Некоторые аспекты обращения предмета залога в доход государства в уголовном процессе России

УДК 343.13

Н.С. Каштанова,

старший преподаватель кафедры уголовного процесса и криминалистики Омского государственного университета им. Ф.М. Достоевского  Россия, Омск  nata.kashtanova@mail.ru

Анализируются актуальные вопросы обращения в доход государства предмета залога как меры пресечения. В контексте указанной проблематики идет дискуссия относительно допустимости обращения взыскания на залог в целях возмещения вреда, причиненного преступлением, а также исполнения наказания в виде штрафа. По исследуемым аспектам тематики рассматриваются мнения ученых-процессуалистов, предлагается авторское видение существующих дисбалансов, отражаются проблемы правоприменительной практики.

Ключевые слова: уголовный процесс, залог, мера пресечения, обращение взыскания, доход государства, возмещение вреда, исполнение наказания, штраф, судебная практика.

Из положений ч. 9 ст. 106 Уголовно-процессуального кодекса РФ следует, что в случае нарушения подозреваемым либо обвиняемым обязательств, связанных с внесенным залогом, последний обращается в доход государства по судебному решению, выносимому в соответствии со ст. 118 УПК РФ. Как упомянуто в п. 50 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 19.12.2013 № 41 «О практике применения судами законодательства о мерах пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста и залога» (далее — Постановление Пленума ВС РФ № 41) [16], указанные выше обязательства следует считать нарушенными, если подозреваемый или обвиняемый уклонился от явки по вызову следователя, дознавателя или суда либо любым другим способом воспрепятствовал производству по уголовному делу или совершил новое преступление. При этом не трудно заметить, что Пленум ВС РФ предусмотрел по сути новое обязательство, возлагаемое на залогодателя, не предусмотренное ч. 1 ст. 106 УПК РФ, а именно: обеспечение недопустимости воспрепятствования производству по уголовному делу. Вместе с тем вряд ли такой подход к расширительному толкованию вышестоящей судебной инстанцией целей применения залога следует признать допустимым. Помимо прочего, ВС РФ не разъяснил (не привел хотя бы минимального набора практических примеров), что именно следует считать воспрепятствованием производству по уголовному делу «любым другим способом».

В.И. Руднев в данном контексте справедливо считает, что под обязательствами, связанными с внесенным залогом, о которых говорится в ч. 9 ст. 106 УПК РФ, следует понимать исключительно обязательства, вытекающие из целей, установленных в ч. 1 ст. 106 УПК РФ [24, с. 220]. По верному мнению автора, в случае если подозреваемый или обвиняемый совершил другие действия, не связанные с обязательствами, относящимися к анализируемой нами мере пресечения, то залог не должен обращаться в доход государства [24, с. 220].

Вместе с тем А.В. Шигуров, исследовавший правоприменительную практику в части возложения на подозреваемых (обвиняемых) иных обязанностей, не предусмотренных ч. 1 ст. 106 УПК РФ, констатирует, что по одному из уголовных дел при внесении залога обвиняемый дал расписку о том, что он не будет выезжать из населенного пункта, в котором проживает или пребывает, без разрешения следователя, прокурора или суда, а также обязуется уведомлять государственные органы и должностных лиц о смене места проживания или работы. Однако же, несмотря на то что указанные действия обвиняемого не обеспечиваются целями реализации залога, установленными ч. 1 ст. 106 УПК РФ, суд после невыполнения им этих взятых на себя обязательств принял решение об обращении залога в доход государства [27, с. 24—29]. Как совершенно обоснованно подметил А.В. Шигуров, в рассмотренном судебном решении на обвиняемого фактически были возложены, кроме залога, еще и обязанности, указанные в статьях 102 «Подписка и невыезде и надлежащем поведении» и 112 «Обязательство о явке» УПК РФ [27, с. 24—29].

Заметим, что проведенный нами анализ судебной практики показал тенденцию, в силу которой судами в целом выносятся верные решения об обращении предмета залога в доход государства. Так, удовлетворяя ходатайство и обращая в доход государства залог в размере

10 млн рублей, избранный в качестве меры пресечения в отношении обвиняемого Ш., суд правильно учел, что обвиняемый выехал за пределы Российской Федерации и находился в  Великобритании, по вызовам следователя и суда не являлся. Лечащим врачом в отношении Ш. наложены ограничения только на перелет воздушным транспортом, что не лишало Ш. возможности прибыть в Москву другими видами транспорта. Кроме того, суд принял во внимание, что протокол о нарушении обвиняемым процессуальных обязанностей, связанных с внесенным залогом, составлен с соблюдением требований уголовно-процессуального закона [20]. Факты правомерного обращения залога в доход государства следуют и из иных судебных постановлений (определений) [2; 3; 5; 9; 11].

