УДК 341.231.14(494)
Страницы в журнале: 130-133
Д.Н. Кархалев,
доктор юридических наук, профессор кафедры гражданского права Башкирского государственного университета Россия, Уфа dnk001rb@yandex.ru
Рассматриваются актуальные проблемы защиты гражданских прав и ответственности при реализации охранительной функции гражданского права в Швейцарии. Выделяются особенности охранительного гражданского законодательства Швейцарии в сравнении с законодательством Германии и Франции.
Ключевые слова: защита гражданских прав в Швейцарии, ответственность в гражданском праве, охранительные правоотношения.
Гражданское законодательство Швейцарии является классическим примером романо-германской правовой системы. В отличие от гражданских законов Германии, Австрии, Франции право Швейцарии содержит некоторые особенности, в том числе в регулировании охранительных отношений.
Охранительные отношения по защите нарушенных гражданских прав представляют собой связи, возникающие на основе норм права между потерпевшим лицом и правонарушителем в случае нарушения прав первого. В рамках таких правоотношений реализуются санкции, меры принуждения, применение которых направлено на восстановление, защиту нарушенного права потерпевшего.
Гражданское законодательство Швейцарии содержит достаточно большое число охранительных норм, в которых закреплены способы защиты прав. Некоторые из них схожи со способами, закрепленными в аналогичном законодательстве Франции, Германии, Австрии и других европейских стран, что объясняется общими романо-германскими корнями. Но есть и отличия, в особенности в сравнении с Германским гражданским уложением 1896 года (далее — ГГУ) и Французским гражданским кодексом 1804 года (далее — ФГК).
В Швейцарии в случае неисполнения договорного обязательства применяется принуждение к исполнению обязательства в натуре. Принудительное исполнение в натуре признается возможным по договорам, опосредующим переход права собственности, а также по договорам, в силу которых должник обязывается к воздержанию от определенных действий. Напротив, по договорам, обязывающим к совершению положительных действий по оказанию услуг, такая санкция не применяется [2, с. 159].
По германскому законодательству требование денежного возмещения убытков является субсидиарной санкцией к требованию реального исполнения обязательств. ГГУ устанавливает, что должнику необходимо восстановить то положение, которое существовало бы, если бы не было обстоятельства, вследствие которого возникла обязанность возместить ущерб (§ 249 ГГУ), т. е. должник в первую очередь принуждается к исполнению в натуре. Если такое исполнение стало невозможным либо не дало кредитору полного удовлетворения, должник обязан возместить возникшие убытки в денежной форме (ч. 1 § 251 ГГУ) [2, с. 164].
Следующим видом ответственности за неисполнение или ненадлежащее исполнение договорных обязательств является возмещение убытков.
В Швейцарии просрочка платежа и, соответственно, обязанность уплатить проценты за просрочку наступает для должника также после предупреждения. Однако при этом не имеет значения, произошла она по его вине или нет. Иски о возмещении других убытков будут удовлетворяться лишь в том случае, если должник не сможет доказать отсутствие своей вины в просрочке [7, с. 227].
С наступлением просрочки у кредитора возникает право требования на возмещение причиненного ею ущерба, что, однако, не освобождает его в принципе от обязанности принять просроченное исполнение договора. Он может отказаться от договора или потребовать возмещения убытков в связи с его невыполнением лишь в том случае, если, во-первых, будут просрочены установленные им неисправному должнику разумные дополнительные сроки для исполнения договора и, во-вторых, он заявит должнику, что не примет договор к исполнению по истечении установленных им сроков (ст. 107 Швейцарского обязательственного закона 1911 года; далее — ШОЗ).
Другими словами, у кредитора есть право выбора между возможностью расторгнуть договор по справедливым основаниям или вследствие существенных оснований считать его действующим и заявить иск о возмещении убытков. В первом случае будет возмещаться только та сумма, которая поставила бы кредитора в первоначальную ситуацию, т. е. такую, в которой договор не был заключен вообще. Во втором случае при сохранении договора в силе кредитор вправе потребовать сумму, включая упущенную выгоду, как в том положении, в котором он находился бы при надлежащем исполнении договора.
Для сравнения: во французском праве содержится положение, согласно которому во всех случаях, независимо от принудительного исполнения обязательства, при наличии у кредитора убытков предоставляется возможность их взыскания (статьи 1142, 1146—1155, 1611 ФГК). Так, ст. 1142 ФГК гласит, что всякое обязательство сделать или не делать что-либо приводит к возмещению убытков в случае неисполнения должника. Французское право не обуславливает возможность взыскания убытков необходимостью первоначально исполнить обязательство в натуре [5, с. 13].
В вопросе о соотношении возмещения убытков и неустойки швейцарское законодательство исходит из традиционного зачетного характера последней. Однако ст. 161 ШОЗ допускает возможность доказывания существенного превышения убытков над неустойкой, с тем чтобы истребовать сумму действительно понесенного ущерба. При этом для взыскания убытков сверх неустойки требуется наличие вины в действиях должника.
