Юридическая обоснованность постановления Европейского суда по правам человека в отношении жалоб граждан США в связи с запретом на усыновление российских детей

УДК 341.64

Страницы в журнале: 127-130

Е.Г. Ермакова,

соискатель Московского университета МВД России им. В.Я. Кикотя Россия, Москва vkonnov@inbox.ru

Анализируется постановление Европейского суда по правам человека в отношении жалоб американских граждан, которым было отказано в завершении процедуры усыновления российских детей вследствие изменения законодательства в 2012 году.

Ключевые слова: иностранное усыновление, международная защита прав детей, Европейский cуд по правам человека, нарушения прав детей.

Федеральный закон от 28.12.2012 № 272-ФЗ «О мерах воздействия на лиц, причастных к нарушениям основополагающих прав и свобод человека, прав и свобод граждан Российской Федерации» (далее — Закон № 272-ФЗ) [1] изменил существовавший ранее правовой порядок усыновления российских детей иностранными гражданами. В соответствии со ст. 4 Закона № 272-ФЗ запрещается передача детей, являющихся гражданами Российской Федерации, на усыновление (удочерение) гражданам США, а также осуществление на территории Российской Федерации деятельности органов и организаций в целях подбора и передачи детей, являющихся гражданами России, на усыновление (удочерение) гражданам США, желающим усыновить (удочерить) указанных детей. Кроме того, Закон № 272-ФЗ предусматривает денонсацию Соглашения между Российской Федерацией и США о сотрудничестве в области усыновления (удочерения) детей 2011 года (далее — Соглашение) [6].

Официальной причиной, по которой Россия ввела на законодательном уровне подобные ограничения, является отсутствие эффективных механизмов защиты российских детей в США от жестокого обращения, а также неурегулированность процедурных вопросов контроля российских властей за соблюдением прав таких детей на территории США. Вместе с тем в Законе № 272-ФЗ прямо упоминается, что все вводимые положения, в том числе касающиеся усыновления, являются ответными мерами, принятыми после ограничения прав отдельных российских граждан со стороны США. Таким образом, положения Закона № 272-ФЗ представляют собой, по сути дела, реторсии, т. е. ответные правомерные ограничения.

Данные изменения в российском законодательстве породили приостановление уже начатых процедур усыновления российских детей иностранными гражданами (гражданами США). Впоследствии эти лица обратились с жалобами в Европейский суд по правам человека (далее — ЕСПЧ) в отношении нарушения Российской Федерацией их прав, гарантированных Конвенцией о защите прав человека и основных свобод 1950 года (далее — Конвенция). Жалобы по делу «A.H. and Others v. Russia» [1] объединили претензии 45 граждан США, которые также указали, что выступают от имени детей — граждан России, которые должны были быть усыновлены в американские семьи.

Заявители по делу «A.H. and Others v. Russia» при обращении в ЕСПЧ в своих жалобах указали, что начали процедуру усыновления ребенка из России в 2010—2012 годах. Они выполнили все требования, установленные властями США, получив положительное заключение относительно их готовности к усыновлению. Некоторые из заявителей должны были соответствовать дополнительным требованиям, установленным Соглашением. Во всех случаях заявители — граждане США получили положительное заключение со стороны российских властей и направление на посещение соответствующего ребенка в рамках российской процедуры усыновления, что позволило им провести несколько дней с детьми в детском доме. Данные посещения состоялись, в ходе них граждане США имели возможность общаться с усыновляемыми. По мнению заявителей, в ходе такого общения у них и детей сформировалась устойчивая эмоциональная связь. В отдельном случае эта связь сформировалась еще до инициирования процедуры усыновления (заявители были знакомы с ребенком ранее), а в другом случае ситуация касалась усыновления родного брата усыновленной ранее российской девушки (жалобы № 23890/13, 37173/13 и 42340/13).

По состоянию на декабрь 2012 года заявители — граждане США завершили все этапы процедуры усыновления, и их заявления были зарегистрированы в российских судах. Те американские заявители, документы которых поступили в суды до 1 января 2013 г., получили информацию о переносе слушаний на более ранние сроки (январь 2013 года). Одновременно российские суды стали объявлять о прекращении процедуры усыновления, опираясь на Закон № 272-ФЗ. Если заявки были поданы от имени заявителей США от специальных агентств, они отклонялись на том основании, что новым законом деятельность таких организаций запрещена. Позднее, в апреле 2013 года заявители получили официальное письмо из Министерства образования и науки РФ, которым они уведомлялись о прекращении начатых процедур усыновления.

