Конституционно-правовое закрепление гарантий права частной собственности в зарубежных государствах

УДК 342.739

Страницы в журнале: 127-131

К.В. Качур,

аспирант кафедры государственного и муниципального управления Института государственной службы  и управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ Россия, Москва dmitrieva.alexandra@gmail.com

Рассматриваются особенности закрепления гарантий права частной собственности как одного из важнейших прав и свобод человека и гражданина в конституциях государств Европы и стран СНГ, выявлены основные способы конституционно-правового гарантирования указанного конституционного права. Сделан вывод о том, что в силу общепризнанного в конституциях современных государств естественно-правового характера прав и свобод, их неотъемлемости и принадлежности каждому от рождения уже сам факт конституционного закрепления права частной собственности предполагает использование для обеспечения его реализации, охраны и защиты всего комплекса юридических гарантий основных прав и свобод человека и гражданина.  Установлено, что признание права частной собственности в качестве одного из элементов конституционного строя (и экономической системы) предполагает наличие конституционной обязанности государства обеспечивать реализацию данного права как путем установления и развития общесоциальных и организационных гарантий, так и посредством закрепления юридических гарантий реализации данного права, его охраны от посягательств частных физических, юридических лиц и государственных органов, а также защиты и восстановления в случае его нарушения.

Специальное закрепление на конституционном уровне запрета лишения физических или юридических лиц имущества не иначе как для общественной пользы, в случаях и порядке, установленных законом, и при условии справедливого и предварительного возмещения в системной взаимосвязи с нормами иных законов образуют конституционно-правовой институт экспроприации, который является одной из наиболее действенных юридических гарантий охраны права частной собственности. При этом оптимальным представляется закрепление на конституционном уровне не только возмездного порядка изъятия имущества, но и возможности судебного обжалования соответствующих решений органов публичной власти.

Ключевые слова: конституционное закрепление права частной собственности, конституционные гарантии, конституционные условия и средства реализации, охраны и защиты права частной собственности.

Исследование норм конституций европейских государств и стран СНГ показывает значительное разнообразие способов нормативного закрепления как самого права частной собственности, так и его гарантий, рассматриваемых как условия и средства его реализации, охраны и защиты.

К конституционно-правовым гарантиям права частной собственности относятся не только положения основного закона современного государства, закрепляющего гарантии исключительно этого конституционного права, но и положения, применимые к обеспечению реализации, охраны и защиты всех иных основных прав и свобод. Таким образом, исследование следует сосредоточить на сравнительно-правовом изучении не только конституционных положений, закрепляющих специальные гарантии реализации, охраны и защиты права частной собственности, но и общих гарантий всех конституционных прав и свобод.

Заметим, что право частной собственности относится к числу прав, наиболее обеспеченных специальными гарантиями.

Зачастую право частной собственности закрепляется в качестве одной из экономических основ конституционного строя. Подобные положения содержатся в ч. 1 ст. 15 Конституции Республики Азербайджан, ч. 3 ст. 17 Конституции Республики Болгария,  ч. 1 ст. 46 Конституции Литовской Республики, ст. 8 Конституции Республики Македония, ч. 3 ст. 15 Конституции Республики Молдова. Статья 13 Конституции Азербайджана, ч. 2 ст. 12 Конституции Кыргызской Республики, ч. 1 ст. 9 Конституции Республики Туркменистан, ст. 3 Конституции Республики Хорватия в качестве одной из основ конституционного строя провозглашают «неприкосновенность собственности», ч. 2 ст. 53 Конституции Республики Узбекистан закрепляет «неприкосновенность частной собственности» в качестве одной из экономических основ конституционного строя.

Защита частной собственности провозглашена в качестве одной из основ конституционного строя в Преамбуле Конституции Боснии и Герцеговины, ст. 8 Конституции Республики Армения, ч. 2 ст. 13 Конституции Республики Беларусь, ч. 1 ст. 6 Конституции Республики Казахстан, ч. 1 ст. 12 Конституции Кыргызстана, ч. 2 ст. 12 Конституции Республики Таджикистан, ч. 4 ст. 13 Конституции Украины. Интересно, что частная собственность провозглашается также и «основой прав и обязанностей» (ч. 2 ст. 30 Конституции Македонии).

Общие положения конституций конкретизируются в экономической политике государства по отношению к частной собственности. Таким образом, если государство признает права частной собственности важной составной частью своего конституционного строя (или экономической системы), то оно гарантирует реализацию данного права как путем установления и развития общесоциальных и организационных гарантий, так и посредством закрепления юридических гарантий реализации данного права, его охраны от посягательств частных физических, юридических лиц и государственных органов, а также защиты и восстановления права в случае нарушения.

