Личность коррупционера как компонента системы коррупции

УДК 343.918.2 

Страницы в журнале: 98-102

Л.В. Глазкова,

кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовно-правовых дисциплин Российского государственного социального университета Россия, Москва glazkova_lily@mail.ru

Н.С. Грудинин,

кандидат юридических наук, старший преподаватель кафедры уголовно-правовых дисциплин Российского государственного социального университета Россия, Москва nekit-07@mail.ru

Рассматривается личность преступника, совершающего коррупционные преступления в составе преступной группы. Авторы выделяют некоторые особенности формирования коррупционных (бюрократических) групп, поведения членов  таких групп и их взаимодействия. В научной литературе существует достаточное количество исследований личности преступника, на основе которых сформировался довольно полный его криминологический и психологический портрет. Это дает основание для выделения личности коррупционера в самостоятельный преступный тип со свойственными только ему установками, мотивами и корыстными наклонностями. Авторы обращают особое внимание на анализ таких свойств личности коррупционера, которые позволяют ему стать элементом системы коррупции.

Ключевые слова: коррупция, преступность, личность, бюрократия, коррупционер, система, преступная группа.

Личность преступника как «источник преступного поведения, его субъективная причина» [11, c. 150] имеет важнейшее значение в криминологическом исследовании, прежде всего при разработке мер профилактики преступлений. В условиях противостояния общества и коррупционной преступности, обострившегося в последние годы, исследованию проблем, связанных с личностью коррупционного преступника, посвящается множество научных работ на уровне монографий, кандидатских и докторских диссертаций.

В системные исследования личности преступника, по мнению Ю.М. Антоняна, следует включать изучение ее структуры, содержащей группы признаков, среди которых выделяются социально-демографические, психологические, нравственные, уголовно-правовые и криминологические признаки [3, с. 85].

Анализ научной литературы за последнее десятилетие показал, что в результате системных исследований сформировался достаточно полный криминологический и психологический портрет, который дает основание для выделения личности коррупционера в самостоятельный преступный тип со свойственными только ему установками, мотивами и корыстными наклонностями.

Ю.Г. Касперович понимает личность преступника, совершающего коррупционные преступления, как «относительно стабильную совокупность индивидуальных качеств, определяющих типичные формы  реагирования и адаптивные механизмы поведения, систему представлений человека о себе, межличностные отношения и характер социального взаимодействия» [10].

Обобщая выводы таких исследователей личности коррупционного преступника, как О.Р. Абрамовская [1], В.С. Изосимов [8], А.В. Майоров  [12], выделим  основные характерные черты, свойственные личности коррупционера:

— в общей массе лиц, совершающих коррупционные преступления, доминирующее положение занимают преступники мужского пола (исключение составляют сферы образования, здравоохранения и фарминдустрии, где традиционно в профессиональном плане преобладают женщины);

— преобладают лица в возрасте старше 30 лет;

— преступники имеют высокий образовательный уровень;

— большинство лиц имеет семью, детей, т. е. социально-благополучное семейное положение;

— лиц, ранее судимых, в том числе тех, у кого судимость снята или погашена, немного;

— у преступников преобладают мотивы личного обогащения, стремления занять в жизни более высокое социальное и должностное положение;

— лица, совершающие коррупционные преступления, отличаются властолюбием, корыстолюбием, неуважением к закону.

А.Е. Петраченко обращает также внимание на отсутствие у коррупционеров совести, безнравственность [14].

Отметив важность традиционных исследований, охватывающих социально-демографические, нравственно-психологические, уголовно-правовые и криминологические аспекты личности преступника, совершающего коррупционные преступления, остановимся на анализе тех проблем, которые не были до сих пор в центре внимания при изучении личности коррупционера: на особых свойствах, позволяющих ему стать элементом системы коррупции.

Эти особые свойства таковы, что под их влиянием при вхождении в систему любой объект существенно изменяется, и изменения его характеристик тем заметнее, чем сложнее система. Данное положение соотносится с философской категорией «содержание-форма» и является одним из ее проявлений, поскольку сущность системообразования — изменение формы существования частей системы, влекущее появление нового содержания целостности  (его функций или свойств).

Отбор участников групп происходит в соответствии с закономерностями системообразования, исключающими вхождение в систему абсолютно автономных субъектов.

