Автор на практическом примере анализирует особенности нарушений российскими судами (в том числе Верховным Судом РФ) рассмотрения сделок по договору купли-продажи индивидуально-определенной вещи (транспортного средства). Отсутствие в договоре существенного условия (в данном случае элементов идентификации транспортного средства: мощность двигателя, объем рабочего двигателя) приводит к тому, что договор нельзя считать заключенным. Российскими судами не была установлена действительная воля сторон при реализации гражданско-правовой сделки. Кроме того, анализируются нарушения Конвенции о защите прав человека и основных свобод: защита права собственности и принципа правовой определенности res judicata.
Нарушение российскими судами национального законодательства
Такой объект, как транспортное средство, является индивидуально-определенной вещью с присущими индивидуальными признаками для каждой единицы. Для возможности определения и идентификации каждого объекта в договоре должны быть указаны такие данные, как модель, мощность двигателя (рабочий объем), марка, заводской номер транспортного средства, номер двигателя, номер ПСМ (Постановление ФАС Московского округа от 12.09.2012 по делу № А40-106844/11-150-885)
По правилам статей 432, 433 ГК РФ договор считается заключенным, если между сторонами в требуемой в подлежащих случаях форме достигнуто соглашение по всем существенным условиям договора. Договор заключается посредством направления оферты (предложения заключить договор) одной из сторон и ее акцепта (принятия предложения) другой стороной. Договор признается заключенным в момент получения лицом, направившим оферту, ее акцепта.
Поскольку ни в содержании договора купли-продажи транспортного средства, ни в заявке на его приобретение не было указано идентифицирующих признаков предмета договора (мощности двигателя), то существенные условия договора согласованы между сторонами не были.
Согласно ст. 432 ГК РФ договор считается заключенным, если между сторонами в требуемой форме достигнуто соглашение по всем существенным условиям договора.
В соответствии со ст. 455 ГК РФ существенным условиям договора купли-продажи является наименование и количество товара. При этом вещное право (право собственности) всегда принадлежит точно определенному лицу и имеет своим объектом конкретную индивидуально-определенную вещь (товар), имеющую признаки индивидуально-определенной вещи. Следовательно, товар должен иметь признаки индивидуально-определенной вещи.
Обязательным условием признака действительности (заключенности) сторонами договора купли-продажи является указание в договоре или акте приема-передачи имущества индивидуализирующих признаков предмета договора, которые могли бы отличить переданное имущество (заводской номер, мощность, год выпуска, номер шасси, номер двигателя, серийный (идентификационный) номер VIN транспортного средства).
Оценив содержание договора купли-продажи с учетом положений статьи 431 ГК РФ, можно заключить, что данные, содержащиеся в нем, не позволяют индивидуализировать указанное имущество (транспортное средство).
Следовательно, указанный договор является незаключенным и не порождает права и обязанности для сторон по нему в силу требований статьи 432 ГК РФ (Определение ВАС РФ от 23.12.2009 № ВАС-17380/09).
Российскими судами не принято во внимание, что не указаны обязательные индивидуально-определенные признаки подлежащего передаче транспортного средства (отсутствуют сведения о мощности и рабочем объеме двигателя). Тем самым невозможно сделать вывод о согласовании сторонами существенных условий договора купли-продажи транспортного средства.
Кроме того, национальными судами не была установлена действительная воля сторон при реализации действий при совершении сделки купли-продажи. В связи этим невозможно сделать вывод о согласовании сторонами существенных условий договора купли-продажи транспортного средства, следовательно, договор купли-продажи нельзя считать заключенным.
На основании статьи 1102 ГК РФ лицо, которое без установленных законом, иными правовыми актами или сделкой оснований приобрело или сберегло имущество (приобретатель) за счет другого лица (потерпевшего), обязано возвратить последнему неосновательно приобретенное или сбереженное имущество (неосновательное обогащение), за исключением случаев, предусмотренных статьей 1109 настоящего Кодекса (Постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 15.12.2011 по делу № А46-2759/2011).
Индивидуально определенная вещь всегда конкретна: либо уникальна, либо обладает только ей присущими качествами (Определение ВАС РФ от 23.11.2009 № ВАС-15119/09).
При отсутствии в договоре купли-продажи данных о предмете — транспортном средстве, он считается незаключенным.
Между тем, при оценке договора на предмет его заключенности следует учитывать, что существенные условия договора могут быть согласованы сторонами не только в едином документе, но и в нескольких взаимосвязанных документах (п. 1 ст. 160, 161 ГК РФ).