Вместе с тем имеются случаи неверного применения судами положений ч. 9 ст. 106 УПК РФ. Так, постановлением Омского областного суда залог, внесенный К., обращен в доход государства. Однако ВС РФ отметил: обратив залоговую сумму в доход государства, суд при этом не выяснил, составлялся ли протокол о принятии залога у К., как этого требует ч. 5 ст. 106 УПК РФ, и разъяснялись ли ей в соответствии с ч. 6 ст. 106 УПК РФ существо предъявленного обвинения, а также вид и характер обязательств, связанных с обеспечением надлежащего поведения обвиняемого с учетом избранной меры пресечения, и последствия их неисполнения, предусмотренные ч. 9 ст. 106 УПК РФ. В связи с изложенным ВС РФ пришел к выводу, что решение об обращении суммы залога в доход государства нельзя признать законным и обоснованным, поэтому постановление суда в данной части было отменено [10]. И такие случаи не единичны [8; 22].

Одним из дискуссионных вопросов в практике избрания меры пресечения в виде залога является допустимость обращения взыскания на залог в целях возмещения вреда, причиненного преступлением, а также исполнения наказания в виде штрафа. Относительно правовой регламентации данного аспекта заметим, что, исходя из смысла ч. 1 ст. 106 УПК РФ и абз. 4 п. 50 Постановления Пленума ВС РФ № 41, уголовно-процессуальный закон не предусматривает иные основания обращения взыскания на рассматриваемую нами меру пресечения имущественного характера.

При этом в науке российского уголовного процесса неоднократно высказывалась идея о необходимости закрепления норм, позволяющих суду обращать взыскание на предмет залога в целях, не предусмотренных нынешней редакцией ч. 1 ст. 106 УПК РФ. Так, Т.И. Шаповалова предложила усовершенствовать законодательную регламентацию института залога, что, в частности, заключается в допустимости обращения взыскания на залог для удовлетворения гражданского иска, возмещения причиненного преступлением ущерба, оплаты штрафа, назначенного в виде основного наказания [26, с. 22]. По мнению В.Д. Неутова, залоговая сумма может быть направлена на возмещение потерпевшему вреда от преступления после вынесения обвинительного приговора в отношении того, кто внес или за кого был внесен залог, вследствие чего государство обеспечит интересы лиц, пострадавших от преступления [13, с. 113]. Л.М. Фетищева считает целесообразным изменить ч. 10 ст. 106 УПК РФ, закрепив, что при постановлении приговора суд решает вопрос о частичном возмещении из средств залога не менее 25% причиненного материального ущерба [25, с. 355]. Р.М. Муртазин и вовсе отмечает, что при решении вопроса о мере пресечения в виде залога суду необходимо предоставить право наложения ареста на денежные средства, если они принадлежат подсудимому, в целях обеспечения гражданского иска [12, с. 10].

Нам более близка позиция С.В. Богданчикова, указавшего, что использование залога для возмещения вреда, причиненного преступлением, нарушает сущность данной меры пресечения, поскольку залогодателю не возвращается залоговая сумма, т. е. смысл обеспечения надлежащего поведения подозреваемого, обвиняемого теряется [7, с. 20—21]. С.А. Баранов также справедливо утверждает, что «залог не может быть средством обеспечения гражданского иска в силу того, что он не служит достижению двух противоположных целей: возмещение вреда пострадавшим от действий обвиняемых (подозреваемых) за счет обращенных в доход государства залоговых сумм сделает эту меру пресечения априори неэффективной» [6, с. 93].