Образованию системы, как правило, предшествует информационный этап, установление цели, направленной на разрешение какого-либо противоречия.

Вхождение элементов в систему подчиняется общей цели, обуславливается ею, поэтому уже на первом информационном этапе для элементов системы устанавливается главное  условие — необходимость подчинения общей цели создания интегральной функции,  приобретающей значение ближайшей цели системы. В группах лиц, совместно совершающих коррупционные преступления, участники подчиняются определенным правилам, обеспечивающим согласованность действий, распределение ролей, власть лидеров. Отбор участников групп происходит  в соответствии с закономерностями системообразования, исключающими вхождение в систему абсолютно автономных субъектов, не способных изменяться, подчиняться  требованиям, установленным  лидерами в интересах достижения группой поставленных перед нею целей.

Из этого следует, что информационный этап образования коррупционной системы, включающий установление цели, сопровождается  так называемой спецификацией субъектов, при которой объединяемые  члены группы приобретают новые свойства или функции, превращающие их в компонент системы. Так были  сформированы группы коррупционеров в военкоматах Санкт-Петербурга, Москвы и Саранска, в которых врачам была поставлена цель за взятки выдавать призывникам поддельные заключения о состоянии здоровья, что позволяло юношам уклоняться от службы в армии. Например, в Саранске в преступную группу входили заместители начальника отделения республиканского военкомата, председатель военно-врачебной комиссии республиканского военкомата и врач-хирург. Участники подбирались в группу как по личностным качествам, так и с учетом их должностных полномочий и возможностей влиять на установление диагноза призывника. В медицинских картах незаконно комиссованных призывников наиболее часто фигурировали такие заболевания, как язва, сколиоз и плоскостопие. За определенное вознаграждение преступная группа освободила от армии более 20 молодых людей, признав их негодными к службе по состоянию здоровья [6].

Субъект, входящий в коррупционную группу, теряет личную свободу в результате подчинения руководителю и наделяется дополнительными функциями, не свойственными его профессиональной деятельности.

На этапе «спецификации», приобретения  компонентом системы нового свойства или новой функции неминуемо происходит его изменение, иногда очень существенное. Субъект, входящий в любую социальную систему, в том числе в преступную группу, должен быть готов к  уменьшению  личной свободы и относительной потере автономности, к подчинению руководителям и к изменению функций, которые на него возлагаются  в группе. Учитывая высокий образовательный уровень, профессионализм, немалый стаж работы, т. е. известные криминологические черты, которыми отличаются коррупционеры, они должны обладать и потребностью, и внутренней психологической готовностью совершать не только коррупционные, но и нередко сопутствующие им должностные преступления.

Велика вероятность того, что лица, вступающие в преступные коррупционные группы, и до этого совершали различные  проступки и даже преступления, и что вступление в  коррупционную группу стало закономерным этапом в длительном процессе  искаженного развития личности в  неблагоприятной среде [8].

Такой средой многие исследователи считают иррациональную бюрократическую систему современной России, для которой коррупция выступает стилем жизни и традиционной формой делового взаимодействия.

С.В. Алексеев пишет, что «бюрократическое отношение, порождаемое принципом разделения на управляющих и управляемых и основанное на отчуждении личных целей управляющих от целей социальной системы и подмене всеобщих интересов частными интересами управляющих, по своей природе содержит возможность коррупционирования» [2, с. 11]. В данной среде формируется соответствующая психологическая структура — система диспозиций, выражающих индивидуальную готовность бюрократа к коррупционному поведению, которое может быть определено как поведение должностного лица, направленное на получение выгоды путем злоупотребления служебным положением.

Коррупционное поведение складывается в условиях  коррупционного давления, под которым О.В. Ванновская понимает «совокупность социальных и психологических факторов воздействия на должностное лицо, приводящих к ситуации выбора между злоупотреблением властными полномочиями для получения личной выгоды или отказу от него» [4]. Личностная предрасположенность к выбору коррупционного поведения в ситуации коррупционного давления определяется указанным автором как склонность к коррупции. Взаимодействие лиц со сформированной психологической структурой коррупционеров, т. е. со склонностью к коррупции, а также общность их взглядов на должность как источник обогащения, неуважительное отношение к законам, пренебрежительное отношение к интересам других граждан, не обладающих  публичным статусом, облегчает организаторам коррупционных  практик создание групп, целью которых становится извлечение незаконной материальной выгоды из занимаемого должностного положения.