Существенными условиями договора в отношении индивидуально-определенной вещи является, в числе прочих, мощность и рабочий объем двигателя. Если данное условие отсутствует, договор является незаключенным (Постановление ФАС Уральского округа от 26.05.2010 по делу № А07-20749/2009).
Вернемся к вышеизложенному.
Из договора купли-продажи следует, что продавец и покупатель определили предмет договора – транспортное средство.
Указанный в договоре предмет договора является неопределенным, поскольку не содержит индивидуально-определенных признаков имущества, таких как мощность двигателя.
В силу статьи 432 ГК РФ договор считается заключенным, если между сторонами в требуемой в подлежащих случаях форме достигнуто соглашение по всем существенным условиям договора, одним из которых является условие о предмете договора.
Установив, что в подписанном между сторонами договоре не указана мощность двигателя транспортного средства, то есть сведения, позволяющие определенно установить имущество, подлежащее передаче по договору купли-продажи, договор является незаключенным, а перечисленные авансовые платежи подлежат возврату в качестве неосновательного обогащения.
Согласно техническим характеристикам завода, транспортные средства указанной модели выпускаются с разными типами двигателей, отличаются по мощности и имеют различные модификации в рамках приведенной модели.
Представленная переписка, не подтверждает факт согласования со стороной каких-либо иных характеристик транспортного средства, кроме отраженных в договоре купли-продажи.
Предмет купли-продажи не был согласован сторонами надлежащим образом, поскольку отсутствует достаточная совокупность определяющих имущество характеристик, и обоснованно указывает на незаключенность сделки.
Повторимся, договор купли-продажи является незаключенным, поскольку он не позволяет определенно установить имущество, подлежащее передаче. Указанный в договоре предмет является неопределенным, поскольку не содержит индивидуально-определенных признаков имущества, таких как мощность двигателя.
Высший Арбитражный Суд РФ обращает внимание на то, что судам необходимо исследовать волю сторон при совершении сделки (Определение ВАС РФ от 14.12.2011 № ВАС-13714/11).
В данном случае воля покупателя была направлена на приобретение транспортного средства с одним типом мощности двигателя, в то время как продавец передал транспортное средство с другой мощностью двигателя.
Однако данное обстоятельство было проигнорировано судами.
Исходя из вышеизложенного, необходимо учесть следующее обстоятельство.
Покупатель заключает, что поскольку в договоре не указаны идентифицирующие признаки транспортного средства (мощность двигатель и рабочий объем), он считается незаключенным, руководствуясь положениями ст. ст. 432, 455 ГК РФ (Постановление Восемнадцатого арбитражного апелляционного суда от 20.03.2008 по делу № А47-6664/2007).
В спорном договоре не указаны в отношении транспортного средства индивидуализирующие признаки, в том числе мощность двигателя, позволяющий идентифицировать конкретный трактор, комбайн, следовательно, полное наименование товара не определено.
В силу статьи 432 ГК РФ договор считается заключенным, если между сторонами в требуемой в подлежащих случаях форме достигнуто соглашение по всем существенным условиям договора, при этом существенными являются условия о предмете договора, условия, которые названы в законе или иных правовых актах как существенные или необходимые для договоров данного вида, а также все те условия, относительно которых по заявлению одной из сторон должно быть достигнуто соглашение.
Пунктом 3 статьи 455 ГК РФ предусмотрено, что условие договора купли-продажи о товаре считается согласованным, если договор позволяет определить наименование и количество товара, в связи, с чем вывод суда первой инстанции в обжалуемом судебном акте о том, что определение предмета в спорном договоре купли-продажи является существенным, основано на нормах права.
В других документах, заявках, приложениях к договору, а также акте приема — передачи имущества не указаны также идентификационные признаки транспортного средства (мощность двигателя).
Из этого следует, что невозможно конкретно определить предмет договора купли-продажи индивидуально-определенного движимого имущества, в связи с чем договор является незаключенным в части купли-продажи транспортного средства, поскольку не было достигнуто соглашение по существенным условиям договора в указанной части, не противоречит обстоятельствам настоящего дела, имеющимся в материалах дела доказательствам и не нарушает действующие нормы права, а перечисленные авансовые платежи подлежат возврату в качестве неосновательного обогащения.