Размер неустойки может быть изменен судом. Например, это возможно при наличии вины кредитора в нарушении договорного обязательства. Если суд придет к выводу о чрезмерно высоком размере неустойки, он обязан его снизить (ст. 163 ШОЗ). Должник может быть освобожден от ответственности в виде уплаты неустойки, если нарушение произошло вследствие непреодолимой силы. Одновременное требование об исполнении обязательства в натуре и уплате неустойки по общему правилу не допускается. Неустойка не взыскивается, если она обеспечивает исполнение обязательства, которое противоречит закону или основам нравственности.
Для сравнения: в германском праве в качестве способа защиты может быть использована неустойка. Согласно § 339 ГГУ неустойкой является денежная сумма, которую обязуется уплатить должник в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения обязательства либо просрочки исполнения.
А.С. Комаров, анализируя зарубежное законодательство, пришел к выводу, что в отличие от англо-американского права континентальные правовые системы основывают свой подход к проблеме договорных неустоек на признании возможности предусматривать их штрафной характер [3, с. 146].
Если кредитор имеет право на возмещение убытков, возникших вследствие неисполнения обязательства, то в качестве минимального возмещения убытков может быть уплачена неустойка (§ 340 ГГУ).
В англосаксонском праве имеет место следующий подход. Кредитор вправе потребовать в случае нарушения обязательства денежной компенсации в виде возмещения возникших у него убытков, а исполнение в натуре применяется, когда денежная компенсация не может удовлетворить интересы кредитора, в двух формах: 1) собственно исполнение в натуре (specific performance), т. е. принуждение должника к совершению каких-либо действий; 2) запретительный приказ (injunction), т. е. запрещение должнику совершать какие-либо действия, нарушающие его обязательство по договору [1, с. 137; 6, с. 300].
В Швейцарии признается возможность взыскания и реального ущерба, и упущенной выгоды. Согласно ст. 42 ШОЗ факт наступления ущерба и размер вреда доказывает кредитор. Суд самостоятельно устанавливает способ возмещения вреда и принимает во внимание следующие обстоятельства: степень вины должника, вид договора, финансовое положение должника, которое может ухудшиться в случае возложения обязанности возместить вред в больших размерах, и др.
Суд принимает во внимание обычный ход вещей, когда доказать размер ущерба затруднительно. С такими «обычными» убытками несовместимы те расходы, которые нельзя было предвидеть при заключении договора или которые лишь косвенно связаны с нарушением договора [4].
За нарушение договора купли-продажи движимого имущества допускается возмещение абстрактных убытков. Согласно ст. 103 ШОЗ возмещение мораторных убытков возможно за виновную просрочку исполнения обязательства.
Просрочка договорных денежных обязательств влечет обязанность уплаты мораторных убытков. При превышении убытков над процентами от просроченной суммы разница между ними также подлежит возмещению, если не будет доказано отсутствие вины со стороны должника.
К. Цвайгерт и Х. Кётц, рассматривая особенности законодательства Швейцарии, отмечают, что «в случае нанесения ущерба в результате противоправных действий судья согласно абз. 1 ст. 43 Закона об обязательственном праве определяет, как и в каком объеме следует возмещать ущерб. При этом судья оценивает как обстоятельства, так и тяжесть вины. Если причиной нанесения ущерба не являются преднамеренность или явная небрежность, то судья может уменьшить сумму возмещаемого ущерба на том основании, что возмещение ущерба в полном объеме повлекло бы за собой серьезное ухудшение материального положения ответчика (абз. 2 ст. 44). Эти нормы, согласно абз. 3 ст. 99 Закона об обязательственном праве, действуют и при возмещении ущерба за нарушение договора. В данном случае судья получает дополнительную свободу действий в связи с необходимостью определять степень ответственности, исходя “из особого характера сделки”, и проявлять максимальную снисходительность к должнику, если сделка не была направлена на получение им значительных выгод» [7, с. 227].
В швейцарском законодательстве предусмотрены случаи строгой ответственности, в частности в области железнодорожных и внутренних водных перевозок и в других сферах. В соседней Австрии также существует строгая ответственность без вины держателей автомобилей, владельцев железнодорожных предприятий, химических фабрик, а также ответственность за вред, причиненный электроустановками, линиями высоковольтных электропередач и др.
Согласно ст. 62 ШОЗ «лицо, которое незаконным образом обогащается за счет имущества другого лица, обязано вернуть полученное обогащение. Эта обязанность возникает в первую очередь в тех случаях, когда лицо получает определенную сумму денег безвозмездно без законного на то основания или на основании, которое еще не приобрело юридической силы или отпало впоследствии».
Австрийское и швейцарское право использует положительную терминологию при регулировании данной проблемы, обуславливая возможность истребования недолжно исполненного обязательства «ошибкой» исполнявшего лица в отношении своих обязательств.
