азизов Р.Ф., Архипов В.В. Отношения в сети Интернет формата WEB 2.0: проблема соответствия между сетевой архитектурой и правовым регулированием // Закон. 2014. № 1. С. 90—104.

2. Бабкин С.А. Право, применимое к отношениям, возникающим при использовании сети «Интернет»: основные проблемы. М.: Центр ЮрИнфоР, 2003. С. 68.

3. Ершова И.В. Стандартизация как элемент правового механизма технического регулирования в условиях экономической интеграции // Предпринимательское право. 2013. № 1. С. 33—45.

4. Зиновьева Е.С. Компании интернет-индустрии как акторы мировых политических процессов // Вестник МГИМО-университета. 2013. № 1. С. 43—48.

5. Кибербезопасность и управление интернетом: документы и материалы для российских регуляторов и экспертов / отв. ред. М.Б. Касенова. М.: Статут, 2013. С. 464.

6. Лабин Д.К. Международно-правовое обеспечение мирового экономического порядка: автореф. дис. … д-ра юрид. наук. М., 2005. С. 36.

7. Лукашук И.И. Международное право. Особенная часть. М.: Волтерс Клувер, 2005. С. 544.

8. Материалы ежегодных всемирных встреч по управлению в Интернете. Annual Internet Governance Forum Meeting (Istanbul 2014). URL: http://www.intgovforum.org/cms/igf-2014-istanbul (дата обращения: 06.12.2017).

9. Международное право: учеб. / под ред. С.А. Егорова. М.: Статут, 2014. С. 1087.

10. Модельный информационный кодекс для государств-участников СНГ: принят в г. Санкт-Петербурге 23.11.2012 постановлением 38-6 на 38-ом пленарном заседании Межпарламентской Ассамблеи государств-участников СНГ // Информационный бюллетень. Межпарламентская Ассамблея государств-участников Содружества Независимых Государств. 2013. № 57 (ч. 1). С. 44—73.

11. Соловяненко Н.И. Законодательство об электронном документе как фактор актуализации правового пространства для инновационной (цифровой) экономики // Труды Института государства и права РАН. 2017. Т. 12. № 3. С. 162—175.

12. Суханов Е.А. Сравнительное корпоративное право. М.: Статут, 2014. С. 456.

13. Талапина Э.В. Государственное управление в информационном обществе (правовой аспект). М.: ИД «Юриспруденция», 2015. С. 192.

14. Талапина Э.В. О возможностях правового регулирования Интернета // Труды Института государства и права РАН. 2016. № 3 (55). С. 57—75.

15. Шумилов В.М. Международное экономическое право: учеб. для магистров. М.: Юрайт, 2014.С. 612.

16. Declaration of Principles Building the Information Society: a global challenge in the new Millennium. Document WSIS-03/GENEVA/DOC/4-E of 12.12.2003. URL: http://www.itu.int/wsis/docs/geneva/official/dop.html (дата обращения: 05.12.2017).

17. Directive 95/46/EC of the European Parliament and the Council, 24 October 1995.

18.  Drezner D. The Global Governance of the Internet: Bringing the State Back In // Political Science Quarterly. 2004. № 3 (119). P. 477—498. URL: http://www.danieldrezner.com/research/egovernance.pdf

19. Electronic commerce: opportunities and challenges for government. Paris, France: OECD, 1997. Р. 14.

20. Johnson D.R., Post D. Law and Borders: The Rise of Law in Cyberspace // Stanford Law Review. 1996. Vol. 48. Р. 1367—1402.

21. Kurbalija J. Internet Governance: Challenges, Issues and Roles. URL: http://www.itu.int/net/wsis/implementation/2014/forum/agenda/session_docs/170/Jovan_wsis_taxonomyws.pdf (дата обращения: 07.12.2017).

22. Land M. Toward an International Law of the Internet // Harvard International Law Journal. 2013. Vol. 54. № 2. P. 393—458.

23. Lessig A. Reading the Constitution in Cyberspace // Emory Law Journal. 1996. Vol. 45. Р. 869.

24. New York v. Vacco, No. 404428/98, Supreme Court, 22 July 1999. Р. 3.

25.  Parfums Givenchy, Inc. v. Drug Emporium, Inc., 38 F.2d 477, 481 (9th Cir. 1994). Р. 4.

26.  Schmitt Michael N. International Law in Cyberspace: The Koh Speech and Tallinn Manual Juxtaposed // Harvard International Law Journal. 2012. Vol. 54. Р. 14—37.