УДК 340.131.6
Страницы в журнале: 5-9
В.В. Кожевников,
доктор юридических наук, профессор кафедры теории и истории государства и права Омского государственного университета им. Ф.М. Достоевского Россия, Омск kta6973@rambler.ru
Е.М. Денисенко,
соискатель кафедры теории и истории государства и права Омского государственного университета им. Ф.М. Достоевского Россия, Омск zhenia10121988@mail.ru
Ю.Б. Лавров,
кандидат юридических наук, старший преподаватель кафедры гражданского права Омской юридической академии Россия, Омск y.b.lavrov@gmail.com
Исследуется категория злоупотребления в области публично-правовых отношений. Отмечается, что понятие «злоупотребление правом» традиционно для отраслей частного права, имеет гражданско-правовую основу и обладает высоким уровнем доктринальной разработанности в соответствующих отраслях права. Анализируются примеры правовых злоупотреблений в сфере уголовного, уголовно-процессуального и административного права, сформированные как отдельными отраслями публичного права, так и правоприменительной практикой. Формулируется вывод о том, что отсутствие общетеоретического понятия «злоупотребление правом» является недостатком юридической науки и лишает отдельные публично-правовые отрасли необходимого им методологического аппарата в правотворческой и правоприменительной деятельности. Резюмируется необходимость дальнейшей разработки категории злоупотребления правом применительно к отраслям публичного права, а также науки о государстве и праве в целом.
Ключевые слова: частное право, публичное право, юридическая наука, злоупотребление правом, злоупотребление полномочиями, правоотношение, сторона, поведение.
Введение. Структура любого правоотношения предполагает наличие в ней как минимум двух сторон: первая сторона имеет обязательства перед второй стороной, наделенной юридически обеспеченной возможностью требовать выполнения определенных действий либо воздержания от таковых. Как показывает практика, нередко возникают ситуации, в которых управомоченная сторона, выполняя формально правомерные действия, стремится ими создать неблагоприятные последствия для стороны обязанной.
Парадоксальные обстоятельства, при которых деяния управомоченной стороны правоотношения, совершаемые с намерением навредить другой стороне, невозможно было квалифицировать как правонарушение, послужили основанием для выработки правотворческими органами и научным юридическим сообществом юридической конструкции, выравнивающей баланс между сторонами.
Основные положения. Злоупотребление правом, ставшее универсальным понятием для гражданского права, на сегодняшний день является предметом исследования ученых-цивилистов, а также активно применяется в судебной и административной правоприменительной практике.
В.П. Грибанов дает весьма содержательное определение понятию «злоупотребление правом» как «особому типу гражданского правонарушения, совершаемого управомоченным лицом при осуществлении принадлежащего ему права, связанному с использованием недозволенных конкретных форм в рамках разрешенного ему законом общего типа поведения» [4, с. 63].
В.С. Белых под анализируемым нами явлением понимает «гражданское виновное правонарушение, совершаемое управомоченным лицом при осуществлении им принадлежащего ему права с использованием недозволенных конкретных форм в рамках разрешенного ему законом общего типа поведения» [2, с. 42].
Соглашаясь в целом с выводами, сделанными авторами по результатам формулирования понятия злоупотребления правом, хотелось бы уточнить следующее. На наш взгляд, злоупотребление правом лишь косвенно можно считать правонарушением, так как оно не имеет соответствующей юридической формы.
Наука гражданского права сформулировала ряд сущностных признаков, свойственных злоупотреблению правом:
— под злоупотреблением в буквальном смысле слова следует понимать «употребление во зло», т. е. причиняющее вред действие (бездействие), осуществляемое с использованием некоторого средства [5, с. 35];
— при злоупотреблении гражданскими правами управомоченный субъект допускает недозволенное использование своего права, но при этом «внешне опирается на субъективное право» [1, с. 118].
— будучи гражданским правонарушением особого рода, злоупотребление правом представляет собой противоправное и виновное поведение [2, с. 42].
Если в цивилистической науке понятие злоупотребления правом получило доктринальную разработку и юридическое определение, то в публичном праве это все еще весьма неоднозначная правовая конструкция. В отличие от теории частного права, где вопрос о злоупотреблении правом является объектом исследования на протяжении длительного времени, публичное право не имеет столь обширных исследований по данному вопросу.
При этом факты злоупотребления правом в публично-правовой сфере получили широкое распространение в современной российской действительности. Вызвано это прежде всего пренебрежительным отношением должностных лиц к правам и законным интересам других лиц, а также желанием использовать права, предусмотренные законодательством, в своих корыстных интересах. Однако законодатель до сих пор не уделил вопросу формирования понятия «злоупотребление правом» достаточного внимания и не обозначил жесткие рамки дозволенного поведения субъектов публично-правовых отношений.