В простейших случаях участники групп могут подбираться с учетом одной функции (либо наделяться только одной функцией).  Но в более сложных случаях системообразования субъекты — компоненты системы наделяются несколькими функциями. В результате процесса согласования (управления) в подобных случаях возникает несколько интегральных функций. Таким образом, именно процесс согласования (управления) становится центральным моментом концепции образования преступных групп коррупционной направленности. Так, участники коррупционной группы в военкоматах, помимо дачи ложных заключений о состоянии здоровья призывников, наделялись правом находить возможных взяткодателей и получать с них  в интересах всей группы деньги, которые впоследствии делились между участниками группы.

Бюрократическая среда в готовом виде содержит в себе субъектов, по своим нравственно-психологическим свойствам способных стать участниками коррупционных групп. Она обеспечивает регулярное взаимодействие субъектов, склонных к коррупции по своей психологической структуре и способных противостоять ей. Коррупционные группы, возникающие в бюрократической среде, включают в себя только участников, наделенных общими свойствами, позволяющими им стать компонентами коррупционной системы. В.В. Казаневская подчеркивает, что эмерджентное свойство системы обеспечивается общими, имманентными или приобретенными свойствами ее элементов (или свойством, способным стать имманентным). Имманентность свойства (или способность к имманентности) ведет к «предпочтительности», поскольку чем «ближе» к элементу, имманентнее системообразующее свойство, тем легче обеспечивается вхождение элемента в систему [9, c. 83—86].

«Предпочтительность» проявляется не только в подборе участников коррупционных групп, но и во взаимоотношениях между системами. Так, с помощью общих системообразующих свойств обеспечивается  вхождение представителей организованной преступности в систему коррумпированной государственной власти. Тот же принцип «предпочтительности» препятствует включению представителей криминала в те государственные структуры, которые не подвержены коррупции.

Находясь в обстановке коррупционного давления в бюрократической среде, должностное лицо, имеющее сформированную личностную предрасположенность к выбору коррупционного поведения и твердую установку на извлечение дополнительных доходов путем злоупотребления своим служебным поведением, начинает играть иные социальные роли, обусловленные корыстными намерениями. Коррупционер должен маскировать свою деятельность, лгать, притворяться, направлять свой интеллект на поиск различных ухищрений, что влечет за собой окончательную трансформацию этой деятельности в «криминальную ухищренность» [5, c. 205].

Групповое взаимодействие, система межличностных отношений в коррумпированной бюрократической среде характеризуются расхождением между декларируемыми нормами права и морали и реализуемыми нормами поведения внутри профессионального сообщества [4]. Общение с близкими себе по духу людьми, способными поступать лишь с узкоэгоистических позиций, одобряющими и поощряющими проступки и корыстные преступления, приводит к облегчению внутригруппового общения и к налаживанию организационных связей, параллельных существующим в официальном коллективе.

Возможна ситуация, в которой руководитель не знает о коррупционной деятельности своих подчиненных, но, как правило, сам выступает инициатором реализации различных коррупционных схем и подбирает нужных членов коррупционной группы с учетом их личностных качеств и выполняемых обязанностей. В связи с этим опасна существующая практика переводов руководителей в другие регионы, когда должностное лицо везет с собой или приглашает на должности лично преданных ему заместителей и помощников. Именно так происходит перемещение не только отдельных руководителей, но и созданных ими ранее готовых структур коррупционной преступности. В таких случаях нет нужды тратить время на подбор участников коррупционных групп, на решение сложных вопросов внутригруппового разделения обязанностей и ответственности, поскольку эти проблемы уже решены. Готовая система способна развиваться в новых условиях с минимальными затратами ресурсов, что вполне согласуется с системным  законом гармонии (композиции и пропорциональности), в соответствии с которым «каждая система стремится приобрести, создать или сохранить в своей структуре все необходимые ресурсы (композицию), находящиеся в заданной соотносительности или заданном подчинении (пропорции)» [14, c. 162]. С позиций композиции (декомпозиции) система — это множество элементов, компонентов или подсистем в совокупности отношений между ними [7, c. 45].