Далее обратимся к нарушениям со стороны национальных судов (в том числе, Верховного Суда РФ) положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод: защита права собственности и принципа правовой определенности res judicata. Кроме того, рассмотрим некоторые процедурные вопросы при возможной подаче жалобы в Европейский Суд по правам человека.
Защита права собственности в гражданско-правовых спорах
Общее требование.
В силу статьи 1 Конвенции каждое государство-участник «обеспечивает каждому, находящемуся под (его) юрисдикцией, права и свободы, определенные в… Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 04.11.1950». Обязанность обеспечить эффективное соблюдение прав, закрепленных в этом документе, может выражаться в позитивном обязательстве государства (Постановление Европейского Суда от 04.11.2008 по делу «Вилькович против Польши»).
Что касается права, гарантируемого статьей 1 Протокола № 1 от 20.03.1952 «Защита собственности» к Конвенции, это позитивное обязательство может повлечь за собой определенные меры, необходимые для защиты права собственности даже в делах, касающихся судебных споров между частными лицами и компаниями (Постановление Европейского Суда от 07.06.2005 по делу «Фуклев против Украины», Постановление Европейского Суда от 01.04.2010 по делу «Маргушин против Российской Федерации»).
Европейский Суд заключает, что реальное, эффективное осуществление права, гарантированного статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции, не зависит исключительно от обязанности государства не вмешиваться в его осуществление, но может требовать мер защиты позитивного характера, особенно если имеется прямая связь между мерами, которых заявитель может правомерно ожидать от властей, и эффективным уважением его собственности (см. Решение Европейского Суда от 04.05.2000 по делу «Биэлектрик С.р.л.» против Италии», Постановление ЕСПЧ от 30.04.2004 по делу «Енерилдыз против Турции»).
Европейский Суд указывает, что при определенных обстоятельствах статья 1 Протокола № 1 к Конвенции «может требовать мер, которые необходимы для защиты права собственности… даже в делах, затрагивающих споры между физическими лицами или компаниями».
Речь идет о судебном разбирательстве, в котором сторонами выступают физические или юридические лица. В частности, это налагает на государство обязательство соблюдать судебную процедуру, которая должна претворять в жизнь необходимые гарантии судебного разбирательства и которая, при этом, позволит национальным судам эффективно и справедливо разрешать все вопросы между частными лицами (Постановление ЕСПЧ от 25.07.2002 по делу «Совтрансавто Холдинг» против Украины», Постановление Европейского Суда от 20.04.2010 по делу «Кин-Стиб» и Майкич против Сербии», Постановление Европейского Суда от 30.10.2007 по делу «Марчич и другие против Сербии», а также Постановление Европейского Суда от 31.03.2005 по делу «Мэтьюс против Франции».
Руководствуясь Постановление Европейского Суда от 14.10.2008 по делу «Блумберга против Латвии» было отмечено, что если вмешательство в право на уважение собственности осуществлено частным лицом, у государства возникает позитивное обязательство обеспечивать в своей национальной правовой системе достаточную защиту имущественных прав законом и предоставление адекватных средств правовой защиты, с помощью которых жертва вмешательства может требовать восстановления своих прав, включая при необходимости требование возмещения убытков в отношении любого причиненного ущерба.
Отсюда следует, что меры, обязанность принятия которых может быть возложено на государство, могут быть превентивными или восстановительными.
В отношении восстановительных мер, обязанность принятия которых может быть возложена на государство при определенных обстоятельствах, имеется ввиду целесообразный правовой механизм, позволяющий потерпевшей стороне эффективно восстановить свои права. Хотя статья 1 Протокола № 1 к Конвенции не содержит прямых процессуальных требований, Европейским Судом в делах, затрагивавших государственные органы, признавалось существование процессуальных позитивных обязательств (Постановление Европейского Суда от 21.05.2002 по делу «Йокела против Финляндии», Постановление Европейского Суда от 16.07.2009 по делу «Цехентнер против Австрии»).
То есть Европейский Суд указал, что государства имеют обязательство обеспечивать судебные процедуры, которые дают необходимые судебные гарантии и, следовательно, позволяют национальным судам разрешать любые споры между частными лицами эффективно и справедливо (Постановление Европейского Суд от 11.01.2007 по делу «Анхойзер-Буш инк.» против Португалии», Постановление Европейского Суда от 19.07.2007 по делу «Фрейтаг против Германии»).