Действительно, с нашей точки зрения, залог должен быть направлен исключительно на реализацию целей, отраженных в ч. 1 ст. 106 УПК РФ, а именно на обеспечение явки подозреваемого или обвиняемого к следователю, а также на обеспечение предупреждения совершения им новых преступлений. Полагаем недопустимым подменять истинное предназначение меры пресечения в виде залога, поскольку достигнуть цели исполнения приговора в части гражданского иска, назначения наказания в виде штрафа, а также других имущественных взысканий позволяет, например, иная мера процессуального принуждения в виде наложения ареста на имущество (статьи 115—116 УПК РФ). Закрепление в ст. 106 УПК РФ положений относительно допустимости обращения взыскания на залог в целях, отраженных выше, на наш взгляд, может привести к полному «вымиранию» и без того редко применяемой анализируемой меры пресечения. При этом недопустимо в судебных решениях ставить также вопрос о возвращении залоговой суммы в зависимость от определенных условий. Так, в одном из судебных решений было указано, что «по исполнению С. наказания в виде штрафа в 20 тыс. рублей по данному приговору суда, в силу положений ч. 10 ст. 106 УПК РФ, сумма залога подлежит возврату залогодателю Т.». При этом анализ приговора суда позволил прийти к выводу, что осужденный, ранее пребывая в статусе подозреваемого (обвиняемого) или подсудимого, не нарушал избранную в отношении него меру пресечения в виде залога. Таким образом, возвращение залоговой суммы в силу частей 1 и 10 ст. 106 УПК РФ должно быть осуществлено немедленно после вступления приговора в законную силу, а не по исполнении наказания в виде штрафа [23].

Вместе с тем несмотря на вытекающий из частей 1 и 9 ст. 106 УПК РФ запрет обращения взыскания на предмет залога в целях возмещения вреда, причиненного преступлением, а также исполнения уголовного наказания в виде штрафа, анализ правоприменительной практики избрания рассматриваемой нами меры пресечения выявил факты существенного нарушения уголовно-процессуального закона в данной части.

Так, в надзорной жалобе адвокат в защиту интересов осужденного М. указывал, что часть залоговой суммы, внесенной Х. за М., в размере 100 тыс. рублей обращена для исполнения наказания в виде штрафа, назначенного М., в нарушение статей 106, 118 УПК РФ, предусматривающих при вынесении приговора возвращение залога залогодателю, т. е. Х.

Судебная коллегия по уголовным делам ВС РФ изменила состоявшиеся судебные решения, указав: целевой характер данной меры пресечения влечет возможность обращения залоговой суммы в доход государства только в случае уклонения лица от явки в указанные органы. В остальных случаях согласно ч. 5 ст. 106 УПК РФ суд при вынесении приговора, а также определения, постановления о прекращении уголовного дела решает вопрос о возвращении залога залогодателю. Следовательно, закон исключает обращение суммы залога в доход государства в качестве исполнения наказания в виде штрафа [18]. При этом случаи взыскания судом залога в целях исполнения наказания в виде штрафа обнаружены и в иных делах [15]. По другому делу за счет залоговой суммы был возмещен ущерб, причиненный преступлением [14; 17].

В вышеприведенных примерах обязательства залогодателем по залогу были исполнены в полном объеме, однако несмотря на это при постановлении приговора суд взыскивал денежные суммы, внесенные в качестве предмета залога, в целях возмещения вреда, причиненного преступлением, либо исполнения уголовного наказания в виде штрафа. Вместе с тем анализ одного из судебных постановлений показал, что денежные средства по залогу были обращены судом в пользу потерпевших, а не в доход государства, но лишь на том основании, что залогодателем были нарушены обязательства, определенные ч. 1 ст. 106 УПК РФ. Так, приговором суда И. признан виновным в совершении мошенничества в особо крупном размере на общую сумму 659 063 777 рублей. При постановлении приговора с целью погашения гражданских исков суд принял решение об обращении взыскания на внесенные в качестве залога за И. гражданкой С. денежные средства в размере 1,5 млн рублей, посчитав их добытыми в результате преступной деятельности осужденного.

В кассационной жалобе С. утверждала, что 1,5 млн рублей, внесенные на депозит суда в качестве залога, принадлежали ей. Факт получения данных денег в результате преступлений, инкриминируемых И., судом не установлен. Решение об обращении взыскания на указанные денежные средства принято судом в ее отсутствие, без учета ее позиции по данному вопросу. Указывается, что обязательства по явке в суд, обеспеченные внесенным залогом, И. не нарушал, поскольку находился на лечении в медицинском стационаре городской больницы, а иных оснований для невозвращения ей залоговой суммы законом не предусмотрено. С. просила судебные решения изменить, а сумму залога вернуть ей.

Проверив материалы уголовного дела, обсудив доводы кассационной жалобы, президиум областного суда не нашел оснований для изменения или отмены приговора и апелляционного определения в отношении И. Как следует из материалов уголовного дела, постановлением городского суда ранее избранная И. мера пресечения в виде заключения под стражу изменена на залог в сумме 1,5 млн рублей, постановлено освободить И. из-под стражи после внесения указанной суммы залога на депозитный счет суда. Согласно протоколу принятия залога И. предупрежден, что в случае невыполнения указанных в ч. 1 ст. 106 УПК РФ обязательств залог будет обращен в доход государства.