Обобщая приведенные точки зрения, считаем необходимым согласиться с универсальным общетеоретическим понятием злоупотребления правом как особого вида поведения субъекта права, состоящего в умышленном недобросовестном, безнравственном осуществлении лицом своего права, явно не соответствующем его целям и назначению, которое при нарушении субъектом норм-запретов или ограничений может привести к правонарушению со всеми вытекающими из него последствиями [8, с. 23].
Несмотря на это, в работах ученых, исследующих отдельные отрасли публичного права, данная тема нашла свое место ввиду объективной необходимости создания механизма защиты законных прав и интересов субъектов соответствующих этим отраслям правоотношений.
В качестве примеров, содержащих элементы злоупотребления правом в сфере публично-правовых отношений, можно выделить некоторые составы преступлений, например злоупотребление должностными полномочиями. В соответствии с ч. 1 ст. 285 Уголовного кодекса РФ злоупотреблением должностными полномочиями признается использование должностным лицом своих служебных полномочий вопреки интересам службы, если такое деяние совершено из корыстной или иной личной заинтересованности, повлекло существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства [6, с. 33].
Так, старший оперуполномоченный отдела по борьбе с незаконным оборотом наркотиков Б.П.Г., используя свои служебные полномочия вопреки интересам службы из корыстной заинтересованности, осознавая противоправность своих действий, при проведении личного досмотра гражданина нарушил положения, предусмотренные ч. 1 ст. 15 Федерального закона от 12.08.1995 № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности» [12], не составив соответствующих документов, изъял пакеты с наркотическим веществом [13]. Старший оперуполномоченный Б.П.Г., являясь должностным лицом органа государственной власти, имея обязанность по выявлению и пресечению преступлений, не предпринял все необходимые меры для документирования преступной деятельности гражданина и нанес значительный вред охраняемым законом общественным интересам.
Отсюда прослеживается два характерных признака злоупотребления: использование права не по его прямому назначению, а также наступление вреда, выразившегося в том, что человек, виновный в совершении преступления, смог избежать уголовной ответственности. Поскольку защита прав и законных интересов общества от преступных посягательств — прямая обязанность государства, вполне обосновано выделение подобных злоупотреблений в категорию уголовно наказуемых.
Противодействие злоупотреблению правом в рамках процессуального права является едва ли не ключевым направлением деятельности государства в контексте борьбы с публично-правовыми злоупотреблениями.
Действительно, именно в ходе юридического процесса человек, гражданин и государственные органы наделены значительным объемом прав, которые направлены на защиту законных интересов всех участников процессуальных правоотношений. К сожалению, отсутствие четкого определения понятия злоупотребления в процессуальных отраслях права привело к тому, что предоставленные участникам права становятся не столько средством защиты, сколько инструментом реализации личных интересов, а это, в свою очередь, заставляет усомниться в объективности разрешения дела.
Анализ практики показывает, что проявления подобного рода злоупотреблений многогранны. Ярким примером является ч. 2 ст. 271 Уголовно-процессуального кодекса РФ, которая обязывает суд рассмотреть каждое ходатайство, удовлетворить его или отказать в его удовлетворении [7, с. 22]. Из смысла статьи следует, что суд имеет не право, а обязанность принять к рассмотрению любое мотивированное ходатайство и не имеет возможности отказать в его рассмотрении. Причем ходатайство должно быть рассмотрено немедленно, откладывать его разрешение недопустимо [3, с. 24]. Нерассмотрение ходатайства может послужить основанием для вывода о нарушении права на защиту и отмены состоявшегося судебного решения [11, с. 317].
Часть 3 ст. 271 УПК РФ наделяет лицо, которому судом отказано в удовлетворении ходатайства, правом заявить его вновь в ходе дальнейшего судебного разбирательства. Таким образом, УПК РФ предоставляет право многократно заявлять одни и те же ходатайства, в том числе без надлежащей мотивировки. УПК РФ не ограничивает возможность заявления ходатайства ни количеством, ни объемом, ни продолжительностью.
Более того, УПК РФ содержит ограничения на отказ в удовлетворении ходатайства. В силу ч. 4 ст. 271 суд не вправе отказать в удовлетворении ходатайства о допросе в судебном заседании лица, явившегося в суд по инициативе сторон, в качестве свидетеля или специалиста. Буквальное толкование УПК РФ приводит к выводу о том, что никаких ограничений ни по количеству этих свидетелей и специалистов, ни по объему их показаний, ни по относимости этих показаний к существу рассматриваемого дела закон не содержит.
Складывается весьма противоречивая ситуация: законодатель предоставил широкий объем прав одной из сторон процесса, не ограничив рамки дозволенного поведения при их реализации. Все это привело к тому, что недобросовестные участники процессуальных правоотношений могут прибегать к различным уловкам с целью избежать справедливого наказания либо с целью необоснованного смягчения приговора. Ситуация осложняется тем, что законодатель во многих случаях не предоставляет возможности адекватно реагировать на проявления подобного рода.