Таким образом, в отношении права, гарантированного статьей 1 Протокола N 1, позитивная обязанность государства может влечь определенные меры, необходимые для защиты права собственности даже в делах, касающихся судебных споров между частными лицами и компаниями (Постановление ЕСПЧ от 19.10.2006 по делу «Кесьян против Российской Федерации»).
Коммерческая организация, за исключением тех, которые осуществляют прерогативы публичной власти, может воспользоваться своим правом на индивидуальное обращение.
Любая частная организация, регулируемая частным правом в вопросах отчетности и финансовых методов, порядка ведения деятельности и ответственности, вправе обратиться в Европейский Суд по правам человека (Постановление ЕСПЧ от 18.12.2008 по делу «ЮНЕДИК против Франции»).
Концепция «имущества», отраженная в первом абзаце статьи 1 Протокола № 1 к Конвенции, имеет автономное значение, которое не ограничивается правом собственности в отношении материальных вещей и не зависит от формальной классификации по внутригосударственному законодательству: некоторые иные права и интересы, представляющие собой активы, также могут рассматриваться как «имущественные права» и, таким образом, как «имущество» по смыслу данного положения. В каждом деле необходимо исследовать вопрос о том, был ли заявитель наделен при обстоятельствах дела, взятых в целом, титулом на действительный интерес, защищенный статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции (Постановление ЕСПЧ от 30.04.2004 по делу «Енерилдыз против Турции», Постановление ЕСПЧ от 29.03.2010 по делу «Депаль против Франции»).
Понятие «имущества» не сводится к «существующему имуществу», но может охватывать активы, включая требования (в том числе, в виде неосновательного обогащения, в соответствии с частным правом), в отношении которых заявитель может доказать, что он имеет как минимум «правомерное ожидание» получения эффективного использования имущественного права. Правомерное ожидание возможности продолжения беспрепятственного пользования имуществом должно иметь достаточную основу в национальном законодательстве (Постановление ЕСПЧ от 29.03.2010 по делу «Депаль против Франции»).
В данном случае, ввиду незаключенности договора (поскольку, в договоре отсутствует существенное условие – мощность двигателя — транспортные средства указанной модели выпускаются с разными типами двигателей, отличаются по мощности и имеют различные модификации в рамках приведенной модели, не соответствует требованиям или воле заявителя). Следовательно, указанный договор купли-продажи является незаключенным и не порождает прав и обязанностей для сторон), заявитель обладает денежными требованиями — перечисленные авансовые платежи подлежат возврату в качестве неосновательного обогащения.
Данные денежные требования также могут признаваться «собственностью» (Постановление ЕСПЧ от 03.04.2012 по делу «Котов против Российской Федерации»)
В настоящем деле активы посредством правового факта незаключенности договора, авансовые платежи присвоены поставщиком. Нарушение прав заявителя является неуважением права собственности со стороны поставщика.
Среди аналогичных прецедентов можно привести Постановление Европейского Суда от 16.12.2004 по делу «Масколо против Италии», где отмечалось, что нарушение прав заявителей на уважение собственности главным образом является следствием незаконного поведения стороной гражданско-правовой сделки, а именно, арендатора.
В нашей ситуации заявитель был лишен своей собственности в результате незаконных действий поставщика.
Незаконное изъятие денежных средств у заявителя в пользу поставщика, в результате отказа национальными судами требований о возврате авансовых платежей, повлечет за собой утрату со стороны заявителя возможности приобретения транспортного средства — «орудия производства», поскольку трактор является необходимым средством для осуществления предпринимательской деятельности, что является несовместимым с нормой статьи 1 Протокола 1 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод (Постановление Европейского Суда по правам человека от 23.09.2014 по делу «Компания «Валле Пьеримпи Сочьета Агрикола С.п.а.»).
Нельзя недооценивать важность процессуальных обязательств, предусмотренных статьей 1 Протокола № 1 к Конвенции.
Хотя статья 1 Протокола № 1 к Конвенции не содержит явно выраженных процессуальных гарантий, судебное разбирательство по поводу права человека беспрепятственно пользоваться своим имуществом также должно предоставлять человеку разумную возможность добиваться рассмотрения своего дела компетентными органами власти с целью эффективно оспорить меры по вмешательству в осуществление прав, которые гарантирует (Постановление Европейского Суда от 24.11.2005 по делу «Компания «Кэпитал Банк АД» против Болгарии», Постановление Европейского Суда от 04.10.2011 по делу «Зафранас против Греции», Постановление Европейского Суда от 03.10.2013 по делу «Яви против Греции»).
