К вопросу информационной безопасности личности в информационном пространстве

УДК 342:004.056

Страницы в журнале: 28-32

А.О. Лариков,

аспирант кафедры конституционного и муниципального права Среднерусского института управления — филиала Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ Россия, Орёл alekseylaricov@gmail.com

Автор развивает имеющиеся в науке информационного права представления о физических лицах как субъектах информационных отношений и обосновывает необходимость унифицированного подхода, учитывающего характеристики личности и целесообразность определения данного понятия, к объекту правового обеспечения информационной безопасности и субъекту, участвующему в обеспечении информационной безопасности. Акцентируется внимание на характеристиках личности в условиях глобального информационного общества. Подчеркивается, что именно в информационном обществе создаются комфортные условия для самоопределения и самореализации личности. В процессе социализации личности в информационном обществе минимизируется возможность ее изоляции от общества, коммуникативные процессы делают жизнь личности более открытой, публичной, в результате чего такая информационная открытость выводит на новый уровень проблемы, связанные с правовым обеспечением информационной безопасности личности. Решая вопрос определения места правового обеспечения информационной безопасности личности, автор обосновывает целесообразность сбалансированного подхода, учитывающего как публичные интересы, интересы общественные — всего информационного общества, так и личные интересы.

Ключевые слова: личность, информационная безопасность, информационная безопасность личности, информационное общество, информационная открытость, доступ к информации, электронные сервисы, информационные ресурсы, персональные данные, информационные права и свободы.

Под воздействием процесса глобализации происходит трансформация общественного сознания современного социума и, как следствие, — взаимосвязи общества с государством и личностью. Л.В. Филатова справедливо замечает, что в процессе движения к информационному обществу «неизбежно должна происходить переоценка как прав, так и обязанностей органов власти и граждан в информационной сфере» [11, с. 42].

Новые вызовы и угрозы информационной безопасности в условиях интеграционных процессов в глобальном информационном пространстве оказывают существенное влияние на формирование и развитие личности, создают не только новые возможности для реализации ее социальной энергии, активности, но и новые риски и проблемы. В связи с этим теоретико-феноменологический анализ роли личности в современных информационных отношениях в аспекте проблем ее информационной безопасности представляется актуальным и востребованным.

Процесс развития информационного общества и государственная политика, проводимая в данном направлении, свидетельствуют, что во многом слабая результативность реформ, инерционный характер «откликов» на них членов информационного общества связаны с заметным отставанием правового обеспечения информационной безопасности личности от динамики развития информационных технологий. Многочисленные риски и угрозы способны нанести личности ущерб при реализации ее интересов в глобальном информационном обществе, что связано с проблемами идентификации; возможностями фальсификации результатов онлайн-голосования, технологических сбоев в процессе развития элементов электронного парламента и механизмов электронной демократии; недостоверностью баз данных; незащищенностью конфиденциальной информации и персональных данных при оказании государственных и муниципальных услуг в электронном виде; потенциальной опасностью недобросовестного использования персональных данных в процессе развития механизмов электронного правосудия;  распространением противоправного вредоносного контента, диффамационных материалов электронными средствами массовой информации;  возможностью кражи информации, используемой в системах интернет-банкинга; потерей данных в результате вредоносных атак во время работы в сети Интернет.

Новая парадигма глобализации информационного общества, характеризующаяся по сравнению с предыдущими интенсивностью использования глобальных сетей, трансграничностью (что вызывает многочисленные деструктивные явления, информационные риски и угрозы), обнаруживает наличие корреляционной зависимости между ними и прогрессирующими проблемами безопасности и перераспределяет акценты с правового обеспечения информационной безопасности в направлении сбалансированной политики правового обеспечения институционально — личности, общества и государства.

Вместе с тем нуждается в научных исследованиях вопрос о том, что подразумевается под личностью применительно к субъекту — члену глобального информационного общества и объекту правового обеспечения информационной безопасности. Случайно ли то, что на первый план выдвигаются интересы личности при определении понятия «национальная безопасность» в Стратегии национальной безопасности РФ?

Идеи роли личности в истории всегда были востребованы различными сферами гуманитарного знания. Сегодня они получают новое развитие в теории информационного права в условиях глобального информационного общества. Этот вопрос является предметом исследований в науке. Так, согласно учению о свободе человека Н.А. Бердяева «личность есть свобода и независимость человека в отношении к природе, к обществу, к государству, но она не только не есть эгоистическое самоутверждение, а как раз наоборот» [6, с. 657].

Заслуживает внимания позиция А.Б. Венгерова, который дает точную характеристику личности, отмечая, что данное понятие «является динамичным» и «в наполнении этого понятия действует принцип историзма: оно наполняется новыми характеристиками прав и свобод. Проявляется это в таком ценном свойстве личности, которое определяется как свобода личности. По сути, характеристика свободы личности определяет и существо государства, в котором реализуется эта свобода: тоталитарное ли это государство, теократическое или демократическое, правовое ли, социальное ли и т. д.» [1, с. 302]. Далее А.Б. Венгеров подчеркивает, что процесс социализации «демонстрирует организационную, коэволюционную взаимосвязь права и человека» и «именно в этом специализированном смысле и понимается личность в современной теории права как средоточие общественных отношений, как общественное существо, наделенное достоинством, волей и сознанием, как итог определенного эволюционного процесса» [1, с. 303].