Одно лишь географическое перемещение участников коррупционных групп в условия, позволяющие по-прежнему вести преступную деятельность по извлечению незаконных доходов, не может изменить коррупционную направленность их личности. Стереотип коррупционного поведения, включающий взаимоотношения участников групп между собой и с руководителем, останется прежним.

Выводы. Личность  преступника, совершающего коррупционные преступления, следует понимать как относительно стабильную совокупность индивидуальных качеств, формирующих склонность к коррупции и определяющих коррупционное поведение в условиях коррупционного давления.

Коррупционные группы, возникающие в бюрократической среде, включают в себя только тех участников, которые обладают общими свойствами, позволяющими им стать компонентами коррупционной системы.

Имманентность личностных качеств (или способность к ней) является основой «предпочтительности» при включении отдельных лиц в коррупционную группу.

Бюрократическая среда содержит в себе отдельных лиц, по своим нравственно-психологическим качествам способных  стать участниками  коррупционных групп.

Находясь в обстановке коррупционного давления в бюрократической среде, должностное лицо, имеющее личностную предрасположенность к выбору коррупционного поведения и твердую установку на извлечение дополнительных доходов путем злоупотребления своим служебным положением, начинает играть иные социальные роли, обусловленные коррупционными намерениями.

Участие должностного лица в коррупционной группе сопровождается:

— необходимостью подчинения воле лидера (или большинства);

— необходимостью соблюдения конспирации, маскировки своего поведения;

— выполнением обязанностей (помимо узко профессиональных) в соответствии с распределением обязанностей в группе;

— выполнением функций, которые объективно криминогенны и могут быть реализованы лишь с помощью нарушения закона;

— получением дохода в зависимости от роли в группе и по решению лидера.

Нами намечены отдельные направления   исследования проблемы, связанной с особенностями личности преступников, являющихся участниками коррупционных групп. Затронутые вопросы до настоящего времени не были предметом углубленного изучения, хотя  исследование личности коррупционера, его социальной роли и положения в организованной группе, несомненно,  имеет огромное значение для выработки мер противодействия организованным формам коррупции, рассматриваемой как негативное системное явление современного российского общества.

Список литературы

1. Абрамовская О.Р. Противодействие коррупционной преступности в органах государственной власти и местного самоуправления: автореф. дис. … канд. юрид. наук. Челябинск, 2011.
2. Алексеев С.В. Коррупция в переходном обществе: социологический анализ: автореф. дис. … д-ра соц. наук. Новочеркасск, 2009. С. 11.
3. Антонян Ю.М. Личность преступника: криминологическое исследование. М., 2010. С. 85.
4. Ванновская О.В. Психология коррупционного поведения госслужащего: моногр. СПб.: Книжный дом, 2013.
5. Дмитриев Ю.А., Казак Б.Б. Пенитенциарная психология.Ростов н/Д.: Феникс, 2007. С. 205.
6. Зотикова В. Торговала язвами // Российская газета.2016. 17 мар.
7. Иванов Е.С. Системология и статистика. Пятигорск: Стелла, 1998. С. 45.
8. Изосимов В.С. Незаконное участие в предпринимательской деятельности: уголовно-правовое и криминологическое исследование: автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 2014.
9. Казаневская В.В. Философско-методологические основания системного подхода. Томск: Изд-во Томского ун-та,1987. С. 83—86.
10. Касперович Ю.Г. Особенности личности сотрудника ОВД, совершающего преступления коррупционной направленности // Психопедагогика в правоохранительных органах. 2013. № 1 (52). С. 52—55.
11. Криминология: учеб. / под ред. В.Н. Кудрявцева и В.Е. Эминова. 3-е изд., перераб. и доп. М.: Юристъ, 2006. С. 150.
12. Майоров А.В., Абрамовская О.Р. Криминологические особенности личности коррупционного преступника // Вестник Челябинского государственного университета.2012. № 37 (291). С. 54—57.
13. Петраченко А.Е. Коррупционная составляющая политической системы современной России: автореф. дис. … канд. юрид. наук. СПб., 2012.
14. Смирнов Э.А. Теория организации: учеб. пособие. М.: ИНФРА-М, 2008. С. 162.