Вместе с тем, как видно из протокола судебного заседания, И. на провозглашение приговора не явился. Согласно сведениям из личного дела осужденного он выписан из лечебного учреждения с рекомендациями наблюдения у участкового терапевта, кардиолога, нефролога, за медицинской помощью в СИЗО не обращался, в медицинские учреждения уголовно-исполнительной системы не направлялся. Таким образом, заболеваний, которые бы лишали И. возможности явиться на приговор по делу, не установлено. Тот факт, что в основу решения об обращении залоговой суммы в пользу потерпевших судом первой инстанции были положены основания, прямо не предусмотренные законом, не является поводом для изменения судебного решения, поскольку неявка осужденного на приговор без уважительной причины в силу ч. 9 ст. 106 УПК РФ в любом случае относится к основаниям, препятствующим возвращению залога залогодателю, о чем правильно указано в апелляционном определении. По мнению суда кассационной инстанции, обращение залога в пользу потерпевших, а не в доход государства, как это предусмотрено законом, также не является основанием для изменения приговора, поскольку принятие такого решения ухудшило бы положение осужденного, что, исходя из положений ст. 401.6 УПК РФ, возможно только если в ходе судебного разбирательства были допущены нарушения закона, искажающие саму суть правосудия и смысл судебного решения как акта правосудия [21].

В связи с комментируемым выше примером отметим, что подход суда кассационной инстанции при разрешении кассационной жалобы залогодателя С. в данной ситуации вполне понятен и является по сути вынужденным, поскольку в силу абз. 3 п. 21 постановления Пленума ВС РФ от 28.01.2014 № 2 «О применении норм главы 47.1 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регулирующих производство в суде кассационной инстанции» [19] к числу нарушений уголовно-процессуального закона, искажающих саму суть правосудия и смысл судебного решения как акта правосудия, позволяющих изменять судебные решения нижестоящих инстанций в сторону ухудшения положения осужденного, могут быть отнесены, в частности, нарушения, указанные в пунктах 2, 8, 10 и 11 ч. 2 ст. 389.17,  ст. 389.25 УПК РФ, а также иные нарушения, которые лишили участников уголовного судопроизводства возможности осуществления гарантированных законом прав на справедливое судебное разбирательство на основе принципа состязательности и равноправия сторон. Помимо прочего, как справедливо констатируют В.А. Азаров и Д.М. Нурбаев, возможность «поворота к худшему» в суде кассационной инстанции создает существенный дисбаланс в арсенале правовых средств и общем положении сторон обвинения и защиты, а также порождает условия для ослабления системы гарантий обеспечения прав человека в стадии предварительного расследования [1, с. 8]. Вместе с тем такая практика применения уголовно-процессуального закона (порожденная в рамках данного практического примера в судебных решениях судов первой и апелляционной инстанций) не может устраивать действующее российское уголовное судопроизводство. Полагаем, что при принятии решения о судьбе предмета залога следует неукоснительно руководствоваться положениями ч. 9 ст. 106 УПК РФ, закрепляющей, что в случае нарушения подозреваемым или обвиняемым обязательств, связанных с внесенным залогом, последний обращается в доход государства по судебному решению. Так, несмотря на то что мошенническими действиями осужденного потерпевшим был причинен значительный ущерб (что повлекло за собой заявление гражданских исков), сумма внесенного залога была обращена исключительно в доход государства, поскольку осужденный О. нарушил избранную в отношении него меру уголовно-процессуального принуждения имущественного характера [4].

С нашей точки зрения, данная правовая норма не подлежит расширительному толкованию (в частности, об этом не имеется указания и в п. 50 Постановления Пленума ВС РФ № 41). Даже в том случае, если подозреваемым или обвиняемым были нарушены обязательства, связанные с внесенным залогом, залог должен обращаться исключительно в доход государства.

Таким образом, проведенное в настоящей статье исследование вопроса обращения в доход государства предмета залога как меры пресечения выявило ряд наличествующих в данной области проблем, связанных, как правило,  с чрезмерно расширительным толкованием на практике положений частей 1 и 9 ст. 106 УПК РФ. Думается, что рассмотренные актуальные аспекты реализации залога будут благотворно сказываться на практике применения анализируемой меры уголовно-процессуального принуждения имущественного характера.