Следовательно, вмешательство в осуществление прав, предусмотренных статьей 1 Протокола № 1 к Конвенции, не может быть легитимным в отсутствие состязательного судебного разбирательства, соответствующего принципу процессуального равенства сторон и позволяющего обсуждать аспекты, имеющие значение с точки зрения результата рассмотрения дела.
Создалась ситуация, фактически автоматического изъятие имущества (денежных средств) в данном деле в нарушении существенного условия договора и вопреки, воли покупателя, игнорирование заключение эксперта в отношении несоответствия индивидуально-правовой вещи заявленным требованиям заявителя, явно не соответствует принципам состязательности.
Обращаем внимание на то, что заключении экспертизы было отмечено, что транспортное средство не соответствует требованиям или воле заявителя. Тем самым, игнорирование судами экспертизы привели к незаконному изъятию собственности – денежных средств в виде перечисленного авансового платежа.
Право на справедливое судебное разбирательство (нарушен принцип правовой определенности)
Еще необходимо обратить внимание на нарушение со стороны национальных судов в отношении правовой определенности.
Правовая определенность, которая является одним из фундаментальных аспектов верховенства права, предполагает уважение принципа res judicata, то есть принципа окончательного характера судебных решений. Отступления от этого принципа оправданны, только когда их делают необходимыми обстоятельства существенного и непреодолимого характера, такие, как устранение фундаментальных ошибок и злоупотребления правосудием (Постановление Европейского Суда от 28.10.1999 по делу «Брумэреску против Румынии»; Постановление Европейского Суда от 24.07.2003 по делу «Рябых против Российской Федерации»).
Речь идет, об отходе национальных судов (в том числе, Верховного Суда РФ) от прецедентной практики, в результате были нарушены нормы национального законодательства и заявитель был лишен собственности (денежных средств, перечисленных поставщику за транспортное средство).
Принцип правовой определенности является одним из фундаментальных аспектов верховенства права. Хотя расхождения в прецедентной практике присущи любой судебной системе, состоящей из множества судов первой инстанции, рассматривающих дела, относящиеся к их территориальной подсудности, функция высшего суда заключается в разрешении этих противоречий (Постановление Европейского Суда от 02.07.2009 по делу «Иордан Иорданов и другие против Болгарии»).
В толковании высшего суда соответствующих положений национального законодательства (о незаключенности договора в отношении индивидуально-определенной вещи – транспортного средства, ввиду отсутствия существенного условия договора) имеются глубокие и длительные противоречия.
Правовая неопределенность лишила заявителя одной из существенных гарантий справедливого судебного разбирательства в значении пункта 1 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.
При этом роль высшего суда (Верховного Суда РФ) заключается как раз в урегулировании противоречий, в том числе, в прецедентной практике.
В данном конкретном деле Верховный Суд РФ создал глубокие и долгосрочные противоречия. Вместо исполнения своей функции и утверждения толкования, которому должны были следовать нижестоящие суды, Верховный Суд РФ сам стал источником правовой неопределенности, подрывая таким образом общественное доверие к судебной системе. Отсутствие правовой определенности полностью лишило заявителя возможности использования прав, предоставленных законом, в отличие от других лиц, находившихся в аналогичной ситуации (Постановление Европейского Суда от 06.12.2007 по делу «Беян против Румынии»).
Более того, в своих решениях российские суды (в том числе Верховный Суд РФ) не привели каких-либо фактов или доводов, которые заставили его отклониться от своей прецедентной практики в настоящем деле.
В результате национальные суды нарушили принцип правовой определенности и право заявителя на доступ к правосудию, гарантируемое пунктом 1 Статьи 6 Конвенции (Постановление Европейского Суда от 29.03.2007 по делу «Аршинчикова против Российской Федерации»).
Своими действиями российские суды создали неопределенность прецедентной практики, нарушив предусмотренный внутригосударственным законодательством принцип обеспечения единообразной практики. Даже Верховный Суд РФ нарушил принцип правовой определенности и при этом лишил заявителя справедливого судебного разбирательства (Постановление Европейского Суда от 29.11.2016 по делу «Приход греко-католической церкви в г. Лупени и другие против Румынии»).
В результате решений национальных судов произошло вмешательство в право компании-заявителя на активы (денежные средства) путем создания ситуации правовой неопределенности (Постановление Европейского Суда от 05.07.2005 по делу «Агротехсервис против Украины»).
Спасибо за ваш голос!
Вы уже проголосовали!