Природа административных правоотношений и императивный метод правового регулирования обусловливает неравенство сторон, что обязывает законодателя наделить частных лиц средствами защиты от злоупотребления государственными органами своими властными полномочиями. Не стоит забывать и обратную ситуацию, когда частные лица могут злоупотреблять своими субъективными правами [10, с. 79].
В административном праве, как и во многих других отраслях публичного права, отсутствует четкое определение сущности понятия «злоупотребление правом». Относительно злоупотреблений в административном праве А.А. Малиновский приводит интересный пример: «…право на альтернативную гражданскую службу, которое будучи провозглашенным ст. 59 Конституции РФ, долгое время из-за отсутствия соответствующего закона оставалось на бумаге, хотя и было востребованным. В данном случае сложилась достаточно понятная ситуация — субъективное право не имело своих объективных пределов, а следовательно, ни граждане, ни государственные органы не могли четко определить ту меру свободы, которой обладает управомоченный субъект. В частности, было непонятно, какое конкретно вероучение необходимо исповедовать и что значит быть адептом религиозной организации, чтобы получить право на альтернативную гражданскую службу. Поэтому нет ничего удивительного в том, что военкомы, опасаясь фактов злоупотреблений данным правом со стороны призывников, которые объявляли себя адептами той или иной религии, просто игнорировали наличие данного права» [9, с. 155—156].
Таким образом, законодатель предоставил право, но не установил механизма реализации такого права, что послужило почвой для злоупотреблений как с одной, так и с другой стороны. Военные комиссары, имея право предоставить возможность альтернативной службы, действовали шаблонно, тем самым нарушая права и законные интересы призывников.
Выводы. Введение принципа недопустимости злоупотребления правом применительно к публично-правовой сфере обусловлено потребностью в ограничении свободы должностных лиц государственных органов и частных лиц, используемой в целях, не соответствующих закону и справедливости. Такой принцип необходим для тех деяний, за которые напрямую не установлена юридическая ответственность, однако их негативное содержание требует реакции законодателя.
Несмотря на то, что в отдельных отраслях публичного права существует прямое законодательное положение о запрете на правовые злоупотребления, а нарушение такой нормы влечет за собой наступление юридической ответственности и перерастание в категорию «правонарушения», существует объективная необходимость в совершенствовании правовых конструкций злоупотребления правом в отраслях публичного права.
Выработка универсального определения понятия «злоупотребление правом» для публично-правовой сферы требует глубинного анализа признаков злоупотреблений в различных отраслях публичного и частного права. Работа, направленная на изучение основных признаков злоупотребления правом в отраслях публичного права, послужит социально-значимым целям по укреплению правопорядка и защите прав и законных интересов общества и отдельных индивидов.
Список литературы
1. Бару М.И. О статье 1 Гражданского кодекса // Советское государство и право. 1958. № 12. С. 117—120.
2. Белых В.С. Правовое регулирование предпринимательской деятельности в России. М., 2010. С. 42.
3. Васяев А.А. Немотивированный отказ суда и судьи удовлетворить заявленное участниками процесса ходатайство — нарушение принципа законности в уголовном судопроизводстве // Российский судья. 2007. № 8. С. 23—25.
4. Грибанов В.П. Осуществление и защита гражданских прав. М., 2000. С. 63.
5. Емельянов В. Понятие злоупотребления гражданскими правами // Законность. 2000. № 11. С. 33—38.
6. Зайцева С.Г. «Злоупотребление правом» как правовая категория и как компонент нормативной системы законодательства Российской Федерации: дис. … канд. юрид. наук. Рязань, 2002. С. 33.
7. Зиновьев А.С. О противоречивости норм УПК РФ, регламентирующих рассмотрение и разрешение судом ходатайств участников процесса в уголовном судопроизводстве // Уголовное судопроизводство. 2009. № 2. С. 21—24.
8. Кожевников В.В., Кондратьев А.Е. Категория «злоупотребление правом» и «правонарушение»: проблемы соотношения // Современное право. 2014. № 11. С. 21—25.
9. Малиновский A.A. Злоупотребление субъективным правом (теоретико-правовое исследование). М., 2007. С. 155—156.
10. Малиновский А.А. Злоупотребление правом: моногр. М., 2002. С. 79.
11. Научно-практический комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации (постатейный) / отв. ред. В.М. Лебедев, рук. авт. кол. В.А. Давыдов. М., 2014. С. 317.
12. Об оперативно-розыскной деятельности: федер. закон от 12.08.1995 № 144-ФЗ // Российская газета. 1995. 18 авг.
13. Приговор Куйбышевского районного суда города Омска от 22.12.2017 по уголовному делу № 1-234/2017.
Автор публикации