При подаче жалобы в ЕСПЧ заявители указали, что, по их мнению, Россия нарушила ст. 8 Конвенции, поскольку на предварительных этапах уже была сформирована связь между усыновителями и детьми, а прекращение процедуры представляет собой незаконное и несоразмерное вмешательство в их семейную жизнь. Также они утверждали, что подвергались дискриминации по признаку национальности (нарушение ст. 14 Конвенции). Некоторые заявители утверждали, что у отдельных детей, которые должны были быть усыновлены, имеются серьезные заболевания, лечение которых невозможно в России, а также то, что в случае прекращения усыновления они будут навсегда лишены права на семью. Это, по мнению заявителей, является жестоким и бесчеловечным обращением, нарушающим ст. 3 Конвенции.

Семнадцатого января 2017 г. ЕСПЧ принял постановление, в котором признал факт нарушения Российской Федерацией прав американских граждан. Несмотря на то, что постановление будет обжаловано Россией и окончательное вступление его в силу является делом будущего, интересно изучить правовые позиции ЕСПЧ, обосновывающие данное решение.

Общие позиции российской стороны в данном деле (в отношении норм материального права) сводились к трем аспектам: приоритету внутреннего законодательства в вопросах процедуры усыновления, обоснованию необходимости запрета на усыновление именно гражданами США в связи с многочисленными фактами нарушения прав российских детей, а также аргументации об отсутствии сформированности семейных отношений между детьми и предполагаемыми приемными родителями (заявителями) на момент вступления в силу запрета.

В частности, следует отметить, что  действовавшее на момент принятия Закона № 272-ФЗ двустороннее Соглашение (п. 2 ст. 6) предусматривало, что порядок и процедуры усыновления должны определяться внутренним законодательством страны происхождения. Следовательно, Соглашение применимо только постольку, поскольку внутреннее законодательство государств-участников допускает усыновление. Российская сторона указывала, что Соглашение также не содержит и не может содержать положений, которые будут налагать на Российскую Федерация обязательства передать российских детей на усыновление в США. Отметим также, что прекращение действия данного международно-правового акта было не одномоментным: оно продолжало действовать вплоть до 1 января 2014 г. Представители России указывали на то, что на протяжении 2013 года Соглашение могло применяться только в части, относящейся к мониторингу детского благополучия в семьях усыновителей, которые уже переехали в США.

Что касается вопроса о сформированности «семейных отношений» и «семейной жизни» между усыновителями и усыновленными, то российская сторона ссылалась на ряд постановлений ЕСПЧ, которые достаточно давно закрепили позицию, в соответствии с которой право на уважение семейной жизни предполагает существование семьи, но не защищает простое желание такую семью создать [2]. Также указывалось на ряд признаков семейной жизни, названных в постановлениях ЕСПЧ: совместное проживание и финансовая зависимость друг от друга [3].

Следует отметить, что, несмотря на объединение жалоб в одно дело, сами по себе ситуации, которые сложились у разных заявителей в процессе усыновления, различаются как в процедурных аспектах, так и по уровню контактов с детьми, который был достигнут к моменту прекращения процедур усыновления в соответствии с изменениями в российском законодательстве. В частности, в отношении двух детей даже не была начата процедура усыновления, и потенциальные приемные родители даже не встречались с ними. В отношении остальных детей, с которыми встречи имели место, российская сторона указала на то, что такие контакты были непродолжительными, проходили всегда в присутствии сотрудников воспитательного учреждения, в связи с чем говорить об установлении устойчивых психоэмоциональных отношений не представляется возможным. Однако представителям государства не удалось опровергнуть факт того, что по крайней мере трое детей имели несколько контактов с потенциальными приемными родителями и их продолжительность составляла более суток каждый.

ЕСПЧ в мотивировочной части постановления подтвердил прецедентную позицию из дела «Фретте против Франции» 2002 года относительно того, что ст. 8 Конвенции не гарантирует право на усыновление. Также была подтверждена и другая позиция, закрепленная в деле «Маркс против Бельгии» 1979 года, в соответствии с которой право на уважение семейной жизни не защищает простое желание основать семью; оно предполагает существование семьи. В то же время ЕСПЧ указал, что понятие «частная жизнь» по смыслу ст. 8 Конвенции включает в себя, среди прочего, право устанавливать и развивать отношения с другими людьми, право на развитие личности, право на самоопределение [4, с. 24—25]. В этом контексте ЕСПЧ признал, что вопросы усыновления, в том числе и иностранного, могут рассматриваться в смысле ст. 8 Конвенции.