Другим способом установления конституционно-правовых гарантий права частной собственности является закрепление ее характеристики как неприкосновенной. Для раннего конституционализма были характерны формулировки о священности и неприкосновенности собственности. Так, определение права частной собственности как неприкосновенного было закреплено в ст. 2 Государственного основного закона Австрии от 21.12.1867 «Об общих правах граждан королевств и земель, представленных в Имперском совете», ч. 1 ст. 73 Датского королевства, ст. 17 Декларации прав человека Французской Республики 1789 года (которая также закрепляет священный характер права частной собственности). Изначально такая характеристика конституционного права частной собственности означала запрет установления каких-либо ограничений данного права, в том числе для государственных и общественных нужд. Именно такая формулировка закреплена в § 104 Конституции Норвежского королевства («право на недвижимое и движимое имущество ни в коем случае не может нарушаться»).

Следует согласиться с позицией В.Ф. Яковлева, который определяет неприкосновенность частной собственности как признание государством обязанностей установить систему юридических гарантий реализации, охраны и защиты указанного права. Таким образом, принцип неприкосновенности собственности обусловливает необходимость существования в национальном праве институтов, обеспечивающих охрану и защиту любого права собственности от каких-либо посягательств [4, с. 291]. Именно так следует толковать положения о неприкосновенности частной собственности, закрепленные в конституциях постсоциалистических государств (ч. 2 ст. 44 Конституции Беларуси, ч. 1 ст. 21 Конституции Грузии, ч. 1 ст. 23 Конституции Литвы, ч. 1 ст. 32 Конституции Эстонской Республики), а также положение о нерушимости права частной собственности, содержащееся в ч. 4 ст. 41 Конституции Украины.

Наиболее часто используемым способом конституционного закрепления гарантий права частной собственности является закрепление общих положений о гарантированности этого права. Конституции большинства европейских государств и стран СНГ содержат  формулировки «право частной собственности гарантируется» или «право частной собственности охраняется (защищается) законом». Формулировки общего характера о гарантированности права частной собственности, его защите и охране законом, так же как и общие положения о гарантированности права наследования и права на интеллектуальную собственность, являются базовыми для появления целой системы актов, защищающих права собственников. Г.Н. Андреева полагает, что «от посягательств со стороны частных физических и юридических лиц это гражданское и уголовное законодательство, со стороны органов государства —  административное законодательство» [1, с. 215].

Заметим, однако, что появление в конституциях общих положений о гарантированности права частной собственности или об охране данного права законом предполагает наличие конституционной обязанности государства сформировать систему юридических гарантий,  т. е. средств (механизмов, технологий) реализации, охраны и защиты данного права. Эти юридические гарантии имеют конституционно-правовой характер и составляют основу для развития административного, гражданского и уголовного законодательства.

Получило распространение и конституционное закрепление отдельных правомочий, входящих в состав конституционного права частной собственности: как правило, это правомочия владения, пользования и распоряжения имуществом, а также права наследования. Заметим, что в качестве юридического закрепления гарантий основного права частной собственности может быть рассмотрено даже простое закрепление данного права или входящих в него правомочий в конституции государства. Особенностью закрепления права частной собственности в Конституции Боснии и Герцеговины является признание приоритета прав и свобод, закрепленных в Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 года и протоколах к ней, их прямое действие, а также преимущественной силы относительно всех других норм права (ч. 2 ст. II). Часть 4 указанной статьи закрепляет не право собственности, а «право на имущество», т. е. предполагает конституционную защиту не только указанного права, но и иных имущественных прав.

Названные конституционные положения носят гарантирующий характер, поскольку большинство конституций современных государств имеет прямое действие и обладает высшей юридической силой. Прямое действие конституции как основного закона страны предполагает наличие юридической обязанности всех субъектов конституционного права (в первую очередь государственных органов и иных субъектов, наделенных публично-властными полномочиями) применять, использовать и соблюдать нормы основного закона непосредственно, без обращения к развивающим их законам и иным нормативным правовым актам. Суды, должностные лица органов государственной и муниципальной власти при разрешении конкретных дел обязаны руководствоваться в первую очередь конституционными нормами, а субъекты конституционных прав и свобод, в том числе конституционного права частной собственности, вправе требовать реализации, охраны и защиты данного конституционного права, опираясь непосредственно на нормы конституции, закрепляющие это право. Юридическим свойством прямого действия наделены также конституции Армении, Болгарии, Литвы, Польши, Таджикистана, Украины, Хорватии.

Конституция как основной закон государства обладает высшей юридической силой по отношению к законам и иным нормативным правовым актам, т. е. законы и иные нормативные правовые акты не должны противоречить ее положениям. Причем соответствовать конституции должны не только акты федерального законодательства, но и акты органов государственной власти субъектов федерации и органов местного самоуправления. В подобных формулировках определяется высшая юридическая сила конституций Армении, Болгарии, Казахстана, Молдовы и ряда других государств [2, с. 215].