Отраслями российского права сформированы самостоятельные представления о личности. В уголовном праве [5] это человек, физическое лицо, обладающее индивидуальными характеристиками: возрастом, набором особенностей биологического характера, психологическими характеристиками (вменяемостью), ценностными (нравственными) ориентирами; обладающее определенным социальным статусом (к примеру, преступник — личность с негативной направленностью социальной деятельности), социальными функциями.

Статус личности в административном праве определяется ее участием в управлении делами государства, предопределен ее отношением к гражданству, рассматривается в сочетании с реализацией в сфере исполнительной власти прав и свобод, а также с выполнением возложенных на гражданина обязанностей.

Для гражданского права категория личности всегда была категорией основополагающей. Представитель российской романистики начала XX века И.А. Покровский утверждал, что «гражданское право исконно и по самой своей структуре было правом отдельной человеческой личности, сферой ее свободы и самоопределения. Раз за человеком признано то или другое субъективное право, он уже занимает определенную позицию по отношению к этим последним, он уже чего-то может требовать от них, он уже известная волевая единица, а не безгласная особь кем-то пасомого стада» [7, с. 309]. Характеризуя статус личности в римском праве, ученый указывал на «детальную проработку категории личности, под которой понималось юридически дееспособное физическое лицо — persona, ведущее самостоятельную экономическую деятельность» [8, с. 296].

Анализ показывает, что в законодательстве зарубежных государств содержание понятий «человек», «личность», «лицо» также различается. Так, конституционные акты США и Великобритании оперируют термином «лицо». Конституции Италии, ФРГ и Испании права и свободы равным образом относят к личности, человеку, гражданину. В ряде актов личность и человек неявно дифференцированы. Во Всеобщей декларации прав человека 1948 года, Конституциях Греции и Испании говорится о «человеческой личности». Согласно ст. 13 Конституции Японии все люди должны уважаться как личности. Тем самым предполагается несовпадение человека и его личности [10, с. 201—210].

В актах зарубежного законодательства, регулирующих информационные правоотношения, тоже употребляются разные понятия, что можно проиллюстрировать на примере наименований таких актов, как Директива 95/46/ЕС Европейского парламента и Совета Европейского союза о защите прав частных лиц применительно к обработке персональных данных и о свободном движении таких данных 1995 года, Федеральный закон Мексиканских Соединенных Штатов о защите персональных данных физических лиц 2010 года, Закон Румынии о защите лиц при обработке персональных данных и свободном перемещении таких данных 2001 года.

Представляет научный интерес исследование, проведенное авторским коллективом Института государства и права РАН, где обосновывается, что «особое значение применительно к правам и свободам человека (в особенности человека в информационном обществе) имеет применение законодателем термина “личность”» [3, с. 207]. Авторы акцентируют внимание на том, что «именно к личности как индивиду — члену общества, наделенному от природы своим образом духовного развития, способностью строить свою частную жизнь по своему усмотрению в зависимости от природных личных свойств и способностей, обращены статьи Конституции РФ об охране достоинства личности (ст. 21), о личной неприкосновенности (ст. 22), неприкосновенности частной жизни, о личной и семейной тайне (ст. 23) и др. Термином “личность” в таком же понимании обозначается человек в актах международного законодательства». Подводя итог проведенному анализу, авторы приходят к обоснованному выводу о том, что различие в применении терминов «не является продуктом терминологического произвола, а определенным образом связано с содержанием этих прав и свобод вообще и субъективных прав, и свобод человека в сфере информатизации в частности» [3, с. 208].

Личность в глобальном информационном обществе свободно реализует принадлежащие ей права и свободы и способна защитить их. Она обладает высокой степенью автономии в информационных отношениях, имеет собственную шкалу ценностей, свои интересы и определенную долю ответственности за свои действия. Информационное общество достигло такого этапа общественного развития, который предопределяет возможности для самоопределения и самореализации личности.

В ходе исследования информационного законодательства и трудов ученых выявлены проблемы семантического характера в комплексе связанных между собой понятий. Исследование позволяет сделать вывод, что сегодня в международных актах и в национальном законодательстве применяются  такие категории, как «человек», «каждый» (ст. 19 Международного пакта о гражданских и политических правах 1966 года); «физическое лицо», «гражданин» (ст. 6 Федерального закона от 27.07.2006 № 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации»); «личность» (раздел I Доктрины информационной безопасности РФ (утв. указом Президента РФ от 05.12.2016 № 646)).