ЕСПЧ указал, что когда в 2010—2012 годах  граждане США обратились с заявлениями об усыновлении, они могли претендовать на него на равных с другими иностранными гражданами условиях. Таким образом, ЕСПЧ признает так называемое право на ребенка, подчеркивая неоспоримость права властей на приостановление или отмену процедуры усыновления на любой стадии. Однако, указывает ЕСПЧ, в случае с американскими заявителями усматривается дискриминационный характер действий российских властей. По мнению ЕСПЧ, они выразились в ограничении права на усыновление по признаку принадлежности к гражданству. Аргументы российской стороны о принятии такого решения в силу необходимости защиты интересов детей ЕСПЧ счел «слабыми» вследствие того, что вступившее незадолго до запрета двустороннее Соглашение как раз было призвано исключить случаи жестокого обращения с приемными детьми, обеспечить контроль за приемными семьями.

Следует отметить, что ЕСПЧ, признав нарушения прав всех заявителей в части дискриминации, не учел ряда собственных правовых позиций, выраженных в других сходных делах. В частности, ЕСПЧ не дифференцировал ситуации всех заявителей в контексте принципа наилучших интересов ребенка. Не было принято во внимание то, что ряд приемных детей не имели контактов с приемными родителями или имели непродолжительные контакты, которые не могли сформировать состояние семейных отношений.

Также стоит упомянуть, что некоторые из детей были настолько малы, что даже относительно продолжительные контакты не смогли бы сформировать у них устойчивой привязанности в силу психологических особенностей малолетних.

Кроме того, ЕСПЧ фактически создал новый прецедент, в соответствии с которым признается «право на ребенка» для потенциальных усыновителей, что противоречит принципу наилучших интересов ребенка, закрепленному в универсальных и региональных соглашениях. В частности, ни в одном международном договоре такое право не закреплено ни прямо, ни косвенно. Закрепляется лишь возможность положительного решения национальных властей об усыновлении, но не право потенциальных родителей обрести ребенка. Вместе с тем в нормах международного права не закрепляется обязанность государственных органов страны происхождения принимать решения об усыновлении, если иностранные родители уже вступили в процедуру и прошли какие-либо ее этапы.

Таким образом, решение ЕСПЧ по жалобам американских граждан, которым было отказано в завершении процедуры усыновления российских детей вследствие изменения законодательства, является по крайней мере спорным, не учитывающим как фактические обстоятельства каждой конкретной процедуры, так и принцип наилучших интересов ребенка, являющийся основой всей международной системы защиты прав детей.

Список литературы

1. Дело«A.H. and Others v. Russia» (жалоба № 6033/13). URL: http://hudoc.echr.coe.int/eng#{«itemid»:[«001-138911»]} (дата обращения: 18.03.2016).
2. Дело «Фретте против Франции»: постановление ЕСПЧ от 26.02.2002 (жалоба № 36515/97). URL: http://www.garant.ru/products/ipo/prime/doc/58060431/
3. Дело «X и Y против Соединенного Королевства»:постановление ЕСПЧ от 15.12.1977 (жалоба № 7229/75). URL: http://www.garant.ru/products/ipo/prime/doc/58060487/
4. Коннов В.А., Грачева М.А. Вспомогательные репродуктивные технологии в свете гарантий права на уважение частной жизни (анализ российского законодательства и практики Европейского Суда по правам человека) // Вестник Московского государственного областного университета. 2013. № 3. С. 24—25.
5. О мерах воздействия на лиц, причастных к нарушениям основополагающих прав и свобод человека, прав и свобод граждан Российской Федерации: федер. закон от 28.12.2012 № 272-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 2012. № 53 (ч. I). Ст. 7597.
6. Соглашение между Российской Федерацией и Соединенными Штатами Америки о сотрудничестве в области усыновления (удочерения) детей: заключено в Вашингтоне 13.07.2011 // Собрание законодательства РФ.2012. № 47. Ст. 6416.