Особенностью конституционно-правового закрепления системы юридических гарантий в странах СНГ является специальное гарантирование права интеллектуальной собственности. Соответствующие положения содержатся в ст. 30 Конституции Азербайджана, ч. 5 ст. 31 Конституции Армении, ч. 2 ст. 51 Конституции Беларуси, ч. 3 ст. 15 и ст. 33 Конституции Молдовы, ч. 3 ст. 59 Конституции Кыргызстана, ч. 3 ст. 40 Конституции Таджикистана. Конституция Украины в ч. 1 ст. 41 расширяет систему гарантий, специально устанавливая «право владеть, пользоваться и распоряжаться… результатами своей интеллектуальной, творческой деятельности».

В конституциях государств Европы указаний на специальную юридическую охрану и защиту прав интеллектуальной собственности не содержится, за исключением Конституции Португальской Республики, которая в ч. 2 ст. 42 устанавливает защиту авторских прав.

В российской и зарубежной науке конституционного права вопрос о факторах, влияющих на конституционно-правовое закрепление гарантий права на интеллектуальную собственность, решается в пользу научно-технической революции и развития информационно-телекоммуникационных технологий, в результате чего интеллектуальная собственность приобретает свойства объекта права частной собственности. Однако это не дает ответа на вопрос о причинах полного отсутствия конституционно-правовых гарантий права интеллектуальной собственности в конституциях европейских государств.

Наличие общих положений о гарантированности права частной собственности не исключает закрепление на конституционном уровне запрета лишения физических или юридических лиц имущества не иначе как для общественной пользы в случаях и порядке, установленных законом, и при условии справедливого и предварительного возмещения.

Такой запрет содержится в ст. 2 Государственного основного закона Австрии «Об общих правах граждан королевств и земель, представленных в Имперском совете», ч. 4 ст. 28 Конституции Азербайджана, ч. 3 ст. 31 Конституции Армении, ч. 5 ст. 44 Конституции Беларуси, ст. 16 Конституции Бельгии, ч. 4 ст. 17 Конституции Болгарии, ч. 2 ст. XII Конституции (Основного закона) Венгерской Республики, ч. 3 ст. 14 Основного закона Германии, частях 2 и 3 ст. 17 Конституции Греции, ч. 1 ст. 21 Конституции Грузии, ч. 1 ст. 73 Конституции Дании, ч. 3 ст. 33 Конституции Королевства Испании, ч. 2 ст. 42 Конституции Итальянской Республики, ч. 2 ст. 12 Конституции Казахстана, ст. 105 Конституции Латвийской Республики; ч. 3 ст. 23 Конституции Литвы, частях 3 и 4 ст. 30 Конституции Македонии, ч. 2 ст. 46 Конституции Молдовы, ст. 14 Конституции Королевства Нидерландов (она также предусматривает возможность последующей компенсации за имущество, изъятое в чрезвычайных условиях), § 105 Конституции Норвегии, ч. 3 ст. 64 Конституции Польской Республики, ч. 2 ст. 62 Конституции Португалии, ч. 4 ст. 20 Конституции Словацкой Республики, ст. 69 Конституции Республики Словения (устанавливает возможность изъятия только недвижимого имущества), ч. 2 ст. 32 Конституции Таджикистана, ч. 3 ст. 9 Конституции Туркменистана, ст. 53 Конституции Узбекистана, ч. 5 ст. 41 Конституции Украины (устанавливает особый порядок изъятия имущества в условиях чрезвычайного положения «с последующим полным возмещением их стоимости»), ч. 2 § 15 Конституции Финляндии, ст. 17 Декларации прав человека Французской Республики, ч. 4 ст. 11 Хартии основных прав и свобод Чешской Республики, ч. 2 ст. 26 Конституции Швейцарской Конфедерации, ч. 1 ст. 32 Конституции Эстонии.

В конституциях ряда государств содержатся дополнительные условия принудительного изъятия имущества, находящегося в частной собственности граждан. Так, в соответствии с частями 3 и 5 ст. 41 Конституции Румынии имущество может быть изъято не только для государственных нужд: «Для работ, представляющих общий интерес, публичная власть может использовать недра любой недвижимости». В ряде стран для принудительного изъятия имущества необходимо принятие специального закона. Так, согласно ч. 1 ст. 50 Конституции Хорватии «можно ограничить или лишить права собственности в интересах Республики Хорватия при возмещении рыночной стоимости имущества».