Австрийский закон о защите прав потребителя действует только в отношении договоров между предпринимателями с одной стороны и потребителями — с другой. В Швейцарии суды в основном используют в качестве инструмента защиты против навязывания недобросовестных условий сделок нормы гражданского права. Так, ни одна из сторон не может ссылаться на освобождение от ответственности в соответствии с договором, если ее действия характеризуются злым умыслом или грубой неосторожностью.
Довольно подробно в законе регулируются отношения в связи с совершением сделок с заблуждением.
Для сравнения: в ГГУ и в Гражданском кодексе Австрии 1811 года юридически значимо лишь то заблуждение, «которое касается сути или основных свойств того, на что направлено в первую очередь намерение и что объявлено его целью» (§ 871 ГК Австрии). Тем не менее заблуждающийся в отношении сути может оспаривать свое волеизъявление только в том случае, если ему, кроме того, удастся доказать, что имеет место одно из трех фактических обстоятельств дела: 1) другое лицо дало повод для заблуждения; 2) обстоятельства делали заблуждение столь очевидным, что оно явно бросалось в глаза этому другому лицу; 3) о заблуждении было своевременно заявлено.
В противоположность ГГУ (§ 122), по австрийскому праву адресат оспоренного ошибочного волеизъявления не наделяется правом «иска о возмещении убытков» [7, с. 124—125].
Швейцарское право исходит из различия между ошибкой мотивов и заблуждением по существу сделки. Согласно ст. 23 ШОЗ юридически значимы лишь существенные заблуждения. Ошибки же мотивов считаются несущественными (ст. 24).
ШОЗ ограничивает самоуправство при защите владения (ст. 830). Владелец может отнять свою вещь у захватчика, если нарушитель застигнут или был обнаружен по свежим следам. Это же право имеет лицо, которое осуществляло для владельца фактическое владение вещью.
В порядке сравнения: ГК Чехии 2012 года содержит положение, согласно которому владелец вправе сопротивляться самовольному вмешательству и снова завладеть вещью, которая у него была отнята во время вмешательства, если при этом он не превысит пределов необходимой обороны. Если владелец был ограничен в осуществлении права владения, он может от лица, которое его ограничило в осуществлении права владения, добиваться воздержания от дальнейшего ограничения и восстановления первоначального состояния (§ 1007 ГК Чехии).
Против иска в защиту права владения можно возражать, что истец получил в отношении ответчика недействительное владение или об ограничении в осуществлении права владения. Ограничение в осуществлении права владения происходит, когда другая сторона отказывается выполнять то, что до сих пор выполняла, когда кто-то мешает осуществлению права или больше не соблюдает обязательство воздерживаться от совершения какого-либо действия.
Защита личных неимущественных прав также обладает определенными особенностями. Согласно абз. 1 ст. 28 ГК Швейцарии 1907 года и ст. 49 ШОЗ тот, чьи личные отношения нарушены в результате действий другого лица, может после устранения этого нарушения, если действия другого лица окажутся виновными, обратиться с иском о возмещении ущерба. При этом судье намеренно дано право самостоятельно решать, что следует понимать под «личными отношениями».
К. Цвайгерт и Х. Кётц отмечают: «В то время как швейцарская судебная практика сумела путем толкования гарантировать правовую защиту от покушений на честь и личную жизнь индивида, авторы ГГУ столь же сознательно отказались включить правовые понятия “честь” или “личность” в число защищаемых законом прав, предусмотренных абз. 1 § 823, якобы в связи с невозможностью дать им точное определение. Впервые лишь благодаря практике Верховного суда ФРГ произошли изменения в области прав личности. Как и в Швейцарии, в делах о защите прав личности речь шла о возмещении нематериального ущерба» [7].
В Германии судебная практика также вынуждена была выйти за узкие рамки норм § 253 ГГУ: теперь, как и в Швейцарии, гарантируется денежное возмещение за причиненный нематериальный ущерб (Schmerzengeld) в случаях, когда ущемление прав личности носит особо тяжкий характер (ст. 49 ШОЗ).
Список литературы
- Грибанов А. Ответственность за неисполнение договорных обязательств в праве Англии и США // Хозяйство и право. 1996. № 7. С. 136—148.
- Договорная ответственность по зарубежному праву (Аналитический обзор) // Журнал российского права. 2000. № 1. С. 161—168; № 2. С. 154—161.
- Комаров А.П. Ответственность в коммерческом обороте. М., 1991. С. 146.
- Май С.К. Очерк общей части буржуазного обязательственного права.М., 1953.
- Нам К.В. Основные направления развития института договорной ответственности в российском гражданском праве: дис. … канд. юрид. наук.М., 1998. С. 13.
- Ульянищев В.Г. Исполнение договорных обязательств // Гражданское и торговое право зарубежных стран / под общ. ред. В.В. Безбаха и В.К. Пучинского. М., 2004. С. 300.
- Цвайгерт К., Кётц Х. Введение в сравнительное правоведение в сфере частного права. Т. 2.М., 1998.С. 124—125, 227.
Спасибо за ваш голос!
Вы уже проголосовали!