Список литературы

1. Азаров В.А., Нурбаев Д.М. О допустимости ухудшения положения обвиняемого (подсудимого) в контексте правовых позиций Конституционного Суда России // Законы России: опыт, анализ, практика. 2016. № 4. С. 5—10.
2. Апелляционное постановление Московского городского суда от 14.04.2014 по делу № 10-4977/14 // Архив Московского городского суда.
3. Апелляционное определение Свердловского областного суда от 02.11.2015 по делу № 22-8552/2015 // Архив Свердловского областного суда.
4. Апелляционное определение Пермского краевого суда от 24.12.2015 по делу № 22-7806-2015 // Доступ из СПС «КонсультантПлюс».
5. Апелляционное постановление Ростовского областного суда от 19.07.2016 по делу № 22-3870/2016.URL:https://rospravosudie.com/
6. Баранов С.А. Цели применения меры пресечения в виде залога в современном уголовном процессе // Бизнес в законе. 2009. № 4. С. 91—94.
7. Богданчиков С.В. Залог в уголовном судопроизводстве: автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 2009. С. 20—21, 23.
8. Кассационное определение ВС РФ от 16.12.2002 по делу № 78-о02-42 // Доступ из СПС «КонсультантПлюс».
9. Кассационное определение ВС РФ от 21.07.2005 по делу № 73-о05-26 // Доступ из СПС «КонсультантПлюс».
10. Кассационное определение ВС РФ от 01.11.2012 по делу № 50-О12-37 // Доступ из СПС «КонсультантПлюс».
11. Кассационное определение Московского городского суда от 19.12.2012 по делу № 22-143/15 // Архив Московского городского суда.
12. Муртазин Р.М. Применение мер пресечения в судебных стадиях уголовного процесса: автореф. дис. … канд. юрид. наук. Челябинск, 2012. С. 10, 26.
13. Неутов В.Д. Целесообразность применения денежного залога в качестве меры пресечения // Научные труды РАЮН. 2001. Т. 2. С. 112—118.
14. Обзор надзорной практики Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ за 2005 год // Доступ из СПС «КонсультантПлюс».
15. Обзор судебной практики по уголовным делам за март 2004 года: подготовлен Белгородским областным судом// Доступ из СПС «КонсультантПлюс».
16. О практике применения судами законодательства о мерах пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста и залога: постановление Пленума ВС РФ от 19.12.2013 № 41 (ред. от 24.05.2016) // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2014. № 2.
17. Определение ВС РФ от 01.06.2005 № 11-ДО5-37 // Доступ из СПС «КонсультантПлюс».
18. Определение ВС РФ от 26.01.2010 по делу № 9-Д09-25 // Доступ из СПС «КонсультантПлюс».
19. О применении норм главы 47.1 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регулирующих производство в суде кассационной инстанции: постановление Пленума ВС РФ от 28.01.2014 № 2 (ред. от 03.03.2015) // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2014. № 4.

20. Постановление Московского городского суда об отказе в передаче кассационной жалобы для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции от 26.01.2015 по делу № 4у/4-151/15 // Архив Московского городского суда.
21. Постановление Президиума Вологодского областного суда от 20.07.2015 по делу № 44У-12/2015.URL:https://rospravosudie.com/
22. Постановление Президиума Пермского краевого суда от 20.12.2013 по делу № 44у-285-2013 // Доступ из СПС «КонсультантПлюс».
23. Приговор Велижского районного суда от 22.02.2017 по делу № 1-9/2017 // Архив Велижского районного суда Смоленской области.
24. Руднев В.И. Рассмотрение судами ходатайств об избрании меры пресечения в виде залога // Комментарий судебной практики / под ред. К.Б. Ярошенко. М.: КОНТРАКТ, 2015. Вып. 20. С. 220.
25. Фетищева Л.М. Законодательное регулирование и практика применения залога в качестве меры пресечения в уголовном процессе // Вестник Нижегородской академии МВД России. 2015. № 1. С. 353—356.
26. Шаповалова Т.И. Залог как мера пресечения в уголовном процессе и его применение следователями органов внутренних дел: автореф. дис. … канд. юрид. наук. СПб., 2001. С. 22.
27. Шигуров А.В. Правовые позиции российских судов по проблемным вопросам изъятия предмета залога в доход государства в российском уголовном процессе // Политика, государство и право.2016. № 1. С. 24—29.