Интересен опыт конституционно-правового регулирования института экспроприации в Дании. Согласно ч. 2 ст. 73 Конституции Дании экспроприация возможна только на основании специального закона, принимаемого в особом порядке: «Если принимается законопроект об экспроприации собственности, одна треть депутатов Фолькетинга может обратиться не позже трех недель со дня принятия законопроекта с требованием не передавать законопроект на одобрение Короля до проведения новых выборов Фолькетинга и повторного принятия законопроекта».

Г.Н. Андреева справедливо полагает, что в данном случае нормы конституций в системной взаимосвязи с нормами иных законов образуют конституционно-правовой институт экспроприации, который, с одной стороны, «является средством обеспечения высших общественных интересов, возможностью решить государственные задачи и пополнить государственное имущество», а с другой — обеспечивает охрану «прав частных лиц по отношению к… (государству. — Прим. авт.),  поскольку… осуществляется не произвольно по желанию последней, а должна соответствовать ряду конституционно установленных условий» [1, с. 325—326]. Она справедливо полагает, что конституционное закрепление вопросов изъятия собственности в общественных интересах, сопровождаемого обязанностью государства выплатить собственнику компенсацию за изъятое имущество, были гарантией от произвольного и безвозмездного изъятия «для пополнения имущества Короны или крупных феодалов».

Следует также заметить, что конституции отдельных государств помимо стоимостной гарантии охраны права частной собственности закрепляют и судебную гарантию. Так, возможность судебного обжалования решений органов государственной власти о принудительном возмездном изъятии имущества закреплена в ч. 4 ст. 28 Конституции Азербайджана, ч. 2 ст. 31 Конституции  Армении, ч. 5 ст. 44 Конституции Беларуси, ч. 3 ст. 14 Основного закона Германии, частях 2 и 4 ст. 17 Конституции Греции, ч. 3 ст. 73 Конституции Дании (статья предполагает создание специального суда, который рассматривает споры об экспроприации), ч. 11 ст. 23 Конституции Республики Кипр, ч. 1 ст. 12 Конституции Кыргызстана, ч. 5 ст. 41 Конституции Румынии, ч. 1 ст. 32 Конституции Эстонии.

Отсутствие возможности судебного обжалования актов государственной или муниципальной власти может свести на нет действие конституционного положения о возмездном характере изъятия имущества, в том числе о справедливой или соразмерной компенсации, поскольку тогда возникает вероятность определения размера компенсации не на основе реальной рыночной стоимости изымаемого имущества, а по усмотрению властного органа. Только сочетание судебной и стоимостной гарантии права частной собственности при изъятии имущества создает наиболее эффективный юридический механизм охраны права частной собственности и предупреждает его нарушения органами государственной власти и местного самоуправления.

Запрет конфискации (безвозмездного изъятия имущества на основании судебного решения) можно рассматривать как наивысшую  юридическую гарантию охраны права частной собственности. Такой запрет закреплен в ст. 17 Конституции Бельгии и ч. 6 ст. 12 Конституции Кипра. Однако его установление несоразмерно ограничивает возможности государства в сфере противодействия преступности, поэтому в конституциях постсоциалистических государств содержится запрет конфискации законно приобретенного имущества, который не распространяется на «имущество, предназначенное или использованное для совершения преступления или правонарушения, равно как и приобретенное в результате таких деяний» (части 7 и 8 ст. 41 Конституции Румынии, части 3 и 4 ст. 46 Конституции Молдовы, ч. 2 ст. 9 Конституции Туркменистана). Конституция Украины в ч. 6 ст. 41 содержит процедурные гарантии ограничения конфискации: «только по решению суда в случаях, объеме и порядке, установленных законом»; ч. 4 ст. 28 Конституции Азербайджана запрещает полную конфискацию имущества.

В конституциях зарубежных государств закреплены и общие юридические гарантии реализации, охраны и защиты конституционного права частной собственности, относящиеся к праву собственности в равной мере с другими правами и свободами. Применимость общих юридических гарантий защиты прав и свобод человека и гражданина проистекает из закрепления данного права в качестве основного, а также из естественно-правового характера конституционного права частной собственности (его принадлежности каждому от рождения и неотъемлемости).

Список литературы

1. Андреева Г.Н. Институт собственности в конституциях зарубежных государств и Конституции Российской Федерации. М., 2009. С. 215, 325—326.
2. Конституционное право: университетский курс: учеб.: в 2 т. / С.В. Арбузов, Т.В. Бережная, И.А. Володько и др.; под ред. А.И. Казанника, А.Н. Костюкова. М.: Проспект, 2015. Т. 1. С. 215.
3. Конституции государств Европы: в 3 т. / под общ. ред. Л.А. Окунькова. М., 2001.
4. Проблемы реализации принципов права в предпринимательской деятельности: моногр. / отв. ред. В.А. Вайпан, М.А. Егорова. М.: Юстицинформ, 2016.С. 291.