В Справочной правовой системе «КонсультантПлюс» (по состоянию 7 марта 2017 г.) при запросе по ключевым словам было выявлено следующее процентное соотношение употребления исследуемых понятий: в международных правовых актах частота употребления термина «человек» составляет 42%, «каждый человек» — 11,62%, «индивид» — 0,57%, «физическое лицо» — 29,31%, «личность» — 16,53%, в российском законодательстве: «человек» — 36,42%, «каждый человек» — 6,41%, «индивид» — 0,45%, «физическое лицо» — 37,1%, «личность» — 19,57%.

Вместе с тем аналогичное исследование в разделе «законодательство» этой же системы, но по конкретной тематике «информация и информатизация», показало, что термин «человек» употребляется в 26,47% случаев, «каждый человек» — 6,89%, «индивид» — 0,54%, «физическое лицо» — 43,41%, «личность» — 22,69%.

Анализ полученных результатов приводит к выводу о наметившейся тенденции выделять личность в информационном обществе как объект внимания законодателя.

В результате проведенных исследований выделим специфические особенности личности в глобальном информационном обществе.

Понятие «личность» в информационном обществе, в отличие от понятий «индивид», «физическое лицо», «человек», характеризуется устойчивой системой характерных для глобального информационного общества социальных черт. Личность как активный субъект информационных отношений не только участвует в общественных отношениях, но и воздействует, влияет на них. При этом важную мотивационную роль играют интересы личности в глобальном информационном обществе: именно они формируют мотивы того или иного поведения в информационном пространстве.

В условиях глобального информационного общества в процессе социализации минимизируется возможность изоляции личности от общества, коммуникативные процессы делают жизнь личности более открытой, публичной. И.Л. Бачило подчеркивает, что «социальная активность индивида теснейшим образом связана с информационной открытостью личности перед обществом и государством» [4]. И эта открытость выводит на новый уровень проблемы, связанные с правовым обеспечением информационной безопасности личности, выработкой устойчивых правовых гарантий. При этом государство должно преследовать цель обеспечить комфортные условия для развития личностью своего социально-деятельного потенциала. Представляется обоснованной точка зрения В. Гумбольдта о том, что «государство должно ограничивать себя в той сфере, которая затрагивает частную жизнь граждан и определяет меру их свободной и беспрепятственной деятельности» [2, с. 34].

Т.А. Полякова справедливо замечает, что  «органы государственной власти имеют право осуществлять сбор и хранение информации только в целях обеспечения возможности реализации гражданами и юридическими лицами установленных законом прав и обязанностей, а также в целях осуществления установленных законом государственных функций» [9, с. 28].

Итак, личность выступает в качестве уникального объекта правового обеспечения информационной безопасности и одновременно — субъекта, участвующего в обеспечении информационной безопасности. При этом понятие «информационная безопасность» имеет расширительное толкование, не охватывающее всей сути рассматриваемого правового института.

Информационную безопасность личности предложено понимать с учетом статических и динамических характеристик как состояние защищенности личности, характеризуемое, с одной стороны, ее способностью противостоять внутренним и внешним информационным воздействиям, а с другой стороны — способностью информационного государства и информационного общества эффективно решать задачи по обеспечению информационной безопасности личности.

Список литературы

1. Венгеров А.Б. Теория государства и права: учеб. для вузов. 3-е изд. М.: Юриспруденция, 2000. С. 301—311.
2. Гумбольдт В. Язык и философия культуры. М., 1985. С. 34.
3. Информационные ресурсы развития Российской Федерации: правовые проблемы / А.А. Антопольский, И.Л. Бачило, Г.В. Белов и др. / отв. ред. И.Л. Бачило. М.: Наука, 2003. С. 207, 208.
4. Информационное право: актуальные проблемы теории и практики: кол. моногр. / под общ. ред. И.Л. Бачило. М.: Юрайт, 2009. С. 63.
5. Лоханский С.С. Уголовно-правовая характеристика признаков понятия «личность» // Право: современные тенденции: мат-лы междунар. науч. конф. (г. Уфа, июль 2012 г.). Уфа: Лето, 2012.URL: http://moluch.ru/conf/law/archive/42/2568/ (дата обращения: 07.03.2017).
6. Нерсесянц В.С. История политических и правовых учений: учеб. М.: Норма; Инфра-М, 2010. С. 657.
7. Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. М.: Статут, 1998. С. 309.
8. Покровский И.А. История римского права / вст. ст., пер. с лат. А.Д. Рудокваса. СПб.: Летний сад, 1999. С. 296.
9. Полякова Т.А. Информационно-правовые учетные системы федеральных органов государственной власти: опыт создания и проблемы // Административное право и процесс. 2015. № 10. С. 23—30.
10. Тюгашев Е.А. Юридическое понятие личности // Государство, право, образование: сб. науч. тр. Новосибирск: Новосибирский государственный аграрный университет, 2003. С. 201—210.
11. Филатова Л.В. Развитие государственных электронных сервисов в области правовой информации // Российская юстиция. 2012.№ 4. С. 42—45.